Екатерина Вильмонт - Два зайца, три сосны
Ничего себе, подумала секретарша. Но мысль стать конфиденткой любимого шефа ей понравилась.
— Я поняла вас, Матвей Аполлонович.
— Янина Августовна, еще просьба… Надо послать цветы.
— Хорошо. Какие, сколько и куда? Достаточно адреса, имя можно не называть!
Он взглянул на пожилую женщину с восторгом.
— Вот адрес. Розы, бледно-розовые, крупные, штук двадцать пять, наверное. Это ведь красиво, двадцать пять бледно-розовых роз?
— Красиво, но можно и меньше. Дело не в количестве. Или даме двадцать пять лет?
— Нет, — счастливо расхохотался он, — ей больше. Янина Августовна, я надеюсь на ваше молчание…
— Матвей Аполлонович! — оскорбилась дама, — кажется я не давала вам повода сомневаться в моей… молчаливости.
— Простите, простите меня, дорогая Янина Августовна!
— И разумеется, не думайте, что я, зная вашу… тайну, стану как-то этим… злоупотреблять. Ничего не изменилось, ровным счетом. И вы всегда можете рассчитывать на мою помощь!
Она терпеть не может Арину, сообразил он. И рада, что я…
Но тут зазвонил телефон, рабочий день начался. И хотя ночью он почти не спал, голова была ясной, и он играючи разрешил вопрос, еще вчера представлявшийся ему почти неразрешимым. В какой-то момент он попросил кофе и Янина Августовна подала ему чашку со словами:
— Арина Даниловна звонила.
— И что?
— Я сказала, что вы всю ночь были здесь.
— Спасибо огромное. Она поверила? — шепотом добавил он.
— В этом у меня уверенности нет.
— Ах, как я не люблю врать… Жизнь заставляет! — широко и счастливо улыбнулся он.
— Вы помолодели лет на двадцать, — позволила себе улыбнуться в ответ секретарша.
Черт знает что, я откровенничаю с секретаршей, это в сущности недопустимо. Но она меня не сдаст, в этом я уверен.
* * *Прошло несколько дней. Им не удавалось видеться каждый день, но все его мысли были об Олесе. Арина вела себя спокойно, не приставала с расспросами, вероятно, поверила. Ночевать у Олеси он больше не оставался. Тайком от Арины завел второй мобильник, по которому созванивался с Олесей.
— Матвей Аполлонович, к вам Струков, у него что-то срочное.
— Да? Зовите.
Струков был начальником службы безопасности.
— Приветствую, Федор Семеныч!
— Матвею Аполлонычу доброго здоровья!
— Ну, с какой пакостью пожаловал, Федор Семеныч?
— Сдается мне, что за тобой слежка!
— С чего это ты взял?
— Работа у меня такая. Кто-то за тобой катается.
— Ты серьезно, что ли? — встревожился Матвей. Как раз сейчас фирма готовилась к заключению весьма выгодного контракта, который многие рады бы перехватить. Такое уже случалось.
— Кто, что, не разобрались еще?
Да нет пока, но похоже, работают профи, я послал Вазгеныча, но тот упустил… А если Вазгеныч упустил, значит действует крутой профи. Номер машинки он срисовал, но это явная туфта.
— Ищите, это ваша обязанность. Чего ты от меня-то ждешь, Федор Семеныч?
— Чтобы ты не ездил сам за рулем, это раз, чтобы брал с собой охранника, это два… Сейчас, конечно, уже не так беспредельничают, но все же осторожность не помешает. К тому же мне нужно буквально по минутам знать, где ты находишься в данный момент.
— А это еще зачем?
— Надо! Я отвечаю за твою безопасность.
— Федор Семеныч, палку-то не перегибай! Сперва разберись, кто следит, а потом уж бери меня под колпак, так это у вас называется?
— А если поздно будет?
— Тогда я тебя уволю.
— Ну, если поздно будет, меня и уволить некому будет. Понятно? Я, извиняюсь, в курсе, что у тебя дамочка новая завелась, но в эти дела мы не лезем, просто надо знать, где данная дамочка живет. А в личную жизнь мы не вмешиваемся.
Матвей вскипел. Неужто старая перечница все же разболтала?
— Откуда информация? — сурово осведомился он.
— Матвей Аполлоныч, ты ж посылал за дамочкой водителя, он ее в ресторан доставлял, дело житейское.
— Да, с тобой не соскучишься.
— Нет, Матвей Аполлоныч, это с тобой не соскучишься. Седина, как говорится, в бороду…
— Ты тоже не святой, Федор Семеныч, кое-что и мы знаем.
— Ну, на тебя-то я надеюсь, ты меня не сдашь!
— Я стараюсь вообще никого никогда никому не сдавать.
— Вот и славно. У тебя, я знаю, мобильничек новый завелся, так ты уж будь добр, не злись, ежели придет нужда тебя по нему потревожить, — хитро улыбнулся Струков.
— Ну а это откуда знаешь? — поразился Матвей Аполлонович.
— Работа такая! Но это знаю только я один.
Идиот, подумал о себе Розен, надо было зарегистрировать телефон на Олесю. Или на Янину. Почему-то сообщение о слежке он всерьез не воспринял. Струков бывал иной раз чересчур бдительным.
* * *Господи, что же это я творю? На днях вернется Миклашевич, конечно же сразу все поймет и тогда такое начнется. Хотя я же пока ему не жена, я свободная женщина. Он не переживет такого удара по самолюбию, предаст меня анафеме, будет кричать, скандалить. От этих мыслей меня брала тоска и радость от нового романа как-то тускнела. Хотя с другой стороны достаточно было посмотреть в зеркало, чтобы настроение взлетело до небес. Этот роман был мне так к лицу, я сама себя не узнавала. Глаза блестели, щеки горели, губы припухли, но не так как у светских дамочек от силикона или что там еще они закачивают в себя… Я никогда себе не нравилась, а сейчас смотрела на себя с удовольствием, а уже одно это дорогого стоит. Правда, я хорошо себе представляла, как будет развиваться этот роман: угар постепенно начнет спадать, Матвей не всегда будет откликаться на звонки, и сам станет звонить все реже… Потом начнет раздражаться из-за занятости, усталости, уличных пробок… Потом у него начнет барахлить желудочно-кишечный тракт и есть не дома он не сможет, потом Арина увезет его, скажем, на Новый год, куда-нибудь заграницу, по возвращении он объявится далеко не сразу, потом сделает какой-то подарок на годовщину чего-нибудь, чтобы успокоить свою совесть. А потом и вовсе сгинет… Мне было с ним удивительно хорошо и легко, но я почему-то все время видела изнанку этих отношений и это мне мешало, и здорово мешало. Странно, у меня не было иллюзий на его счет. Я точно знала, что есть на свете Арина, которая не мытьем так катаньем поломает наши отношения. Но он все-таки ужасно мне нравился. Я не уверена даже, что влюблена в него… Все свои сомнения, радости и печали я переношу в книгу, уж очень все туго переплелось… Может, это мне мешает?
Со дня на день должен вернуться Миклашевич. Он звонит практически ежедневно, говорит приятные вещи, обволакивает голосом и каждый раз после разговора с ним я решаю, что приму его предложение, перееду в загородный дом и тем самым спасусь от Матвея и уж во всяком случае не позволю развиться предугадываемому мною сценарию. Фигушки! Вы не бросите меня, танцуя под Аринину дудку, Матвей Аполлонович. Я сама вас брошу! А с Миклашевичем я как-нибудь сумею ужиться, если очень захочу!
