Мануэл Тиагу - До завтра, товарищи
— Лучше отлежим на то время, когда кончится забастовка, — протянул он.
— Именно забастовка, — перебил Антониу, — одна из причин, требующих выхода Гашпара из бюро.
Антониу не удалось настоять на своем. Затем ему рассказали об открывающихся прекрасных возможностях, об усилении борьбы и не только о возможности, но и о необходимости перейти к высшим ее формам вне зависимости от того, что произойдет в других местах района.
— Если партия вовремя не говорит «да», — пророчествовал Висенти, — рабочий класс встает во главе партии.
Он рассказал, как в одном из цехов произошла стихийная получасовая забастовка, хотя коммунисты и были против.
— В этом случае мы пошли на поводу, — продолжал Висенти, — и это нам серьезное предупреждение. Ведь то же самое может произойти на всем заводе. Рабочие хотят бороться. Наш долг быть во главе, а не в хвосте. Направлять и указывать путь.
— Товарищ настроен чересчур оптимистически насчет своего завода, — проговорил Гашпар, повернувшись к Антониу.
Он стал рассказывать, что происходит на заводе «Сикол». Движение, которым он лично руководил, было действительно широким. Он имел представление о размахе борьбы и о своей степени ответственности, и о том, насколько незначительна работа других товарищей. В настойчивом подчеркивании своей роли, в том, как он излагал свой опыт работы и поучал других, читалось глубокое удовлетворение собой.
3
Когда речь зашла об учреждении забастовочного комитета, спор разгорелся с новой силой. Антониу указал на неприемлемость участия Гашпара ввиду его работы в профсоюзе. Кроме того, Гашпара все знали.
Гашпар не соглашался. Он помнил, что был первым организатором борьбы трудящихся района за свои права, что он с самого начала руководил на «Сиколе» деятельностью коммунистов. Шаг за шагом, миг за мигом, день за днем, завершившиеся избранием его, Гашпара, председателем профсоюза. И все делалось по его инициативе. Он первым указал на обострение борьбы и на необходимость забастовки.
Гашпар был уверен, что если не он встанет во главе забастовки, то другие товарищи не в состоянии будут обеспечить ее успех. Поэтому он упорно противился мнению Антониу.
Перейра и Тулиу поддерживали Гашпара. Жерониму и Висенти стали на сторону Антониу. Однако Висенти после долгого спора перетянули на свою сторону Перейру и Тулиу, и в конце концов было решено забастовочный комитет составить из присутствующих, то есть из бюро плюс Тулиу и Висенти.
Антониу, видя невозможность убедить присутствующих, даже не предлагал ввести Мануэла Рату в состав забастовочного комитета. Рекомендации районного комитета были вроде как не к месту для сплоченной группы активных товарищей, которые имели немалый опыт работы с промышленными рабочими, поэтому Антониу не оставалось ничего иного, как умерить свой пыл.
Собрание взял в свои руки Гашпар.
— «Сикол» — ключевое предприятие в районе, — говорил он, — и не только по численности рабочих. На заводе у нас самая большая партячейка, хорошая комиссия единства и самая сильная профсоюзная организация. Я считаю, сигнал к забастовке должен быть подан «Сиколом». Как только он остановится, сразу прекратят работу на других заводах…
— А если «Сикол» не остановится? — спросил Висенти.
— Остановится, — ответил Гашпар, глянув строго и осуждающе. — Если бы мы не были способны остановить «Сикол», мы не были бы способны ни на что большее…
— Гашпар прав, — горячо заговорил Перейра. — На «Сиколе» двадцать четыре товарища и распространяется пятьдесят два экземпляра «Аванте!». А на заводе у Висенти только семь членов партии и двадцать газет. На моем заводе всего шесть товарищей и распространяется пятнадцать газет. На стройке, где работает Жерониму, девять партийцев и всего двенадцать газет.
— Товарищ Рату говорит, что он привлек еще четырех и ему нужно еще десять газет, — перебил его Жерониму.
— Хорошо, — заметил Перейра. — Допустим, на строительстве товарищей стало больше. Все равно разница по отношению к «Сиколу» огромная — там насчитывается столько партийцев, сколько во всех остальных местных ячейках. И газет на «Сиколе» столько, сколько у всех остальных вместе.
Висенти не сдавался:
— Действительно, нас всего семеро на заводе. Но у нас хорошая комиссия единства, в ней состоят не только коммунисты, но и беспартийные, которые пользуются влиянием, состоят также женщины и молодежь. Подобные комиссии есть и в других цехах. На заводе работает двести восемьдесят рабочих, а в комиссиях состоят тридцать четыре. Когда стихийно была остановлена работа, мы обсуждали этот случай. Так вот, все рабочие говорят, что, если хорошо все подготовить, возможно полное прекращение работы завода. Мы можем создать забастовочный комитет не только из товарищей, но и из беспартийных. Это хорошо, кроме прочего, и для безопасности нашей организации. Даже если «Сикол» не остановится, мы сможем остановить наш завод.
— Едва ли у вас будет необходимость доказывать это, — с улыбкой заметил Гашпар. — Но уж если «Сикол» не остановится, тогда посмотрим.
— Посмотрим! — сухо ответил Висенти.
Гашпар так понимал роль своего завода в забастовке: «Сикол» должен дать сигнал к прекращению работы во всем районе.
Мнение Гашпара в этом вопросе так сильно противоречило тому, что ранее обсуждалось с Рамушем, Важем и Паулу, что Антониу сразу выступил против. Притом чувствовалось, что своей убежденностью он обязан Висенти. Еще бы, Висенти — руководитель низовой ячейки — выступил против ответственных и уважаемых товарищей, прямо и упорно защищая свои взгляды.
— Речь идет о забастовочном движении во всем районе, товарищи, — заключил Антониу. — Дата и время его начала должны быть назначены руководством, притом в районном масштабе, а не в местном.
Гашпар возразил, что если время не будет назначено на месте, в частности на «Сиколе», то он не отвечает за последствия.
— Спроси Перейру, Жерониму, Тулиу, — предложил Гашпар, не ожидая поддержки у Висенти. — Увидишь, что они согласны со мной.
Но они были против.
— Я по-иному смотрю на вещи, чем товарищ Гашпар, — заявил Перейра. — Прости, — добавил он, повернувшись к Гашпару, — но я не согласен с тобой. Действительно, нельзя терять время. Однако, принимая во внимание важность забастовочного движения в районе и особенно борьбы крестьян, я думаю, что мы можем организовать дело так, чтобы объявить забастовку, когда решит руководство.
— Конечно, можем! — поддержал Висенти.
И Жерониму выразил свое согласие с Перейрой. И Тулиу, поколебавшись и покраснев, сказал, глядя на Гашпара:
— Я тоже считаю, что можно все организовать так, чтобы руководящие товарищи назначили дату начала забастовки. Конечно, товарищ Гашпар отвечает за свои слова…
Во время этих выступлений лицо Гашпара выражало недовольство и обиду, он кусал губы, недовольный, что никто его не поддержал.
— Тогда я умываю руки, — наконец сказал он. — Если забастовка провалится, пусть никто не говорит, что не предупреждал об опасности.
4
Собрание проходило на вершине горы, в зарослях дрока, который переливался на солнце золотистыми и алыми цветами.
Время от времени кто-нибудь подымался и осматривал окрестность. Крестьяне сообщили, что хозяева отказываются платить уговоренную поденную плату. В некоторых поселках появилась полиция, пытаясь своим присутствием запугать жителей. Тем не менее момент благоприятный. Если трудящиеся едины и стойки, то хозяева в конце концов уступят. То здесь, то там вспыхивают столкновения. Стало не хватать продуктов. На получаемые гроши нечего купить в лавках. На черном рынке, конечно, можно достать что угодно, но там даже за малую толику необходимого приходится оставлять недельную зарплату.
— Я давно уже об этом говорил, — сказал Антониу, — товарищи Важ и Белмиру должны помнить мои слова на одном из собраний. Если мы не заставим продавать хлеб и другие продукты, то мало выиграем в борьбе за лучший заработок.
Все были согласны прекратить работу в полях на день-два. Крестьян нужно будет направить в два близлежащих городка, чтобы присоединились к бастующим рабочим и вместе с ними требовали хлеба. Необходимо назначить день выступления.
— Люди забастуют, наверняка забастуют, — сказал крестьянин в огромной шляпе, участник собрания в сарае Томе. — Но если мы сейчас придем и скажем: «Пора!», люди не забастуют, наверняка не забастуют. — И, наслаждаясь удивлением, которое вызвал, он добавил: — У нас так…
— Пусть скажет товарищ, — предложил кто-то.
— Я не могу назвать день начала забастовки, — пояснил Важ. — Необходимо договориться с заводами. Я спрашиваю вас: если срок будет сообщен за неделю до выступления, вас это Устроит?
