Латифа Aз-Зайят - Открытая дверь
Лейла уронила вилку.
— Вообще внешность меня мало интересует. Главное — внутреннее содержание человека, его добропорядочность…
Лейла отодвинула от себя тарелку. Больше она не могла есть. Скучающим взором она стала смотреть вокруг.
Джамиля устроила все, как было на ее свадьбе. Точно так же накрыты в саду столы, между деревьями развешаны разноцветные лампочки, на том же месте у входа в сад расположился оркестр… Почти столько же гостей… Те же лица… Те же взгляды… Одна только разница: место Джамили занимает Лейла, а вместо Али-бека сидит доктор Рамзи.
— Ну, как вы находите вечер? Вам нравится? — спросила подошедшая Джамиля.
— Неужели ты все это устроила ради меня? Из-за меня одной? — сказала Лейла, показывая вокруг себя рукой. Она произнесла это с таким искренним удивлением, будто никак не могла поверить, что может быть достойна всего этого великолепия.
— Боже мой, а почему бы и нет? — засмеялась Джамиля. — Ведь у нас только одна такая Лейла! Ну, разумеется, также и ради доктора Рамзи, — кокетливо добавила она. — Мы хотели и ему доставить удовольствие, хотя известно, что он не любит таких праздных развлечений. Все это суета-сует.
Доктор Рамзи посмотрел на нее сердитым взглядом; насмешливый тон, которым все это было сказано, не понравился ему, но, обезоруженный улыбкой Джамили, он сменил гнев на милость.
— Что ж, мы очень вам благодарны, ханым, — сказал он с ответной улыбкой.
Джамиля было отошла от них, но потом вернулась:
— Ты заметила, Лейла, что все здесь точь-в-точь, как в день моей свадьбы? — спросила она с грустью.
Лейла молча кивнула головой.
— Да, Лейла, все было именно так… Именно так…
Круто повернувшись, Джамиля ушла. Рамзи проводил ее глазами. Плотную фигуру молодой женщины обтягивало черное узкое платье с большим косым вырезом, обнажавшим половину спины чуть не до самой талии. Свисавший конец пояса плавно покачивался в такт шагам, касаясь полных икр ее белых ног. Доктор Рамзи скользнул взглядом по обнаженной спине, округлым плечам, длинной, точеной шее и, наконец, по золотистым волосам.
Лейла в это время наблюдала не столько за Джамилей, сколько за столом, к которому та подошла. Там сидели Сидки, Ассам и Шушет.
Сидки, как обычно, развалился на стуле и играл золотой цепочкой. Но это не мешало ему алчно посматривать на Джамилю. Вот она наклонилась, и Сидки прошептал ей что-то такое, на что Джамиля отрицательно покачала головой. Ассам изо всех сил пытался развлечь Шушет. Но та, даже не глядя на него, молча пускала клубы дыма, — длинная, худая как щепка. Если в Шушет было что-то красивое, так разве только большие глаза, смотревшие куда-то вдаль сквозь тающие кольца табачного дыма… Ассам старался, как мог, ухаживать за ней, но все было бесполезно. Шушет была неуловима, как эти тающие клубы табачного дыма, которыми она словно отгородилась от него…
Лейла перевела взгляд на мать. Сания-ханым была явно чем-то встревожена. Может быть, она опасается за будущее дочери? Нет, мать даже не смотрит в ее сторону. Она все время скашивает взгляд куда-то вправо. Все ясно! Конечно, там уединились Махмуд и Сана. Сидят и никого не замечают. Будто они здесь одни. Ничего не скажешь — смелые! Как разрумянилась Сана! Наклонилась и шепчет что-то на ухо Махмуду. А у него такой сияющий вид.
Лейла даже подалась немного вперед. Ее словно магнитом тянуло к Махмуду и Сане. Она никак не могла отвести от них глаз.
Прикосновение Рамзи заставило Лейлу обернуться.
— Он кто, брат Джамили? — спросил Рамзи, показывая глазами на вставшего со своего места Сидки.
— Сидки — брат Джамили? — смеясь переспросила Лейла. — Что ты? Разве они похожи друг на друга?
— Внешне, может быть, и не похожи. А вообще одного склада.
— Ничего у них нет общего. Джамиля простая, хорошая, а Сидки…
— Ты хочешь сказать, что Джамиля похожа на тебя? — прервал ее Рамзи. — И, может, даже характеры у вас одинаковые?
— Да, у нас много общего. Ведь мы воспитывались в одном доме.
Рамзи покачал головой.
— Нет, вы совсем разные. И ты никогда не будешь такой, как она.
Лейла удивленно подняла на него глаза.
— Разве я не могу быть похожей на Джамилю? Почему это тебе так неприятно?
— Если бы ты была такой, как Джамиля, я никогда не женился бы на тебе, — назидательно проговорил Рамзи.
— Это почему же? Чем тебе не нравится Джамиля?
— Я ничего не хочу сказать о ней плохого. Только женщина такого типа не годится мне в жены.
— Тебе не нравится ее туалет?
— Нет. Есть вещи более важные. Просто она не подходит мне по характеру.
— А на мне ты решил жениться потому, что подхожу тебе по характеру? — спросила Лейла после некоторого колебания… Этот вопрос был для нее далеко не праздный. Затаив дыхание, она, как приговора, ждала от него ответа. Вот сейчас он наконец улыбнется и скажет ей о своей любви. Рамзи невозмутимо ответил:
— Конечно! Я решил на тебе жениться потому, что у тебя такой характер. Ты спокойная, покладистая, послушная…
— Только лишь поэтому? — цепляясь за последнюю надежду, робко спросила Лейла.
— Разве этого мало? Что же еще нужно?
Лейла опустила голову, бессмысленно уставившись в стакан с недопитым чаем. Попавшая в него муха плавала на поверхности, отчаянно стараясь выбраться наружу. Но это ей не удавалось.
Сделав над собой усилие, Лейла оторвала глаза от стакана и посмотрела в ту сторону, где сидели Махмуд и Сана. Сердце ее вдруг больно сжалось, словно чья-то рука сдавила его.
Махмуд что-то сказал Сане. Та, покраснев, лукаво тряхнула головой, опустила ресницы и коснулась под столом руки Махмуда. Махмуд положил обе свои руки на стол. Сана удивленно подняла на него глаза. Махмуд опять что-то сказал. Сана после некоторого колебания тоже положила руки на стол. И тогда Махмуд на глазах у всех взял обе ее руки в свои. Никого не боясь, ни на кого не оглядываясь. Пусть смотрят все! Да, он любит Сану! И она любит Махмуда!
— Что с тобой, Лейла? — дотронулся до ее локтя Рамзи. — О чем ты задумалась?
Словно очнувшись от сна, Лейла непонимающе посмотрела на него. Она даже забыла о существовании своего жениха. Но он здесь, рядом. Везде, где бы она ни очутилась, он будет с нею. И, кроме него, никого не должно быть… Дрожь пробежала по телу Лейлы. «Он запрячет свою жену в холодильник и там заморозит», — вспомнила она вдруг слова Саны.
— Ты знаешь? — как можно непринужденнее засмеялась Лейла, словно собираясь рассказать забавную историю. — У Махмуда и Саны любовь! Представляешь?
Рамзи покосился в сторону Махмуда и Саны.
— Детская игра! Все это ребячество! — заключила вдруг Лейла, и голос ее дрогнул, будто она вот-вот расплачется… Но Рамзи не обратил на это внимания. Он с интересом наблюдал за Махмудом и Саной, находя в этом явное удовольствие.
— Разве они помолвлены? — с осуждением спросил Рамзи.
Лейла таинственно прошептала:
— Тут любовь! Понимаешь, любовь!
И она опять засмеялась. Но на этот раз ее смех больше походил на истерическое рыдание.
Лейла не спускала с Саны и Махмуда глаз. Они словно притягивали ее магнитом.
— Что такое любовь? — говорил между тем Рамзи. — Под этим словом культурный человек подразумевает не что иное, как инстинкт. И ты сейчас наблюдаешь проявление именно этого животного инстинкта…
Слава богу, наконец он замолчал. Теперь Лейла опять могла наблюдать за тем, что притягивало ее взор и в то же время вызывало острую боль в сердце…
Лейла вздрогнула, почувствовав, как чьи-то руки легли ей на плечи. Сзади стояла Джамиля.
— Что с тобой, Лейла? Ты совсем скисла. Пошла бы к гостям.
Затем, повернувшись к Рамзи, она игриво спросила:
— Интересно, доктор Рамзи, вы из тех мужчин, которых следует бояться, или нет?
Сердце Лейлы замерло. Она испугалась, что Рамзи скажет какую-нибудь грубость или вообще не удостоит Джамилю ответом. Но опасения Лейлы были напрасны. К ее удивлению, Рамзи вдруг покраснел. Затем, затянувшись сигаретой и справившись с минутным смущением, спросил:
— А вы разве из пугливых?
Джамиля покачала головой и рассмеялась. А доктор Рамзи жадно пожирал глазами это сотрясающееся от смеха упругое тело, которому, казалось, было тесно в узком платье; он не мог оторвать глаз от Джамили, как голодный человек не может отвести взора от поставленной перед ним пищи, не решаясь протянуть к ней руку…
— Никогда? Никого не боитесь? — многозначительно спросил Рамзи.
— Никого! Обычно боятся меня, доктор Рамзи, а не я! — с вызовом ответила Джамиля.
Лейла увидела, как глаза Рамзи, остановившиеся на вырезе платья Джамили, сделались вдруг маслянистыми, губы какими-то плотоядными.
— Я верю, — сказал он. — Это похоже на правду.
