Лю Чжэньюнь - Я не Пань Цзиньлянь
— Начальник Ван, это директор Мао, он тоже наш земляк, вечером хочет пригласить вас на ужин.
Хорошее настроение Ван Гундао вмиг улетучилось:
— Никак не могу, я при исполнении.
Лао Бай знал, что они ищут Ли Сюэлянь и переживают, что та может проникнуть в Дом народных собраний.
— Речь ведь идет про ужин, вечером все равно никто не заседает, так что Ли Сюэлянь там делать нечего, к чему беспокоиться?
Помолчав, он добавил:
— Вы за неделю уже с ног валитесь. Нужно хоть как-то расслабиться.
Чуть притянув его в сторонку, он кивнул на сопровождающих Ван Гундао сотрудников и тихонько сказал:
— Пусть на ночной патруль они отправляются сами, вы ведь их начальник, не обязательно все делать самому.
Говорить он был явно не мастак, но мыслил, в общем-то, верно. Он насмешил Ван Гундао, который тут же решил поинтересоваться, кого он с собой привел:
— Что это за человек?
— Обманывать не стану, — также шепотом продолжил Лао Бай, — называет себя директором, своим домашним тоже объявил, что занимается коммерцией, а на самом деле продает в Пекине свиные потроха.
Ван Гундао даже осекся, ведь если он составит за ужином компанию продавцу свиных потрохов, то его репутация как председателя суда пострадает. Заметив его замешательство, Лао Бай бросился объяснять:
— Но он не такой, как все, у него все пекинские оптовики закупаются, так что, понятное дело, он человек небедный.
Ван Гундао кивнул. Было бы неправильно судить о человеке по роду деятельности, как говорится, судят по одежке, а провожают по уму. Но Ван Гундао все-таки еще сомневался:
— А что этому продавцу потрохов от меня нужно?
— Ничего не нужно. Просто, как земляки, мы хотим, пользуясь этой встречей в Пекине, познакомиться с вами поближе.
— Вы мне голову не морочьте. Когда говорят, что ничего не нужно, то потом все оказывается с точностью до наоборот.
Лао Баю пришлось признаться:
— Этот товарищ хотел, чтобы вы как председатель суда помогли ему с одним делом.
Ван Гундао, который уже однажды обжегся, спросил:
— По поводу развода?
Лао Бай знал, что из-за Ли Сюэлянь Ван Гундао опасался подобных дел, поэтому тут же замахал руками:
— Нет-нет-нет, у него какой-то финансовый спор.
Финансовые споры Ван Гундао нисколечко не смущали, однако сразу он соглашаться не стал, лишь сказал:
— Потом поговорим.
После этого он вместе с остальными отправился на поиски Ли Сюэлянь. День подходил к концу, и Ван Гундао совсем позабыл про утренний разговор, когда вдруг в пять часов вечера ему позвонил Лао Бай и, напомнив про приглашение Лао Мао, поинтересовался, где он сейчас находится. Только тогда Ван Гундао вспомнил об этих товарищах, но в ответ попытался отделаться ни к чему не обязывающей фразой:
— Мы на вокзале Юндинмэнь, так что с ужином не получится.
Он никак не ожидал, что буквально через полчаса за ним прямо к вокзалу на шикарном «мерседесе» подкатит этот самый продавец свиных потрохов Лао Мао. Вместе с ним приехал и Лао Бай. Взглянув на блестящий «Мерседес-бенц», Ван Гундао понял, что бизнесмен Лао Мао — птица высокого полета. с одной стороны, Ван Гундао действительно думал заниматься поиском Ли Сюэлянь, а с другой, эта ужасная неделя его окончательно доконала: он ни разу как следует не поел и сейчас был не прочь пропустить стаканчик в каком-нибудь приятном месте. Для приличия он немного поломался, а потом, приказав своим подчиненным продолжать поиски, все-таки сел в «мерседес» Лао Мао.
Лао Мао оказался толковым и вместо того, чтобы повезти Ван Гундао в забегаловку Лао Бая, прямиком отправился в «Усадьбу 888» в западной части четвертого кольца. Едва переступив порог этого заведения, они попали в сияющий холл, где, выстроившись в живой коридор, их приветствовали неземные красавицы. Ван Гундао с приятным облегчением вздохнул, почувствовав себя в своей тарелке. Сначала их провели в сауну, там они помылись, попарились, после чего, словно заново родившиеся, перешли в отдельный кабинет на ужин. Этот кабинет по площади занимал больше ста квадратных метров. в центре просторного светлого зала вздымался небольшой мостик, под которым с приятным журчанием плескалась вода. а вдоль этого мостика размещались всевозможные угощения, сплошь деликатесы: акульи плавники, ласточкины гнезда, огромные моллюски-гуидаки, приготовленные на пару трепанги… у себя в уезде, в ресторане «Рай на краю земли», Ван Гундао постоянно посещал банкеты такого уровня. и пусть их уезд находился далеко от моря, недостатка в морских деликатесах со всего мира там не было. и сейчас в Пекине, после недели тяжких испытаний, не имея возможности нормально поесть, Ван Гундао весьма проникся к этому банкету. Вместе с тем, оценивая убранство этой райской обители, Ван Гундао не мог не заметить разницу. Набор деликатесов был одним и тем же, но вот убранство ресторана отличалось, да и люди были не те. Это же относилось и к самому Ван Гундао, у себя в уезде и здесь, в Пекине, он вел себя поразному. Как говорится, менялся сообразно обстоятельствам. После седьмого или восьмого тоста Ван Гундао несколько захмелел. Впрочем, не захмелей он по-настоящему, он бы таковым притворился: за семь с лишним лет в должности председателя суда у него накопился опыт по этой части. Чем более богатый стол накрывается, тем крупнее просьба и тем больше вероятность получить несварение от обжорства. в этом смысле слово «опьянел» — настоящий спасательный круг от всех бед. Поэтому, когда после десятого тоста Лао Бай дал знак Лао Мао, что пора поговорить о делах, Ван Гундао это просек, но сделал вид, что ничего не заметил. Между тем Лао Мао стал рассказывать про своего старшего двоюродного брата, который, пока он в Пекине продавал свиные потроха, заключил сделку с уездным бюро внешней торговли на продажу свиной щетины. Сначала у брата все шло хорошо, но в прошлом году между ними произошел конфликт, в результате с тех пор он так и не получил денег от бюро внешней торговли. Мирные переговоры ни к чему не привели, поэтому братья, не мешкая, решили обратиться в суд к Ван Гундао.
— О какой сумме идет речь? — поинтересовался Ван Гундао.
— О двадцати миллионах.
Ван Гундао удивился. Он никак не мог подумать, что продажа щетины может оказаться столь прибыльным бизнесом. Ну а поскольку в это дело были вовлечены такие серьезные деньги, тяжба обещала быть сложной. Поэтому, притворившись еще более захмелевшим, Ван Гундао заплетающимся языком, промямлил:
— Я сейчас несколько опьянел.
Лао Мао все понял, и тут же сказал:
— Давайте обсудим это в другой раз. Верно говорят, если выпил, забудь о делах, а если заговорил о делах, забудь про водку.
Ван Гундао оценил человеческие качества Лао Мао. Но, как бы то ни было, десять с лишним рюмок водки сделали свое дело, и язык у Ван Гундао развязался, поэтому он сам стал спрашивать у Лао Мао подробности конфликта. Лао Мао послушался и приступил к подробному рассказу. Однако сознание Ван Гундао все больше затуманивалось: перед глазами все плыло, сказанное в одно ухо влетало, в другое вылетало. Тут встрял Лао Бай:
— Судья Ван, да по сравнению с Ли Сюэлянь это пустяковое дело.
Имя Ли Сюэлянь подействовало на Ван Гундао как спусковой крючок. Его мысль тут же заработала в направлении Ли Сюэлянь и его понесло, поэтому вместо проблемы Лао Мао он зациклился на тяжбе Ли Сюэлянь. в проблеме Лао Мао он так и не разобрался, зато дело Ли Сюэлянь он знал как свои пять пальцев. Ведь именно он рассматривал ее дело двадцать лет назад. и последующие двадцать лет он на своей шкуре испытал все связанные с ним трудности, испробовал все горести. и ни конца ни края этому не предвиделось. Ван Гундао все говорил и говорил, пока вдруг не расплакался. Стукнув кулаком по столу, он выкрикнул:
— Ли Сюэлянь, сволочь, всю жизнь мне испортила!
Лао Бай и Лао Мао растерянно переглянулись, не зная, как его успокоить. Ван Гундао, который еле ворочал языком, хотел было еще что-то сказать, но вдруг сбился, повалился на стол и отключился. Пришлось Лао Баю и Лао Мао волоком тащить его из ресторана в машину, а потом — В гостиницу.
Очнувшись поутру, Ван Гундао не помнил ни слова из разговора с Лао Баем и Лао Мао во время вчерашнего ужина. и хотя он уже протрезвел, голова его готова была расколоться. Пили они «Маотай», который, видимо, оказался ненастоящим. Держась за голову, Ван Гундао снова пожалел о том, что согласился на вчерашний банкет. Ради жратвы он не побрезговал принять приглашение от продавца свиных потрохов. Но самое неприятное, он не помнил, что именно он наболтал во хмелю. Но, терзайся он или нет, все это уже осталось в прошлом, а сегодняшние дела не ждали, ему следовало возвращаться к поискам Ли Сюэлянь. Превозмогая головную боль, Ван Гундао вместе с остальными вышел из гостиницы. Все утро он еле держался на ногах, не в силах побороть последствия банкета. в полдень Ван Гундао вместе со своей группой из троих человек зашел пообедать в небольшую харчевню. Пока двое его напарников за обе щеки уплетали лапшу, Ван Гундао пил водичку. Его мутило уже от одного вида лапши и маринованных яиц. и тут у него зазвонил телефон. Он взял его и посмотрел на дисплей — это был Лао Хоу. Ван Гундао решил, что тот снова собирается отпрашиваться на поминки своей матушки, поэтому без всякого приветствия рявкнул:
