Терри Сазерн - Снимаем порно
— М-да, — сухо сказал Ники, — еще бы.
— Увы, мы не можем сделать этого, там нет того, подо что можно забраться. — Он разочарованно вздохнул. — Почему, к черту, ей бы просто не пососать его член пару минут? Что в этом такого ужасного?
— Я просто не могу представить, — сказал Ники, надменно выгибая дугой брови, — глупая маленькая гусыня!
В это время язык Ферала не бездействовал: на самом деле, как могли видеть Борис и Ники, он пробил брешь на периферии пояса целомудрия и вероломно двигался вдоль бреши, на границу с клитором, подобно ракете с тепловым наведением. До сих пор Анжи, казалось, ничего не заметила.
— Попытайся расслабить эту штуку на ней, — прошептал Борис Ники, и если удастся, тогда мы уберем и его материю… и посмотрим, что будет.
Но их хитрость расстроилась из-за появления возбужденных Сида и Морти, принесших новости о бегстве Лесса Хэррисона.
— Только держите его подальше отсюда, — сказал Борис, раздраженный неуместным вторжением в процесс работы. — Послушайте, вы сорвали меня со съемочной площадки только за этим? — спросил он у Сида.
— Нет, Б., — важно сказал Сид, — есть кое-что еще… это о Си-Ди.
— Ну, в чем дело, черт возьми! Я пытаюсь снять сцену! — Он все время смотрел в сторону площадки, чтобы видеть, что там происходит.
— Скажи ему, Морт.
Морт затряс головой.
— Нет, сам скажи ему, Сид.
Сид прочистил горло.
— Б., — сказал он самым серьезным тоном, на какой был способен, — он… имел сексуальные отношения… с мертвой… половые сношения… с трупом.
— О чем, черт возьми, вы говорите?
— Морти видел его. Верно, Морт?
— Верно.
— Послушайте, — нетерпеливо сказал Борис, — сделайте одолжение: валите отсюда!
— Но он видел его, Б.! Говорю тебе, Морт видел, как Си-Ди Хэррисон трахал проклятый труп, черт возьми!
— А я говорю вам, — начал выкрикивать Борис, — что мне нет никакого дела до этого дерьма! Теперь убирайтесь отсюда! — Он развернулся на каблуках и большими шагами вернулся на площадку, оставив Морти и Сида, тупо уставившихся ему вслед. Сид покачал головой и печально закудахтал.
— Боже, — пробормотал он, — похоже, больше никому ни до чего нет дела!
20
Прибытие Дейва и Дебби Робертс прошло не без определенного ажиотажа, в основном благодаря стараниям их агента все того же Эйба «Рыси» Леттермана, разнесшего эту весть среди юных и высоко преданных поклонников. В большинстве своем это были французские студенты, или провалившиеся абитуриенты, которые на попутных машинах добрались в Вадуц из Парижа или соседних коммун хиппи. Тут собралось настоящее попурри из различных типов: мужчины, некоторые с бородой, темных очках, другие с волосами до плеч щеголяли в экстравагантно-фатовских нарядах, в стиле хиппи и неоЭдварда; хорошенькие девушки были одеты по-своему, в манере Карнэби-Стрит и Кингс-Роуд, в прозрачные блузки без лифчиков, расклешенные джинсы, микро-мини с босыми ногами, в старушечьих очках и с венками из маргариток на головах. Над ними плескался огромный трехцветный звездный флаг вьетконговцев и ряд плакатов на шестах, на которых были нацарапаны различные лозунги на французском и на английском: «УЗАКОНЬТЕ ЛСД!», «НА ВОЙНУ», «ПОЛОЖИСЬ СЕГОДНЯ НА ДРУГА!», «СВОБОДУ КИМУ ЭГНЬЮ!» и т. д. и т. п. Видимо, Рысь Леттерман воображал, что юные фанатики кино во всем мире остаются все такими же, как во времена Энди Харди.
Пока Дебби, вытянувшись, лежала на сидении, прикрыв глаза пурпурной маской для сна, Дейв и Рысь сидели напротив, глядя на толпу в окно, а самолет потихоньку подруливал к «мерку».
— Боже святый, Дейв, — пробормотал Рысь, — не можешь ли ты попросить их избавиться от этого вьетконговского флага? Пресса раздавит нас за это!
Молодой человек летаргически потряс головой.
— Я ничего не могу сказать, папочка, — пробормотал он, — я их парень. К тому же в каком-то смысле я тащусь от их В. К. — они наверняка болтаются здесь, не так ли?
Рысь беспокойно оглядел самолет, удостоверившись, что никто их не слышал.
— Ради Бога, Дейв, пожалуйста, не говори этого больше никогда, даже в шутку.
Молодой человек устало улыбнулся.
— То же самое ты мне говорил и о травке, — напомнил он ему, — помнишь? — Рысь скривился.
— О'кей, о'кей, я перегнул насчет травки. Мы получали новые указания об этом от ПР, признаю. Но этот проклятый вьетконговский флаг! Мы в состоянии войны с этими головорезами, черт возьми!
Дейв пожал плечами.
— Я всегда на стороне побежденных, ты знаешь, как Давид в «Давиде и Голиафе»? То бишь, я тащусь от побежденных. Я привык быть одним из них, Рысь, помнишь?
Самолет сделал резкий левый поворот и замер.
— Ты не шутишь, я помню! — сказал Рысь, перегнувшись через проход, чтобы разбудить Дебби, с чрезмерной мягкостью, ему удалось слегка обхватить прикрытую кашемиром, но без лифчика, грудь и сонный сосок, не прерывая своих увещеваний Дейва:
— Год назад я не мог бы заплатить студии, чтобы тебя использовали! А сейчас ты наверху, и я хочу удержать тебя там!
Юноша тихо засмеялся, качая головой.
— Не ты, папочка… — он потряс большим пальцем в направлении толпы снаружи, — они — как раз те, кто удержит меня наверху.
Рысь пожал плечами и кивнул.
— О'кей, забияка, это твоя красная карета.
— Ура, — сказал молодой человек, улыбаясь и согласно кивая. И когда они выходили из самолета, он на мгновение остановился с рукой, поднятой в жесте мира, медленно поворачиваясь, как бы раздаривая его толпе, подобно папскому благословению. Отдельно стояли две группки поменьше, эксцентричная кучка так называемых Помешанных. Их было около двадцати, они размахивали черным анархистским флагом и лозунгами: «СПУСКАЙ ШТАНЫ!» и «ЭДИПА НА…!» Они были цветисто разодеты, некоторые в защитных шлемах, будто готовились к бунту: у нескольких девушек отсутствовала верхняя часть одежды. Через каждые несколько минут эта группа потрясала воздух серией боевых кличей индейцев — подобно женщинам в «Алжирской битве», затем они подпрыгивали с ужасающим неистовством, вскидывали кулаки, подражая Пантерам[35], и застывали в неподвижности до следующего взрыва.
— Что это с ними? — спросил Рысь, его лицо исказил мучительный ужас.
— Занимаются своим делом, приятель, — тихо сказал Дейв и кивнул, чтобы выразить полное понимание.
Рысь так же кивнул, чуть безразлично, на секунду уставясь на лицо молодого человека, затем он посмотрел в сторону с выражением усталого презрения. На самом деле его подлинную искреннюю озабоченность в тот момент (и практически в любой другой момент) вызывали не юные Дейв и Дебби, а его главная, королевская, получавшая миллион за картину клиентка, Анжела Стерлинг. Та, которая запретила ему, «безоговорочно», приезжать в Лихтенштейн и которая вынудила его пойти на эту жалкую, почти позорную уловку притвориться, что он представляет интересы Дейва и Дебби Робертс… «пары сопливых детишек», как он имел обыкновение говаривать. За исключением странных попыток время от времени забраться к Дебби в трусики, он редко о них думал, столь сильна была его уверенность в том, что «вся эта юная чепуха» преходящее увлечение, и она быстро выдохнется, будучи сфабрикована на Мэдисон Авеню. Вот его Анжи — это было уже нечто устоявшееся, и его преследовали кошмары, что она в любую минуту обзаведется новым агентом — прискорбный оборот дела для Рыси, нанеся таким образом удар по его престижу, разрушающий мажорный мотив получения комиссионных, около 400 тысяч в год. Она и прежде пренебрегала его советами, но не столь явно. Она никогда не приступала к работе без контракта. Что же самое худшее в их нынешнем положении — так это противостояние со студией, невыполнение условий контракта и несомненная уязвимость перед чудовищным судебным процессом, в случае если Си-Ди и прочие снизойдут до такого. Он обнаружил, что с тоской размышляет о том, как бы укрепилось их положение (его и Анжи), если бы она не побывала в постели каждого из них. Конечно, думал он, должен быть один… единственный… основной… держатель акций… который еще не трахал ее… Он вздохнул и вновь погрузился в утомительные подсчеты, пока большой «мерк» катился к отелю, а Дебби Робертс со своим неизменным удивлением в ярко сверкающих глазах (отличительная черта ее имиджа) восклицала, обращаясь к брату:
— Черт, Дейви, разве это не будет слишком необычайно — опять увидеть Анжи!
Дейв пожал плечами с очень холодным выражением.
— Надеюсь, что у нее все утряслось, — пробормотал он, — надеюсь, что теперь она занимается своим делом.
— Я лишь предполагаю, что она там! — воскликнула Дебби и повернулась к агенту. — Ты уверен, что она все еще там, Рысь?
Рысь покачал головой, печально улыбаясь.
