Георгий Бурцев - Следствие… Том 1
— Товарищ майор, а в каком институте вы изучали Коран и Библию?
— Ни в каком. Самостоятельно. Из простого любопытства. И очень скоро поняла, что это не бесполезно мне как психологу. И вы тоже узнаете много, если будете проявлять интерес. На пути к личному успеху пирсинг не поможет, а вот знания значительно расширят ваши горизонты и приблизят к цели.
Отворилась дверь. На пороге появились полковник Лямзин, майор Коркин и генерал Колокольцев.
— Встать! — скомандовала Виговская. — Смирно! Товарищ генерал…
— Вольно, вольно, — поспешил генерал. — Садитесь. Это у нас группа военных корреспондентов?
— Так точно… И переводчиков, — ответил майор Коркин.
Люба села и напряглась как пружина. Она опустила глаза в открытую тетрадь и принялась поспешно записывать всё, что услышала от преподавателя: «Коран. 114 глав. 136 раз упоминается Моисей. 31 раз — Иисус».
— Как вам учится, девушки? — спросил генерал. — Не обижают вас?
— Всё хорошо, товарищ генерал! — ответила Чаркина.
— Как вас зовут, красавица?
— Валя. Валентина Чаркина.
— Как успехи?
— Хорошо, товарищ генерал. У нас все отличницы.
— А питание хорошее?
— Всё очень вкусно, товарищ генерал, — продолжала отвечать Валя.
— Молодец. Бойкая девушка. Готовый сержант.
И тут генерал увидел Любу, уткнувшуюся в конспект.
— А что вы всё пишете и пишете, товарищ курсант?
— Конспект, товарищ генерал. Курсант Ко… Звонарёва.
— Ох, ты! Вот это да. Какой интересный голос. А как вас зовут?
— Лю… Людмила Звонарёва, товарищ генерал.
— Ишь ты. Людмила Звонарёва. Так что вы пишете, Люда?
— Да, вот… Коран состоит из 114 глав. В них 136 раз упоминается Моисей. А 31 раз называется Иисус.
— В Коране про Иисуса написано? Вы ничего не путаете? Кто это вам такое сказал?
— Товарищ генерал, — поспешила Виговская. — Вот Коран. Там всё написано.
— Что вы мне тычите этой книжкой? Вы хоть понимаете, что вы говорите? Как это такое возможно? В Коране должно быть написано про Магомеда и про Аллаха. А ещё про гору, которая не идёт к Магомеду, — распалялся Иван Семёнович.
— Товарищ генерал, ну вот, посмотрите, — пыталась оправдаться Виговская.
— Не надо мне ничего показывать. В Коране должно быть написано, что нет бога, кроме Аллаха, и Магомед пророк его. А вы мне про Моисея и Иисуса. Я разберусь. Вот начальник штаба, — генерал обернулся к майору Коркину. — Вы, майор, всё же разберитесь, всё проверьте и доложите мне. Сегодня же!
— Слушаюсь, товарищ генерал.
— А вы откуда, девушка? — повернулся Колокольцев опять к Звонарёвой.
— Да… Я… Это… В Оренбурге, — пролепетала Люба.
— В Оренбурге? Ничего себе. Вот это номер. А ведь я там не был. И кто же ваши родители?
— А родители. Это… Ну там в штабе всё написано, товарищ генерал.
— А я хочу от вас услышать.
— Мой отец… — Люба закашлялась. — Полковник Звонарёв. То есть майор.
— Так майор или полковник?
— А вспомнила. Он капитан. На пенсии.
— Её отец капитан КГБ. Пенсионер. Инвалид, — вступил в разговор майор Коркин.
— Вот как. Поразительно. Интересный номер, — продолжал удивляться генерал.
— Людмила Звонарёва — одна из лучших курсанток. Дисциплина, моральный облик и учёба на самом высоком уровне, — сказал полковник Лямзин.
— А с какого ты года, Люба? — не унимался генерал.
— 1983 год. 15 декабря. Люда я, товарищ генерал.
— Да, да, помню. Люда. Как же, помню. Поразительно.
— Может, тоже сержантом её, товарищ генерал? — спросил Лямзин.
— Да, да… Можно, можно… Да, пусть будет младшим сержантом… Хорошие девушки… Красавицы. Ну, до свиданья, Люда. В Москве когда-нибудь бывала?
— Нет, товарищ генерал.
— Надо побывать. До свидания.
— До свидания, товарищ генерал.
— Встать! — подал команду Коркин.
— Сидите, сидите. Продолжайте занятия.
Прозвенел звонок.
— Товарищи курсанты! Занятие закончено, — объявила Виговская, и девушки вскочили.
Преподаватель вышел, а Люба опустилась на стул и спрятала лицо в ладони. А потом и вовсе опустила лицо между локтей. Вся группа обступила её.
— Ты чего, Людка? Чего он к тебе пристал? Ты, наверное, похожа на кого-то?
— Может, он молодость вспомнил?
— Он, как видно, родителей твоих знал.
— Про Москву спросил.
— Людка, тебя в Москву пригласят.
— Да, он, наверное, матерь твою знал.
— Ты на кого похожа?
— Может, у него дочка такая же?
— Генерал-то старичок… Лет, наверное, 45 или 50.
— Да поболее… Совсем дедок. За пятьдесят.
— А на Вальку глаз положил. Сразу в сержанты произвёл, — сказала Иванчукова. — Может, ещё и орден даст. Или медаль.
— Что за панибратство в войсках. Не Валька, а товарищ сержант. И вообще, как ты стоишь перед старшим по званию. Руки по швам! Направо! На выход шагом марш!
Девушки рассмеялись и с хохотом покинули аудиторию.
Командир учебной роты капитан Мошкин высунулся в открытую дверь и крикнул:
— Прапорщик Македон!
— Здесь я, товарищ капитан!
— Ты приготовил список суточного наряда?
— Так точно, вот на столе: Чаркина, Абашкина, Лисичкина и Кулешова.
— Собери их на инструктаж.
— Есть. Дежурный по роте сержант Звонарёва!
— Я, товарищ прапорщик.
— Найди и приведи в канцелярию роты Чаркину, Лисичкину, Абашкину и Кулешову.
— У них сейчас физподготовка. Они в спортзале.
— Значит, сними их с занятий. Тебе что, объяснить, как это делается? Действуй.
— Есть, — ответила Звонарёва и отправилась в спортивный зал, где шло занятие по каратэ.
Она подошла к тренеру.
— Товарищ преподаватель. Мне нужны эти люди, — сказала Люба, подавая ему записку.
Через минуту все были в канцелярии роты.
— Вызывали, товарищ капитан?
— Вызывали. Все здесь? Так, Чаркина, сегодня заступаешь дежурным по роте. С тобой Абашкина, Кулешева, и Лисичкина. Обязанности знаешь?
— Так точно, товарищ капитан.
— Идите, готовьтесь. Начищайтесь. Воротнички чистые пришейте. Ботинки, чтоб как фары горели.
— Ясно, товарищ капитан.
В 17–00 на плацу выстроился суточный наряд.
— Наряд! Становись! Быстро разобрались! Носки по линейке! Равняйсь! Смирно! Равнение на середину! Товарищ майор, суточный наряд построен на развод. Доложил дежурный по части старший лейтенант Капустин.
— Здравствуйте, товарищи курсанты! — поздоровался с ними Коркин.
— Здра — жла — тварщ — майор!
— Вольно! — скомандовал Коркин. — Так. Ремни подтянуть. Если у кого слабо затянут, сколько намотаю, столько будет нарядов вне очереди. Я подожду.
Все подтянули? Ну, смотрите, я не виноват. — И он отправился вдоль первой шеренги. Потом продолжил. — Ну, спереди ботинки начистили. Посмотрим сзади. Причёски подобрать под пилотки! Чтобы я видел белый подворотничок! Внимание! Первая шеренга, кру-у-гом!
Он опять пошёл вдоль шеренги, оглядывая девушек сзади.
Вдруг остановился рядом с одной из них. Он ткнул пальцем ей в шею.
— Почему шея не вымыта?
— Она вымыта, товарищ майор.
— А я говорю, не вымыта. У вас над подворотничком видны чернила.
— Это не чернила, товарищ майор.
— А что это? Я вас русским языком спрашиваю! Кру-у-у-гом! Это вы Чаркина? На шее курсанта могут быть только родинка и цепочка. А что у вас на шее? Родимое пятно?
— Нет.
— А что?
— Татуировка.
— Какая ещё татуировка? А ну дай ещё раз глянуть. Ни фига себе. Ты что, в борделе трудилась?
— Никак нет, товарищ майор.
— Триста лет назад в Европе такое клеймо ставили уличным девкам. Кто над вами надругался?
— Никто. Это индийский знак. Или японский…
— А как же вас военная медкомиссия пропустила?
— Это я здесь.
— Здесь? Какой дурак надоумил вас на это?
— Никто. Я сама.
— И для чего ты это сделала? В секту вступила?
— Нет. Для красоты, — срывающимся от обиды голосом отвечала Чаркина.
— Какой ещё красоты? Идиотка, — с негодованием прошептал Коркин и скомандовал. — Старший лейтенант! Я отстраняю её от дежурства по роте. Отведите её в роту и разберитесь там на месте. Командуйте разводом. — Отдал приказание начальник штаба и покинул плац.
— Есть! — ответил дежурный по части. — Наряд второй роты, три шага вперёд марш! Останетесь при мне. Остальным смирно! Направо! По подразделениям шагом марш!
Прапорщик Македон вышел из казармы.
— Катерина! Кулешова! Дневальный, где дежурный по роте?
— Да, здесь я, товарищ прапорщик, — из-за спины отозвалась Катерина.
— Не расхолаживайтесь. К полудню вам надо успеть сделать мокрую приборку помещения роты и прибрать территорию вокруг казармы.
