Андрей Шляхов - Склиф. Скорая помощь
— У меня, вообще-то, есть один способ, — признался Коростылевский. — Только он очень нудный. Надо взять справочник практикующего врача и пойти от буквы «а» к букве «я». Рано или поздно нужное заболевание попадется на глаза.
— Жуть! — оценила Анастасия Даниловна.
— Пару раз срабатывало. Кстати, Анастасия Даниловна, ехал я полчаса назад в лифте с Жировым, так он сказал, что Озорицкая начала чудить. Вызвали психиатров.
— Этого еще не хватало! — воскликнула заведующая отделением. — Пойду-ка спущусь, узнаю…
Психиатр ясности не добавил. Написал, что для уточнения диагноза необходимо динамическое наблюдение, рекомендовал постоянное наблюдение (случалось, такие вот дезориентированные в пространстве и времени в окно выходили, а тут четвертый этаж и решеток нет) и выразил желание побеседовать с близкими родственниками больной. Подруга Аня, та самая, что способствовала побегу, и единственная навещавшая Озорицкую, сообщила, что с близкими родственниками у Веры дело обстоит не лучшим образом. В далеком алтайском городе Камень-на-Оби вроде бы живет Верина мать-алкоголичка, с которой Вера не поддерживает никаких отношений, и где-то под Тюменью отбывает наказание за разбой младший Верин брат, которому Вера время от времени отправляет посылки. Со старым бойфрендом Вера рассталась полгода назад, нового завести не успела, так что ближе Ани нет у нее человека, а она, Аня, ничего такого интересного рассказать не может, потому что подруга всегда была адекватной. Кроме тех случаев, когда напивалась в стельку, конечно.
— Это я сглазил! — Жиров мрачно хмурился и играл желваками. — Сказал: «Не хватало, чтобы крыша поехала» — и сглазил! Ну прямо хоть как в том анекдоте, диагностическое вскрытие проводи! Мыслей никаких не осталось. Моя старшая (имелась в виду старшая медсестра нейрохирургической реанимации) предложила вызвать дух Склифософского и узнать диагноз нашей звезды у него. Шутки шутками, но другого способа я не вижу.
— Ляг поспи и все пройдет, Юра, — сказала Анастасия Даниловна. — Утро вечера мудренее, а старшая твоя пусть сама с духами общается, если уж ей так приспичило.
— Это надо же такому случиться! — Жиров схватился за голову. — В Склифе, не где-то в районной больнице, а в Склифе умирает молодая баба, еще недавно бывшая здоровой, и никто не может ей помочь! Двадцать первый век, е… его в …!
Поздно вечером, когда сын и муж уже спали, Анастасия Даниловна сварила себе крепчайшего кофе, взяла с полки «Справочник практикующего врача» и уселась за кухонный стол. Метод, рекомендованный Коростылевским, — сплошная чушь, но почему бы не полистать справочник?
Листание затянулось до половины третьего. По уму пора было отправляться спать, но благодаря двум чашкам кофе спать не хотелось. Отложив справочник в сторону, Анастасия Даниловна посидела еще немного, потом встала, взяла чашку, чтобы помыть ее, и в этот момент ее осенило.
Коростылевский дал хороший совет. Справочник помог отвлечься, переключил какой-то тумблер в мозгах, и мыслительный процесс вырвался из замкнутого круга. Цена озарения была невелика — разбившаяся чашка. Тем лучше — мыть не придется. Анастасия Даниловна двумя взмахами веника смела осколки на совок, высыпала их в мусорное ведро и позвонила в нейрохирургическую реанимацию.
Если дежурный врач и удивилась столь позднему (или уже не позднему, а раннему?) звонку по столь пустяковому поводу, то никак это не выказала. Полистала раздувшуюся до солидных размеров историю болезни и сказала:
— Вы правильно все помните, Анастасия Даниловна. Вот, при поступлении написано: «Последний год принимает афродитин-37,[22] до этого предохранялась посредством внутриматочной спирали, но после двух абортов перешла на оральные контрацептивы».
Внутриматочная спираль не дает стопроцентной гарантии. Случается, что женщины, у которых установлена спираль, беременеют. И не так уж редко случается.
— Спасибо, Сусанна Артемовна, — поблагодарила Анастасия Даниловна. — У меня к вам будет еще одна просьба. Назначьте Озорицкой анализ мочи на дельтааминолевулиновую кислоту и порфобилиноген. Юрию Львовичу скажите, что это я посоветовала, он не будет против. Только проконтролируйте, чтобы все было как надо…
Радости по поводу того, что правильный диагноз — острая перемежающая порфирия — наконец-то «ухвачен за хвост», не было. Была досада на то, что не сообразила раньше. А должна была сообразить. Порфирия — это нарушение пигментного обмена, при котором небелковая часть гемоглобина, называемая «гемом», превращается в токсичное вещество, повреждающее организм изнутри. Заболевание редкое, не из тех, которые «на слуху», диагностируется трудно, а летальность при отсутствии правильного лечения велика. Вот уж точно не сыграла бы Вера Озорицкая свою главную роль, если бы Коростылевский не вспомнил про справочник… Впрочем, нет, кто-то все равно бы сообразил, особенно после того, как у Озорицкой началось психическое расстройство. Боли в животе, двигательные расстройства в виде парезов, снижение мышечного тонуса, судороги, эпилептические припадки, спутанность сознания и дезориентация плюс галлюцинации, зрительные и слуховые… Чем больше симптомов, тем вернее диагноз. Диагноз ведь складывается из симптомов, словно дом из кирпичей.
— Я сейчас шла со стороны Грохольского переулка, — сказала утром Раиса Андреевна, а там стоит сразу несколько «телевизионных» машин. Кого к нам положили на этот раз?
— Не положили, а выписывают, — поправила Инесса Карповна, стоявшая над душой Татьяны Владимировны в ожидании каких-то срочно понадобившихся статистических данных. — Веру Озорицкую выписывают. Ту, которая доктора Фроликову в «Синдроме отмены» играла. Ну слава богу, а то я не чаяла продолжения увидеть!
— Без продолжения мы в любом случае бы не остались! — сказала Татьяна Владимировна, переставая печатать. — Нашли бы какую-нибудь похожую лахудру и снимали ее еще сорок сезонов!
— Вы не отвлекайтесь, пожалуйста, Татьяна Владимировна! — потребовала Инесса Карповна. — И не употребляйте слово «лахудра», когда говорите о Верочке. Она такое солнышко, такой светлый человечек! Поверьте, только ради нее телевизор и включаю…
В палате у Озорицкой было не протолкнуться. Визажист, он же парикмахер, закончив колдовать над макияжем актрисы, занялся ее прической. Агент Веры рассказывал последние сплетни. Аня, на правах какой-никакой, а подруги, давала визажисту ценные советы, которые тот усердно игнорировал. Выписка вообще дело хлопотное, суетливое, волнительное, а у звезды больших и малых экранов так втройне.
