Александр Беляев - волчья жизнь, волчь законы...
– Виноват, товарищ подполковник. Я исправлюсь. Больше такого не повториться.
– Будем надеяться.
– Спасибо вам большое!
– Не за что!
– Спасибо. Большое спасибо!
– Идите, – сказал Самовалов, сдержанно улыбнувшись. Кажущиеся холодными, голубые глаза его помягчели. У кончиков образовались мягкие морщинки. В это мгновенье он вспомнил себя в молодости.
Заражный вышел из кабинета командира части с сияющим лицом, чем сильно удивил сослуживцев по батальону. В душе он согласился с Самоваловым, что он поступил сегодня нехорошо и его действительно следует наказать. Он был глубоко тронут проявленной теплотой и вниманием к нему со стороны командира части. «А Самовалов – мужик толковый! – весело думал он. – Зря я так с ним поначалу разговаривал!»
Глава 29
…Командир РМО капитан Иголка до глубокой ночи засиделся у Немоляева, командира 1 роты батальона связи. Они сидели с вечера. Выпили бутылку водки, взяли другую. Говорили о жизни, о судьбе Государства, жарко спорили.
Капитан Немоляев рассказал о том, что прочёл недавно книгу генерала КГБ Леонида Шебаршина, возглавлявшего Первое главное управления КГБ СССР, который писал в ней о том, как Вадим Викторович Бакатин, назначенный после августа 1991 на пост Председателя КГБ СССР, выдал западным спецслужбам ряд секретных сведений, в частности о подслушивающих устройствах, установленных чекистами в здании американского посольства, сдал 40 дел оперативного наблюдения и учета за западной резидентурой в Москве.
– Это ж предатель! Самый настоящий предатель! – гневно сверкая запьяневшими, голубыми глазами, горячился Немоляев. – И Горбачев, и Ельцин, назначая его, ставили пред ним конкретную цель – развалить КГБ – Комитет Государственной Безопасности, что он и сделал с блестящим успехом. А делал он это очень просто, по принципу: «разделяй и властвуй!». Способом расчленения. Первым делом он убрал из подчинения КГБ погранвойска, выделив их в самостоятельный род войск; во-вторых, Первое главное управление выделил в самостоятельную структуру – Службу внешней разведки; создал ФАПСИ – Федеральное агентство правительственной связи и информации; кроме того, выделил из подчинения Комитета подразделение по борьбе с терроризмом…
Иголка, внимательно слушая сослуживца, в знак согласия молча кивал головой.
– А начал он с кадровой чистки! Помнишь, Сталин говорил: «Кадры решают всё!»? Утром 24 августа 91 года Бакатин, новый Председатель КГБ СССР, вошёл в приёмную своего нового кабинета. Там стоял дежурный офицер. Отдавая честь, офицер отрапортовался. А Бакатин его спросил: «А где вы были 19 августа?» « «На службе», – наивно и искренне ответил дежурный. «Уволить его!» – приказал Бакатин сопровождавшему его кадровику.
– Ничего себе, – возмутился Иголка.
– Ты представляешь, Стёпа? Я, как прочитал это, потерял дар речи! Офицер, не вникая во все тонкости политики, честно исполнял свой долг, явился 19-го на службу, а его за это уволили. Потому что Бакатин посчитал его, что тот поддержал ГКЧП. В этом эпизоде проявилась вся линия дальнейшего бакатинского поведения…. По развалу Комитета… мощнейшей организации, которую боялся весь мир.
– А как ты говоришь, называется книга?
– «Из жизни начальника разведки». Леонид Шебаршин.
– Дашь почитать?
– Дам.
– ГКЧП. Я встретил ГКЧП в Чехословакии, – задумчиво сказала Иголка. На него сейчас нахлынули воспоминания. – Наша дивизия дислоцировалась в Праге. До нас долетали обрывки информации. Никто тогда ничего толком не понимал. Единственно, помню, командир поднял всю дивизию по тревоге. Семьдесят часов мы провели в жутком напряжении. А потом всё рухнуло!
– Армии нужно было решительнее себя проявить в момент августовского путча, – грохнув по столу кулаком, сурово глядя на друга, сказал Немоляев. – Нужно было брать на себя инициативу…по спасению Отечества.
– Этого не могло произойти, – возражал капитан Иголка. – Специфика нашего государства заключается в том, что Армия не самостоятельна в своих решениях. Ни Армия, ни МВД, ни КГБ никогда не решились бы на самостоятельное решение, потому что над всем стояла Партия. «Партия – наш рулевой!» Что Партия нам говорила, так мы и поступали. Анатолий Громыко говорил, что КПСС – это несущая конструкция Советского государства, фундамент, на котором всё зиждется, а все нити государственного управления сосредотачиваются в фигуре Генерального Секретаря ЦК КПСС.
– И это плохо. В решающий момент власть нужно было брать военным. Как Пиночет в Чили, как Франко в Испании, как Фидель в Кубе. Нужно было действовать решительно и быстро. Нужно было провести массовые аресты, чистки государственного аппарата. Необходимо было в самые кратчайшие сроки пересажать всю эту демократическую мразь! Всю национал-сепаратистскую сволочь! Сгноить их в камерах! Стереть в порошок!
– Да ты что говоришь? Сашка, ты что говоришь? Это ж прямой путь к гражданской войне. Народ не дал бы. В тот момент у народа уже настолько сильное было отторжение коммунистов, что в случае ареста демократов, его тогдашних кумиров, он бы поднялся на бунт…
– Какой бунт, Стёпа! Всё это мы могли бы задавить в считанные дни. Силами двух сухопутных дивизий. Два-три отряда спецназа, сотня трупов, и готово. Народ забился бы по норам и сидел бы тише воды, ниже травы.
– А мы получили бы вторые Тбилиси или второй Новочеркасск! Ты представляешь, какой общественный резонанс прозвучал бы во всем мире? Это ж международный скандал!
– Плевать! Это наше внутренние дела и никто не имеет права совать свой нос в нашу кухню! Если я ругаюсь с женой, это наше дело. На-ше! А государство – это такая ж семья, только большая. Никто не имеет право лезть со своим уставом в наш монастырь! А насчёт крови… Подавление мятежей без жертв не бывает.
– Подожди, Саш, речь сейчас не об этом. Ты говоришь, что руководству ГКЧП нужно было брать власть?
– Да. Я решительно на этом настаиваю.
– Так ведь, вспомни, они ж и были самой властью, – возражал Иголка.
– Как? – не понял мысли приятеля капитан Немолев.
– Смотри, всё очень просто… Маршал СССР Дмитрий Тимофеевич Язов – Министр Обороны. Борис Карлович Пуго – министр внутренних дел. Крючков – председатель КГБ СССР. Янаев – вице-президент, Павлов – премьер-министр, Стародубцев – председатель Крестьянского союза, Бакланов – первый зам председателя Совета обороны. О каком захвате власти ты говоришь? Они сами олицетворяли собой власть. Верховную власть.
– Я говорю о том, что нужно было действовать решительнее и эффективнее, – пояснил свою мысль Немоляев. – Нельзя было допускать полумер. Ошибка ГКЧП заключалась в том, что они не расстреляли Горбачева и Ельцина. Они ездили к Горбачеву делегацией в Форос, спрашивали его решения… Как вы, Михаил Сергеич, скажите? Что нам прикажете делать? Кого вы спрашивали? Разве вам за пять лет его деятельности не было ясно, что перед вами скрытый враг, хитрый лис, тонкий, лукавый предатель?
– Перестройка – это блеф. Провокация! Никакого путча, переворота не было. Была гениально спланированная и блестяще осуществлённая провокация, в которую были вовлечены люди, которые порой не осознавали свои действия и последствий, к которым они могли привести. Всё это было выношено в спецслужбах США. Это всё реализация плана Алена Даллеса.
– Дело не в этом, – отодвигая сковородку с яичницей, возражал Немоляев. – Враги у нас были искони. С кем мы только не воевали. С татарами, хазарами, поляками, немцами… Я говорю о «пятой колонне». Если б ни она, никакому Даллесу, никакому Эйзенхауэру, никакому Рейгану, Бзежинскому и Бушу не удалось бы реализовать свой гениально спланированный план.
– Так ведь у Даллеса об этом и идёт речь, – горячо согласился Иголка. – У него весь план построен на этом. На формировании в СССР активной и сильной «пятой колоны», «агентах влияния», о которых говорил Крючков. «Посеяв в России хаос, мы найдем своих единомышленников и союзников в самой России…В управлении государством мы создадим хаос, неразбериху»…
Допив бутылку, они продолжили разговор.
Немоляев высказал товарищу свои сомнения в официальной версии о внезапной смерти маршала Сергея Федоровича Ахромеева, бывшего начальника Генерального Штаба СССР, боевого офицера, участника Великой Отечественной и афганской войн.
– Я не верю, понимаешь, Саша, не верю, что здоровый и сильный мужик, в возрасте пятидесяти лет полезет в петлю. Не верю. Режьте меня, бейте! Не верю! Это чистейшей воды заказное политическое убийство. Видимо, Ахромеев что-то знал. А его убрали, чтобы спрятать концы в воду. Кстати говоря, и выбор смерти… ну никак не убедителен. Офицер не полезет в петлю, он предпочтёт пулю!
– Согласен.
– Смотри далее. 22 августа 91 года, по официальной версии, покончил жизнь самоубийством Пуго, застрелив перед этим жену. Не верю. Их убили. Отказываюсь верить. Через несколько дней из окна собственной квартиры якобы выбрасывается Николай Кручина, управляющий делами ЦК КПСС. И в тот же день, буквально через несколько часов, московская мэрия запускает процесс экспроприации партийной собственности. Разве смерть Кручины случайна? Не верю. Примерно в это же время «выбросился» с балкона другой управляющий делами ЦК КПСС Георгий Павлов. А может ему помогли? – невольно возникает вопрос. Может быть, он тоже кому-то мешал. Может быть, он тоже стоял на пути у «приватизаторов»? В октябре убивают Талькова.
