Андрей Волос - Хуррамабад
Он сделал еще шаг, и тогда один из солдат как бы невзначай, не глядя на него, приподнял ствол.
Саркисов осекся, отступил и негромко выругался.
Касым, цокая языком и озабоченно качая головой, поднялся вслед за капитаном в вагончик. Через пару минут один из бойцов отнес туда чайник.
— Понятно… — протянул Саркисов. — Господа чай пить изволят. Согласно законам восточного гостеприимства, как говорится. И по камушку, эх д' по-о-о кирпичику-у-у…
И злобно сплюнул.
Ивачев сел на бетонный блок и стал смотреть на дорогу.
— Это самоуправство, — сообщил Тепперс, присаживаясь рядом. — Это нарушение правил. Это нельзя допускать. Действительно, это странно, что не слушаются распоряжений властей… — Он нахмурился и озабоченно покачал головой. — Это безобразие. Сколько нас тут будут держать?…
— Куда ты торопишься, Ян? — спросил Ивачев. — Успеем. На наш век пальбы хватит. И потом: ведь всегда одно и то же: несколько трупов под тряпками… пара сгоревших домов… БТР без гусеницы… А? Ведь правда?
— Произвол, произвол… Безобразие, безобразие…
— Не огорчайся. Тут ведь как: у кого автомат, тот и командует. Был бы у тебя автомат, ты бы тоже мог немного покомандовать. Построил бы нас сейчас в шеренгу по три… А?
— В шеренгу по три? — Ян поджал тонкие губы и тут же рассмеялся. — Может быть. Да. Но мне как-то спокойнее без автомата…
Появилось солнце. Дорога заблестела. Мокрые кусты побуревшего шиповника сверкали. Облака постепенно сползали с хребта, рассеивались, обнажая бурые склоны и верхушки гор, покрытые снегом. С востока надвигался новый фронт — тяжелый, свинцовый.
Касым появился минут через двадцать. Смущенно посмеиваясь, он поманил Кондратьева в сторону и стал ему что-то негромко объяснять. Кондратьев согласно кивал. Выслушав до конца, достал бумажник и передал Касыму несколько радужных банкнот. Касым вернулся в вагончик. Ивачеву показалось, что одну из бумажек он мимоходом сунул в карман. Через минуту они вышли вместе с капитаном. Капитан улыбался.
— Кто старший? — спросил он. — Кондратьев, да? Идите сюда. Вы хотели Негматуллаеву звонить? Сейчас свяжемся с Негматуллаевым.
Еще через десять минут все было организовано: начштаба подтвердил, что в принципе им можно ехать: ждите у магазина, вас встретит майор Алишеров и проводит в расположение. «Дар назди магазин?! Алишеров? Кучаи Дониш? — орал Касым в трубку. — Хоп, майли, дар назди магазин!»
— Счастливого пути, — говорил капитан Насруллаев, пожимая руку Кондратьеву.
— Спасибо, спасибо, — отвечал тот. — Большое спасибо.
Солдат завел трактор, подогнал его к заграждению и ухватил тросом железное ухо одной из бетонных чушек, чтобы освободить дорогу.
— Вот же сволочь, — сказал Саркисов, когда они отъехали.
— А, что хотите… бедный человек, — заметил Касым. — Это тот магазин, что у канала, что ли?
— Ну вот, — огорчился Кондратьев. — Что же вы, Касым! Нужно же было узнать, какой магазин!
— Да знаю я тут все магазины! — ответил Касым. — Это возле канала, точно!..
Они быстро ехали по пустому городу, напуганному стрельбой, по кривым улочкам мимо наглухо закрытых ворот и притихших дворов. Скоро миновали канал, наполненный бурливой водой, торопливо несшей коричневую пену и ветки, свернули и действительно оказались возле магазина. Магазин, как ни странно, был открыт — невзирая на близкую канонаду.
— Во-о-о-от, — сказал Касым, глуша двигатель и оглядываясь. — Нет никакого Алишерова. Ладно… Пойти сигарет посмотреть…
Он вытащил ключи и вылез из машины.
— Никита, открой дверь, — попросил Золотаревский. — Душно.
Ивачев привстал, распахнул дверцу да так и замер.
Из переулка напротив вынесся крытый армейский ГАЗ-66, проскочил два или три десятка метров и резко, с заносом остановился, расшвыряв напоследок множество комков желтой грязи. Касым не успел дойти до крыльца и стоял теперь, приложив ладонь ко лбу и разглядывая грузовик. Тем временем из кабины выбрался плотного сложения человек с полковничьими звездами на погонах полевого обмундирования, заглянул в их машину, молча рассмотрел лица, а потом усмехнулся и приветливо (даже как-то обрадованно, подумалось Ивачеву) спросил:
— Русские?
— Есть и русские, — ответил Саркисов.
Он вечно первым находился.
— Вы кого ждете? — осведомился человек.
Ивачев сел на свое место.
— Алишерова ждем, — весело сказал Саркисов. — Вы, часом, не Алишеров? Нам какого-то Алишерова обещали — говорят, он с корреспондентами всю дорогу дело имеет!
Саркисов захохотал.
— С корреспондентами? — переспросил человек. — Нет, я не Алишеров. Меня зовут Мирзо. Где водитель?
— А вон! — ответил Саркисов. — Сигареты покупает.
— Минуточку, — извиняющимся тоном сказал Мирзо. — Сейчас.
Из кузова грузовика уже выпрыгнули двое.
Касым повернулся и тяжело побежал в сторону канала.
— Стоять! — крикнул Мирзо.
Один из парней в три прыжка настиг, сделал движение — словно пытался поймать муху или оборвал нитку, — и Касым вдруг покосился и стал валиться набок, будто доминошная кость. Парень присел возле него и полез по карманам. Касым мычал и подбирал под себя ноги. Бросив ключи напарнику, парень подошел к дверце и сунул в нее автоматный ствол.
— Спокуха, блад, — сказал он и неожиданно ухмыльнулся, показав редкие зубы. — Спокуха.
Он был невысокий, худой, с нечистым скуластым лицом, обильно покрытым фиолетовыми оспинами давнего фурункулеза.
Никто из них, сидящих по бортам на двух скамьях, не пошевелился. Должно быть, от них ждали именно этого, потому что все происходило хоть и быстро, но без особой спешки и лишней суеты: Мирзо уже неторопливо садился в кабину грузовика, редкозубый впрыгнул к ним, захлопнул дверцу и пристроился у задних дверей, направив свой проклятый автомат прямо на оцепеневшего Ивачева, а третий забрался на водительское сиденье.
— Это что? — изумленно вымолвил сидевший рядом с Ивачевым Тепперс. — Куда это?
Машины выруливали на дорогу.
— Это что такое?! — закричал Тепперс, тыча пальцем в переносицу. Акцент его сейчас был особенно заметен. — Это произвол! Вы из какой части? Вы из части Негматуллаева? Вы будете наказаны! Мы корреспонденты!..
— Э, блад! — прикрикнул автоматчик и повел в его сторону стволом. — Молчи, сказал! Сказал, с нами поедете!
И неожиданно захохотал.
— Негматуллаев! — повторял он. — Тоже мне, блад, шишка на ровной месте — Негматуллаев!
Ивачев задохнулся, потому что вдруг отчетливо понял, что произошло. Эти люди не имели никакого отношения ни к Алишерову, ни к комбригу Негматуллаеву, ни вообще к правительственным войскам. И Мирзо был не какой-то там просто Мирзо, а Черный Мирзо, полевой командир, с вооруженным отрядом которого никак не может сладить бригада особого назначения!
И, должно быть, Тепперс прочел эту мысль в его глазах, потому что мгновенно окаменел, приоткрыв рот и глядя на Ивачева сквозь запотевшие от ужаса очки…
…Большие белые буквы и цифры, написанные на зеленом борту грузовика, были щедро заляпаны грязью. Ивачев смотрел на них, без конца повторяя, словно заклинание, способное отвести беду и несчастье: «Тридцать три восемнадцать эс-бэ-эм… тридцать три восемнадцать эс-бэ-эм…» За УАЗиком мягко переваливался на колдолбинах темно-синий джип, пристроившийся к ним где-то на последних окраинах Рухсора: там они остановились на несколько секунд, и Черный Мирзо пересел в него.
Снова пошел дождь, струи воды, кривясь, бежали по лобовому стеклу.
Минут через десять они оказались у знакомого блок-поста на перекрестке. Сейчас путь был открыт, а солдат, стоявший возле трактора, даже не посмотрел в сторону машин.
Еще через полчаса их небольшая колонна свернула с трассы и двинулась по узкой и сильно разбитой дороге. Дождь пузырился в глубоких лужах.
Было два часа пополудни, но казалось, что скоро стемнеет: так тяжело нависало низкое небо.
Дорога забиралась все выше в предгорья.
Двигатель гудел и выл, иногда начиная захлебываться; тогда водитель со скрежетом переключал передачу и машина дергалась. Слева тянулся каменистый склон, из которого торчали бурые скалы. В конце концов они миновали водораздел и покатились вниз, к деревьям и крышам большого кишлака, выплывавшим из клокастого тумана.
Недалеко от первых домов дорога разбегалась на две: левая, забрав повыше, превращалась в кривую кишлачную улицу, правая огибала крайние дувалы по борту неглубокого сая и уходила в сторону.
Грузовик свернул направо. Дорога шла под уклон, кишлак оставался по левую руку.
Из проулка между крайними домами кишлака показались люди. Их было человек шесть. Они вприпрыжку миновали раскопанные под огороды полосы земли и скрылись в фиолетовых зарослях барбариса. Грузовик наддал ходу, по-лягушачьи прыгая на ухабах. Из выхлопной трубы вылетали комья сизого дыма — видно, водитель то и дело перегазовывал, втыкая то одну передачу, то другую.
