Дуглас Коупленд - Поколение Икс
Пожалуй, единственное, что осталось иксерам, – это современное искусство, точнее поп-арт Выражение современное искусство употреблено здесь как термин, отличающий его от искусства традиционного. Автор, разумеется, отдает себе отчет, что поп-арт – явление культуры 50– 60-х годов. Это только подчеркивает преемственность поколений; напомню, что ранний – досекспистопский – панк (Лу Рид и тот же Velvet Underground) тоже группировался вокруг Уорхола.. Речь идет даже не о том, что роман Коупленда был иллюстрирован рисунками в стиле Роя Лихтенштейна, а обобщем способе восприятия мира, в котором газетная и телевизионная реклама, забегаловки быстрого питания, поп-идолы и дизайн бытовой электроники представляют не меньший интерес, чем произведения высокого искусства и вечные вопросы бытия. Одним из символов такого повседневного поп-арта является, конечно, телевидение. Модные, к слову сказать, и в Москве простые забавы типа смотрения Магазина на диване, телереклам или идиотических ток-шоу – то же наслаждение очарованием простых вещей, типа лихтенштейновских комиксов или уорхоловских Джеймсов Динов Отмечу, что, повсеместно пинаемое за имморализм и общую глупость, ТВ уже которое по счету десятилетие оказывается мощнейшим источником, подпитывающим индивида в его нежелании вливаться в общество. Человек, привыкший все получать по нажатию кнопки remote control, вряд ли захочет работать восемь часов на конвейере или в офисе..
Еще ближе к эстетике поп-арта стоит Тама Яновиц – автор, также относимый американской критикой к поколению Икс. Снискавшая славу певицы и хроникера американской богемы, Яновиц успела сподобиться благословения Папы поп-арта Энди Уорхола незадолго до его смерти. Сборник ее рассказов Рабы Нью-Йорка (1986) был удачно экранизирован в 1989 году, да и сегодня она остается заметной фигурой в нью-йоркской тусовке. Сравнительно недавно один из гомосексуальных журналов назвал ее вместе с Мадонной в числе гетеросексуальных женщин, ведущих себя как голубые мужчины, -а в сегодняшней Америке это нешуточный комплимент.
Герои ее рассказов – старшие сверстники коуплендовских Дега, Энди и Клер, в отличие от них живущие не в Палм-Спрингс, а в Нью-Йорке. Жилье в Нью-Йорке не в пример дороже – и это создает в жизни героинь Яновиц тот напряг, которого нет у пустынных отшельников Коупленда. Зато и в той, и в другой книге мы найдем одну и ту же бездомную неприкаянность и один и тот же поп-артовский интерес к мелочам быта. Делать сережки с фигурками Джеймса Бонда, устраивать вечеринку в комнате, где с трудом помещается стол, – все это не только обычные богемные забавы, но и то, что отделяет героев Яновиц и Коупленда от яппи и воротил корпоративного бизнеса.
Книга Яновиц была написана за пять лет до романа Коупленда, и это означает, что по своей сути поколение Икс – феномен не столько 90-х, сколько 80-х годов. Вероятно, то, что иксеры так долго не попадали под пристальное наблюдение, объясняется не только их отмеченной выше незаметностью и малой энергичностью, но и тем, что в 80-е было много других проблем: яппи все активнее захватывали власть, свирепствовал СПИД, падала Берлинская стена и разваливался Восточный блок. Одним словом, иксеров, желавших остаться некупленными, можно поздравить – их, по крайней мере, не замечали очень долго.
Но после выхода книги Коупленда съели и их. В кратчайший срок Сеп X стало настоящей торговой маркой – множество книг, фильмов Наиболее известным фильмом этой волны стала картина Ричарда Линклейтера Slacker (Бездельник)., модных фирм, журналов, газет и интернетовских сайтов стали привязывать себя к поколению Икс. Самого Коупленда сразу после выхода книги пригласили работать в рекламу, обещая любые деньги и условия, – никто лучше вас не знает поколение двадцатилетних! Проявив завидную верность собственным идеям, Коупленд отказался, но не подлежит сомнению, что на его место нашлось много желающих. Одним словом, если за известностью Анны Франк и не стоят чьи-либо финансовые интересы, то за популярностью поколения Икс отчетливо просматриваются большие деньги.
По счастью, когда это случилось, эпоха уже переменилась – время поколения Икс вышло и на смену иксерам пришли рейверы. Во многом эта перемена была аналогична смене хиппи на панков – недаром рейв, как и панк, во многом пришел из рабочих кварталов Англии. Вместо мельком упомянутых у Коупленда травы и магических грибов появились экстази (X как Хtasy?) и сильные психоделики. Стимуляторы и музыка техно привнесли в жизнь младших братьев иксеров ту энергию, которой тем так не хватало. Для передового отряда продвинутой молодежи Коупленд стал выглядеть замшелым ретроградом. Да, я курил траву. Но кокаин, кислота и прочее – для меня слишком круто. Человек, который валит кокаин и кислоту в одну кучу, вообще ничего не понимает в наркотиках.
Новое поколение было готово вслед за Тимоти Лири turn on, tune and drop out (включиться, настроиться и отъехать (англ.)) – лозунг, предложеный профессором Лири для описания психоделического опыта.. У них снова была энергия и готовность изменить если не мир, то свою жизнь.
4. X как х..
В России мода на рейв, начавшаяся в 90-х с Гагарин-парти, хронологически предшествовала самому появлению термина поколение Икс. Более того, упомянутые в начале статьи журналы, пропагандировавшие иксерство, были ориентированы на куда более широкий пласт молодежной культуры (за что им нужно, разумеется, сказать спасибо от лица российских подростков, большинство которых именно там впервые прочитало Ирвина Уэлша или Уильяма Гибсона). Впрочем, это и неудивительно: в чисто американском виде поколения Икс в России и не могло быть – а если и было, то только в 80-е, и называлось оно с легкой руки Гребенщикова поколением дворников и сторожей.
Питерские, московские и свердловские художники, музыканты и просто тусовщики, работавшие в режиме сутки через трое в котельных и кочегарках, лифтеры, сторожа и – куда же без них! – дворники аккумулировали в себе все те свойства поколения Икс, которые были унаследованы от хиппи, и – так же, как иксеры, – были в массе своей лишены шестидесятнических амбиций и надежд на переустройство мира. Они были готовы к тому, что придется вечно оставаться андеграундом, и считали, что жизнь дороже денег и карьеры.
Что было дальше, слишком хорошо известно. Мир таки переустроился, деньги появились, карьеры начали делаться, а жизнь, соответственно, кончилась. Возможно, это и есть пророчество о судьбе американского поколения Икс, – однако, как всякая аналогия, сопоставление иксеров с дворниками и сторожами изрядно хромает. Впрочем, чтобы объяснить причины этой хромоты, мне придется вступить на незаконную территорию бездоказательных рассуждений о национальном характере. Потому спешу оговориться, что, скорее всего, то, что видится мне под словами русский национальный характер (понимается как национальный характер живущего в России, а не русского по паспорту), вероятно, вовсе не существует в природе, а следующие несколько абзацев представляют собой бездоказательную спекуляцию, бездоказательность которой только возросла бы, если б она была со всех сторон обставлена цитатами из Бердяева или де Кюстина. Иными словами, каждое из последующих предложений следует начинать с По моему мнению…
По моему мнению, идеология, зафиксированная Коуплендом, не может быть популярна в России, поскольку в ней слишком мало разрушения и саморазрушения. Она, собственно, предлагает оставить все как есть, а самим устраниться, сохраняя при этом полную безопасность. Но кто видел полную безопасность в России?!
В стране, где часть людей так и не выехала из чернобыльской зоны, история с Клэр и радиоактивной (якобы) глиной, которую рассыпали у нее в доме, выглядела бы иначе. Девушка сначала бы долго кричала, дала рассыпавшему в морду, потом предложила всем собрать глину с пола прямо сейчас, а в конце концов махнула бы рукой и осталась жить, как жила. А про радиацию вспминала бы, только открывая бутылку: Столичная очень хороша от стронция.
Впрочем, это вымышленная история. Но, вдохновленный героями Поколения Икс, не могу удержаться, чтобы не рассказать историю подлинную, благо она как раз посвящена любимой теме Коупленда Как я их всех послал…
Ничего до.
Ничего после
Все, что мы
планируем, должно
быть сделано. Если вы
это понимаете,
сожгите это.
Если вы этого не
понимаете,
сожгите это. Мы
настаиваем на вашей свободе.
Другого шанса не
будет.
Единственная
разгадка вашей
загадки –
признать
отсутствие
разгадки.
«Лайбах», 1992
Один уже не очень молодой человек, несколько лет проработавший в академическом институте, решил уволиться и пойти работать на фирму, поскольку денег нет, зарплату не платят, а детей надо кормить. Собирая на старом месте работы документы, он жаловался своим коллегам, до чего противный у него новый начальник: Жирный, мерзкий, щеки – во, складки, как у бульдога, – гадость! Но, тем не менее, документы собрал и уволился.
