Василий Аксенов - О, этот вьюноша летучий!
– Ну, давай, Силуэт, рассказывай.
– Отстань, Шумок.
– А правда, Вика, любого здесь вырубишь?
– Ага, любого, – любезно на этот вопрос ответил Силуэт. – Кроме вон той девочки, – он показал на Гражину, – которая очень была увлечена беседой с Прянниковым. – Она бы меня самого вырубила.
– Вон той? – сощурился Шумок. – Вон с тем седым фером? Да я этого фера сейчас сам вырублю.
Он встал.
– Сядь на место, – рявкнул Силуэт и добавил мягче: – Кончай, Шумок, не выступай. Это не по-джентльменски.
Капитан Ермаков остановил свой мотоцикл на пригорке над полыхающим огнями течением магистрали Е-7.
Было тихо, только внизу рычали моторы. Ермаков сидел в седле полуобернувшись к Марии, а та устало откинулась в коляске. Оба курили и смотрели на шоссе.
– У кого какой характер, тот так и ездит, – сказал Ермаков. – Вот смотрите – на подъеме «газик-шестьдесят-девятый»… Ведь явно у него движок не тянет, а он не хочет вправо уйти и не дает «Жигулям» проехать. Скверный мужичок, видно, за рулем. Знаете, такие есть, что живут по принципу – если мне плохо, пусть и тебе будет плохо. А вот этого я уважаю – видите, «Маз»-рефрижератор дальнего следования… «Молдплодовощторг», кажется… ага, точно… Обратите внимание, включает товарищ левую мигалку, потому что понимает – сзади обгоняющему грузовику из-за него не видно пересекающую повозку. На всякий случай, конечно, но думает не только о себе, но и о грузовике, и о повозке. Видите! Повозка прошла, и он включает правую мигалку, и сам уходит чуть вправо, пропускает грузовик вперед. О дороге думает человек! – В голосе Ермакова прозвучало столь теплое чувство, что Мария даже удивилась. – Вообще эти шофера дальнего следования, и наши, и из Европы, народ серьезный. Они мне по душе.
Теперь обратите внимание, Мария Афанасьевна, вон на ту черную «Волгу». Как красиво идет и как все правильно делает, все обгоны, и скорость превышает так, что придраться трудно. Ясно, что водитель – парень координированный, грамотный, но пустой, а потому – опасный. Простите, я вам надоел… вы устали… а я про дорогу…
– Дорога как-то завораживает, – сказала Мария. – Я люблю смотреть на шоссе…
– Правда? – восхитился Ермаков. – Это очень чудесно с вашей стороны!
Он тронул мотоцикл, и они по узкой асфальтовой дорожке съехали на шоссе и влились в движение.
Ермаков ехал по правой полосе, ехал не очень быстро, но, что называется, «вписывался» в дорогу, в каждый ее изгиб. Видно было сразу, что едет профессионал высшей марки.
На одном из поворотов их обогнал «ВАЗ-2103». Обогнал вроде бы нормально и по правилам, но как-то нечетко, как-то расхристанно. Словом, капитану Ермакову этот обгон не понравился.
– А вот это какой-то нервный, – сказал он Марии. – И если бы кое-кто был бы сейчас при исполнении служебных обязанностей, то его бы проверили!
Мария из-за скорости не услышала ни слова, а только улыбнулась.
Между тем «Фиат» уходил от них все дальше, а в нем сидел влюбленный Олег Прянников, и вся машина была заполнена бравурной музыкой Россини.
Ермаков свернул с шоссе к жилому кварталу и подъехал к дому Марии, который как две капли воды был похож на его собственный: крупноблочная девятиэтажная башня.
Они прощались на крыльце.
– Вы так интересно говорили о дороге, – сказала Мария. – Вы не гонщик?
– Я госавтоинспектор, – сказал Ермаков.
– Вот так? – сквозь ее усталость просквозила ниточка какого-то особенного любопытства, но потом она просто протянула ему руку. – Спокойной ночи.
– Спокойной ночи.
Он отъехал и остановился за деревьями, откуда еще некоторое время смотрел, как поднимается в стеклянном пенале лифт, как зажигается окно на седьмом этаже, как движется там неясная тень Марии.
Лицо его было влюбленным и освещенным летним ночным небом. Потом он как будто бы сам себя поймал с этим смешным несвойственным ни его возрасту, ни положению лицом, нахмурился и поехал прочь.
Ночь над индустриально-аграрной равниной и над Цветоградом. Пульсируют светофоры-мигалки. В небе, мелькая посадочными огнями, проходят к близкому аэропорту большие самолеты. В глубине должны быть видны светящиеся плоскости большого завода. Тихая индустриально-аграрная ночь, наполненная сдержанным рычанием как бы приглушенных мощностей.
Водохранилище, как всегда, поражает нас первозданной тишиной и звуками этой первозданной тишины.
Не исключена возможность, что капитан Ермаков просидел всю ночь без сна на пирсе возле своей яхты, глядя на воду, на небо и на далекие берега.
Утро следующего дня. Разгар. Скопление машин на перекрестке. Капитан Ермаков уже в полной форме и в прекраснейшем настроении идет вдоль ряда машин, ждущих стрелки на Цветоград.
Водитель рефрижератора говорит напарнику:
– Смотри, Ермак-то сегодня просто сияет. Чего это с ним?
– Привет, – говорит, приближаясь, Ермаков. – Как рейс прошел, Егорыч?
– Порядок, капитан, – улыбается водитель.
Они нравятся друг другу.
В этом же ряду, как обычно, стоит и автомобиль Прянникова. Олег Павлович, естественно, тоже в лучезарном настроении. Из машины его теперь несется музыка Моцарта.
Ермаков приближается и вполне добродушно, даже и не узнав вчерашнего штрафника, задает вопрос:
– Сколько дней у нас уже дождей не было?
Прянников-то, конечно, узнал обидчика и чуть-чуть скривился. Однако даже и докучливый гаишник не испортил ему поначалу настроения, да к тому же и вопрос-то был вполне невинный.
– Дня четыре уже сухо, – сказал он.
– За четыре-то дня можно помыть машину, – пожурил водителя Ермаков.
Прянников тогда уж вспыхнул, занервничал.
– Машину можно за час помыть, если есть мойки, а у нас, капитан, одна мойка на три города.
Ермаков от этого ядовитого тона тоже напружинился.
– А ручки у вас есть? А ведерочко с тряпочкой найти можно?
Миг – и соединились контакты взаимной неприязни. Ермаков и Прянников суженными глазами смотрели друг на друга.
– Что это вы, капитан, ко мне придираетесь? – спрашивает Прянников.
– Я – к вам? – искренне удивляется Ермаков.
– Не нравлюсь чем-нибудь? Форма ушей не устраивает?
– Ну-ну… Что это вы, товарищ водитель?
В этот момент над перекрестком зажглась фильтрующая стрелка.
– Проезжайте! – сердито сказал Ермаков. – Все четко!
В следующий момент голос лейтенанта Мишина через усилитель позвал на весь перекресток:
– Капитана Ермакова и лейтенанта Чеботарева просим зайти на пост!
Прянников уехал, а Ермаков, пожимая плечами, пошел вместе с Чеботаревым к своему «аквариуму».
– Какой-то чудак… говорит, что я к нему придираюсь…
– Да ведь ты его вчера на лекцию записал, Петр, – улыбнулся Лева Чеботарев.
– Серьезно? Эх, действительно, нехорошо получилось, – огорчился Ермаков. – Не психологично.
Они поднялись в «аквариум».
– Товарищ капитан, – обратился к командиру Валько. – Звонили из уголовного розыска и попросили подготовиться к операции «Тюльпан».
– Так, – проговорил Ермаков, и от утреннего его благодушия сразу следа не осталось. Он весь как-то подобрался, подтянулся, словно бы заострился. Видимо, готовилось серьезное дело.
– Мишин и Жаров, немедленно в город в штаб дружины! – начал он отдавать распоряжения. – Соберите сюда людей. Чеботарев, в автохозяйство, к Санину! Пусть пригонит штук шесть старых грузовиков. Не теряйте ни минуты! Валько, соедини меня с Центральным!
– Есть! – Валько снял трубку и тут же показал на дорогу. – Вон, товарищ капитан, едут из Центрального.
По осевой полосе магистрали к посту стремительно приближалась скоростная патрульная машина, германский «Порше».
Лейтенант Мишин и Вика-Силуэт спрыгнули на асфальт, вскочили на мотоцикл и, включив сирену, проехали через перекресток в сторону Цветограда.
Чеботарев садился за руль «Волги».
– А что это за «Тюльпан»? Что за шухер такой? – кричал Силуэт на ухо лейтенанту. – Чего это прикатили на фирменном каре?
Они оставили мотоцикл у проходной большого завода и быстро шли сейчас через двор к корпусам.
– Это дело уголовного розыска, – объяснил Мишин. – Там, в центре, какая-то банда завелась, орудуют по вокзалам. У них есть машины. Выслеживают семейства с подходящим имуществом, выдают себя за грузовые такси, предлагают услуги. Вывозят всех за город и…
– Понятно! – кивнул Силуэт. – Теперь все понятно. – Он весело потер руки. – Ну, значит, сегодня кайф будет!
Он был предельно возбужден, глаза сияли, и весь чуть и не пританцовывал в ожидании этого неожиданного, выбивающегося из рутины «парашютного» действия.
Через некоторое время перекресток подготовился к операции «Тюльпан». На первый взгляд все было обычно: движение шло беспрепятственно и по Е-7, и на Цветоград, и на трассу «Север – Юг». Быть может, только опытные водители замечали, что слишком много вокруг курсирует патрульных мотоциклов и что мотоциклисты то и дело переговариваются с кем-то по своим нагрудным «уоки-токи».
