Роман Сенчин - Московские тени
– Прошу!
Андрей взял бутылку, сдачу, пошел по улице. После услышанного в ларьке диалога вертелось где-то когда-то встреченное выражение – «межрасовый секс». Жутковатое, но и вдруг ставшее притягательным… Откуда оно?..
– Так, – сказал себе, – куда теперь?
Он уже и забыл, как проводил вечера до знакомства с ней. Чем занимал те часы, разделяющие окончание работы и погружение в сон. Там, в далеком, казалось, прошлом, скучном и пустом, остались приятели, безымянные, мимолетные девушки, телевизор, компьютерные игры… Мелькнула мысль зайти к родителям. Нет, не надо! Сделал несколько больших глотков холодного, сладковатого пива и сел на удачно попавшуюся скамейку.
Мимо шли люди. Много людей. Почти колонны. Одна колонна к метро, другая – от. Глаза цеплялись за фигуры стройных девушек, и каждая усиливала, обостряла тоску. И снова, как и днем в офисе, потянуло вскочить и куда-то бежать… Но тогда-то он знал, куда надо, а сейчас… Да. Целый огромный день жил ради этого, зубы стискивал, уговаривал себя с ума не сходить, перед начальником откровенничал… Ради того, чтобы вечером оказаться одному на скамейке…
Словно прощаясь с летом, многие девушки были в коротких, свободных юбках или легких платьицах, но и те, что не отказались от джинсов, выглядели соблазнительно. Очень.
Его поражало умение девушек выбирать себе джинсы – никаких складок, мешковатости; впечатление, что джинсы они не надевают, а сшивают на себе. Тютелька в тютельку…
Сколько их! В последнее время он и не замечал, не обращал внимания – для него в мире была лишь она. Она одна. Но вот стоило сесть и оглянуться, и он увидел, и отмечал каждую, и каждая была неповторима, каждая особенна… И опустошенность, усталость, придавившие и оглушившие его после известия, что свидание отменяется, проходили, их сменяла тревога, почти страх – как же дожить этот день. И – обида… Какая-то бабушка… Она никогда не упоминала о бабушке, а сейчас вдруг помчалась. Даже не предупредила… И почему они не могут встретиться позже? Через два часа, через три?
– Что-то не то, не то, – сказал он вслух, хотел приложить бутылку к губам и заметил, что рука трясется. Напряг ее, стал пить мелкими, но торопливыми глотками…
Вспомнились ее подруги, хоть и молоденькие, но явно опытные, насмешливые, язвительные. Вряд ли они так запросто ее отпустят, позволят всё свободное время быть с ним. К тому же… Да, наверняка у нее был до него какой-нибудь парень. Естественно. И почему именно сегодня ей не поехать на встречу с ним? По крайней мере, чтобы расстаться нормально. Как говорится, расстаться по-человечески. Точку поставить… Или наоборот.
Он посмотрел на часы и удивился, что всего лишь десять минут девятого. Время стало тянуться. Еще пять часов нужно что-то делать, как-то занять себя, прежде чем лечь и попытаться уснуть.
Правая рука полезла за телефоном. Заодно вытянулся и галстук, упал на землю. Кряхтя и шепотом ругаясь, Андрей нагнулся, поднял. Комом впихнул в карман. Посидел, ожидая чего-то. Ничего не происходило. Он бездумно стал нажимать кнопки со стрелками. Игры, Интернет, индикация, аудио, новости, сервис, досуг, календарь, адресная книга, переадресация… Адресная книга… Что же делать?.. Любимые номера… Нашел ее номер, с силой вдавил кнопку с зеленой трубкой… Снова услышать голос, понять по нему, где она, с кем. Договориться встретиться через два часа, через три. Хоть ночью…
Мелодичные звуки поиска, тишина, длинные гудки. «Ту-у-у… ту-у-у…» Их перебили короткие.
– А? – Он отдернул трубку от уха, уставился на пустой экранчик мобильного. Никакой объясняющей надписи… Или соединение прервалось, или… или она нажала «отбой»… Его звонок помешал… Наверно, бабушку как раз успокаивает. Или что?..
На девятиэтажном доме напротив краснели большие, с завитками, буквы. Андрей прочитал: «Конфеты «Комильфо» – большего не надо». Да уж… Съел – и порядок.
Сидеть на скамейке стало невыносимо и он поднялся, пошел. Ноги ломило, будто бегал целый день. А в голове равномерно постукивало, долбило изнутри череп: «Что же делать? Что делать?»
У него было записано с полсотни номеров телефонов знакомых. Парни, девушки. Большинство, он был уверен, с удовольствием проведут с ним вечер. А девушки – и ночь. А что… Нет, просто бы выпили, поговорили… Лучше быть с девушкой – общение с парнем не отгонит тоску… А почему он должен сейчас быть один? Прийти, что ли, домой, сесть перед телевизором или убить вечер на бессмысленное строительство компьютерной цивилизации, мультяшных фашистов стрелять? Нет, надоело. Но взять и позвонить одной из тех, с кем он был близок до того, как встретил ее, станет предательством. Он предаст не столько ее, наверняка все-таки сидящую у капризной, старенькой бабушки, а то чувство, которое испытывает последние пять дней. Прекрасное чувство. Прекрасное. Только… Как же убить этот вечер? Неожиданно ставший пустым, лишним вечер?
Резко, вкусно пахнуло жареным мясом. Андрей как со сна повертел головой, увидел ларек с шаурмой. Зацепился за мысль: взять еще пива, парочку шаурмы и закрыться дома. Пересидеть. Есть, пить, думать о чем-нибудь – что-нибудь приятное вспоминать… Пива побольше. Утром будет мучить пивное похмелье, полдня уйдет на борьбу с ним, на попытки сосредоточиться на работе; он будет пить чай чашку за чашкой, вздыхать, морщиться, сдерживая отрыжку, икоту. Потом, часа в три, полегчает, а в шесть тридцать он прыгнет в машину и помчится на свидание с ней. И тогда уж смело поведет разговор – уговорит переехать к нему, скажет, что не может больше так, без нее. И все – и будут жить вместе.
Замечтался, перенесся мысленно в завтрашний вечер, и тут же словно бы кто-то выдернул обратно – и он вспомнил, что до завтрашнего вечера еще целые сутки, а впереди самые тяжелые пять часов. Пять часов. И никакое пиво, никакие воспоминания, никакая вкусная шаурма не успокоят, не усыпят. Наоборот, скорее всего.
Мимо, в каких-то пяти шагах, прошла высокая девушка в розовом топике и белых шортах. Светло-русые волосы. Длинные розоватые ноги. «Как у той, из журнала», – вдруг почему-то со страхом сравнил Андрей… Проводил ее взглядом – смотрел долго, девушка шла медленно и в конце концов потерялась за другими людьми. Исчезла… А если догнать? Просто заговорить, вместе вечер предложить провести, пообщаться, как человек с человеком? Просто… Видно же – таких сразу видно – она никуда не торопится, а гуляет… Даже не гуляет, а ждет встречи с кем-нибудь. Ждет, что сейчас к ней, такой красивой, малоодетой, высокой, подойдут, улыбнутся, заговорят…
Даже дернулся. Сделал шаг, еще… Остановился. Достал сигарету, закурил. Как на что-то спасительное, посмотрел на часы. Почти половина девятого. Ох-хо-о… Бесконечный вечер. И только начинается… Звонить ей больше не будет. Не надо… Нет, позвонит, потом, чтоб пожелать спокойной ночи. Надо с подтекстом постараться сказать…
В памяти стало прокручиваться, как, торопясь, делая сотни лишних, неверных движений, ставил машину, чистил туфли, сгребал с заднего сиденья журнальчики и рекламки… Торопился, злился на время, но знал, был уверен, что через полчаса всё наконец-то будет хорошо. Хорошо. Он окажется рядом с ней… И сейчас почувствовал стыд за то, с каким сарказмом, брезгливостью разглядывал он девушек из журнала «Знакомства». А ведь и они для кого-то единственная настоящая радость – мало ли тех, кто может быть только с ними. Копят, наверное, деньги, эти несчастные сто долларов, ждут, и потом осторожно, в предвкушении, набирают номер. Кто-то, может быть, в эту минуту звонит и той, со светло-русыми волосами.
А что?.. А что, действительно, – плюнуть и позвонить? Чего он стоит, как спущенный с цепи – ошалевший, не знающий, куда побежать, как быть со своей свободой. Позвонит, поговорит, развлечется.
Вообще-то он не раз собирался это сделать – позвонить и послушать, какой голос у них, какой набор слов, интонация… Интересно, а как они, эти индивидуалки, принимают клиентов? Сидят в самой обычной (своей? съемной?) квартире и ждут мужчину или встречаются с ним на улице, оценивают – опасен он или нет – и потом уж ведут к себе. Или «индивидуалки» – это вообще туфта, на самом деле – куча страшных баб на диване, стопки грязных тарелок, окурки, какой-нибудь охранник с газовым пистолетом на кухне. Так обычно в криминальных хрониках показывают притоны… Странно, но он никогда не имел дела с проститутками, даже видел их только по телевизору. Сначала, когда в школе учился, вообще мало думал о том, что когда-нибудь осмелится овладеть девушкой, женщиной, избегал их класса до десятого; эротические фильмы ему почти не попадались – больше компьютерные игры (примитивные, конечно, тогдашние) в цивилизацию занимали… Потом, постепенно, появились знакомые, но до настоящей близости долго не доходило, и несколько девушек бросили его, как он потом понял, из-за его робости и неумелости. И лишь в двадцать три года, уже закончив институт, начав зарабатывать, обзаведясь отдельным жильем, он узнал по-настоящему, что это такое все-таки – женщины… Часто они сами, первыми, давали понять, что не прочь провести с ним время – или ночь, или даже вместе пожить. И как-то так получилось, что в проститутках надобности не возникало.
