Уходящие из города - Галаган Эмилия

– Такой мелкий, а уже… тьфу! – только и сказала мать, брезгливо посмотрев на Влада. – Нет чтоб об учебе думать.

Владу было обидно, что мать считает его извращенцем. А ведь если б Славка не притащил этих баб, ничего бы не было. Как всегда!

Но самым обидным был тот случай в деревне. Тем летом пропал отец, и мать отправила их со Славкой к родственникам в Житомирскую область. Славка, сообразительный, да еще и крепкий, как молодой дубок, пригождался в хозяйстве. Ему даже один раз поручили залезть на яблоню и спилить надломившуюся ветку, которая грозила рухнуть на дом. Славка успевал и читать книги, лежа в саду под деревом, и пилить-строгать что-то с дядьками, и даже местные «дивчата» ему из-за заборов махали руками. Влад пытался играть с ребятней поменьше, иногда тетки поручали ему какие-то дела: он собирал яблоки в ведерко, обрывал смородину с куста или вишни с нижних веток, складывал в стеклянную банку, которую вешали ему на шею. Вишни были вкусные, сочные, почти черные снаружи и ярко-красные внутри. Он помнил смеющихся теток, говоривших:

– От молодець, добре найився. – И не понимал, откуда они догадались, что он ел вишни; хотя ему это не запрещалось, но он все равно боялся, что его накажут, и ел их тайком, чтоб никто не видел. И только потом он понял: губы, подбородок – вся нижняя часть лица у него была в вишневом соке.

Но то вишни, а совсем другое дело – яблоки. Времени их созревания надо было дождаться. Влад от жадности в первый же вечер сорвал и съел несколько зеленых яблочек – через пару часов, только легли спать, у него прихватило живот, пришлось бегать во двор, трясясь то от одного страха – перед темной чужой ночью, то от другого – не успеть добежать до туалета. Нет, зеленые яблоки – это не наш путь, а красных ждать и ждать. Была в саду одна яблонька, росшая недалеко от стены сарая, кривенькая такая, гнутая – Влад заметил, что яблони, в отличие от вишен, часто какие-то неказистые, ни дать ни взять бабульки – так вот все ветки этой яблоньки были покрыты мелкими яблочками, которые со временем стали приобретать приятный глазу желтоватый цвет, а потом – падать на землю. Тетки называли их «билый налыв». Влад никогда раньше не видел таких яблочек и поначалу думал, что они какие-то неправильные и есть их нельзя, как те, зеленые, которыми он до этого отравился. Но потом он увидел, как тетки грызут эти яблочки, и сам попробовал, повторив за тетками все их движения: обтер яблоко о майку, покрутил перед глазами, а потом впился в него зубами – и понял, что «билый налыв» – это очень и очень вкусно. Одна загвоздка – яблоня росла рядом с невысоким сарайчиком с плоской крышей, и многие яблоки падали прямо на эту крышу, где благополучно покоились в желобах шифера. Владу с его больной ногой до них было никак не добраться, а вот Славке – вполне. Влад сам надоумил брата залезть на крышу. А ведь мог бы придумать, как сбить оттуда яблоки! Ну, палкой какой, что ли. Но не додумался, а Славка… этот гад без труда взлез на крышу, сел на ней, подобрав ноги, выбрал яблоко покрупнее, вытер о майку, надкусил…

– Сла-а-в! Скинь мне! – крикнул Влад. Но Славка как ни в чем не бывало ел яблоко, игнорируя Влада, а потом – аккуратно пульнул в него огрызком. Не ожидавший такого поворота Влад даже увернуться не пытался – огрызок прилетел ему прямо в щеку.

– Ха-ха-ха! – Славка заметил, какую гримасу состроил обиженный Влад. – Влад, ты чего?! Я ж с тобой поделился, ну… Ой, ну ты смешной… На, лови! – Славка бросил во Влада целое яблоко, которое больно ударило его по ноге.

– А-ай!

Славка снова захохотал:

– Ну, прости, ну, Владик… – Он открыто издевался. – Ну, давай я тебе еще кину. – Он взял очередное яблоко, замахнулся и забросил его так далеко, что Влад только приблизительно догадался, куда оно упало – во двор к соседям.

Так продолжалось долго: Славка то целился во Влада, то зашвыривал яблоки в заросли крапивы, то просто дразнился, делая вид, что сейчас бросит яблоко, а потом сам съедал его на глазах у младшего брата. Будь Влад постарше, он бы понял, что Славка не прекратит издевательств, но тогда он был еще наивен и сохранил некоторую веру в человечество, так что мучения его длились довольно долго: пока он все-таки не полез в крапиву за яблоком, не обжегся и не заревел в голос. Тогда Славка соскочил с крыши и быстренько бросился его утешать – с яблоком.

– На, на вот. Смотри, какое. Самое лучшее.

Ревущий Влад откусил от яблока, обнаружил в нем половину червя – и зарыдал еще сильнее.

С тех пор Влад старался всегда сам добираться до того, что хотел достать. Правда, часто результаты его попыток куда-то залезть заключались в падении.

То лето было единственным, больше мать не отпускала мальчишек так далеко, а может, родственники отказывались их брать, этого Влад не знал. О том, как ему прилетело огрызком в лицо, он не любил вспоминать – а потому вспоминал часто, почти всегда, когда Славка чем-то его задевал, даже по мелочи.

Когда в их доме установили домофон, это стало событием амбивалентным – с одной стороны, народ вроде как приобщился к цивилизации, а с другой – все дурные мелкаши нашли себе забаву на ближайшие пару лет. Это же так весело – звонить во все квартиры, ржать, обзываться, хамить. Влад и сам пару раз так делал, но быстро перерос подобные развлечения.

В тот вечер мама уехала за товаром и задержалась, такое часто бывало.

– Пожрать бы… – протянул Славка. – Че там на улице? У-у, дождина. Сиди дома, мелкий, сам в магаз сгоняю.

Влад не верил, что брат его пожалел: скорее всего, Славка хочет взять сигареты или пиво. Ему, здоровому лосю, в ларьках такое продают без проблем, а вот Владу не дадут точно, это он уже проверял. Тетка из ларька так на него глянула, что он чуть галопом не припустил, даром что нога больная.

Славка ушел, а через полчаса запиликал домофон. Влад вышел в коридор, снял трубку:

– Открывай, свои.

– Свои все дома.

– Влад, не смешно, я ключ забыл.

– А что тебе смешно? Юморист, блин.

Он нажал на отбой. Славка тут же позвонил снова, но Влад, сам удивляясь своему равнодушию, сел на пол у двери и замер, игнорируя противное пиликанье. Из комнаты доносился голос диктора новостей. Время позднее, раз уже новости. За окном совсем темно, только колышутся черные массы деревьев на темно-синем фоне неба. И дождь, кажется, еще идет. Пусть идет.

Славка сдался довольно быстро. Он был слишком горд, чтоб так унижаться. Принялся звонить в квартиры соседей, но те, наученные горьким опытом, предпочитали к домофону не подходить – если только не ждали кого-то конкретного: родственника или, допустим, врача из поликлиники. Войти Славке удалось через полчаса, когда он уже изрядно промок и задубел: кто-то из соседей вышел выгулять пса и впустил бедолагу в дом. Славка так промерз, что даже не стал устраивать Владу головомойку – сразу бросился в душ, чтоб отогреться. А едва за ним закрылась дверь ванной, как приехала мама.

Маме Славка ничего рассказывать не стал. Он был старший и, видимо, больше ее жалел, понимал, что у нее и так много забот. Даже ссориться с Владом при ней не стал. И потом не стал. Просто сказал Владу перед сном:

– Ты по характеру сволочь какая-то. – И тут же заснул.

Если устанешь и замерзнешь, а потом согреешься, сразу в сон клонит.

Когда через много лет Славка уехал в США и забрал с собой маму – как няньку для своей новорожденной дочери, – Влад подумал, что это месть. Да, он понимал, что детство давно позади, их дурацкие шутки, взаимные подколки, лещи и крапивка – все в прошлом, они с братом взрослые самостоятельные люди, но все равно его не отпускала мысль, что Славка мстит ему за тот вечер, который он провел у дверей подъезда, стуча зубами от холода и набирая непослушными пальцами номера квартир.

За тот вечер, когда Влад ощутил себя сильным и беспощадным.

Глава, в которой две девицы совершают увлекательное путешествие в культурную столицу

В Москве, чтоб узнать, кто ты, спрашивают: «Кем работаешь?», в Питере – «Какую музыку слушаешь?». В Заводске не спрашивают – тут наливают. А после того, как тебе налили, уже сам все о себе расскажешь.