Дина Рубина - Синдикат
Сообщение из департамента Розыска потерянных колен о принадлежности Хайрутдинова Олега Равилевича (61 года рождения, профессия – судовой механик) к потерянному колену Звулуна (“Звулун у брега морей будет жить и у пристани корабельной, и предел его до Цидона”);
рассылка материалов “Народного университета” Пожарского;
рассылка Национальной Русской партии Украины;
рассылка Чеченского Союза борьбы с оккупацией и – прочая, прочая, прочая... не говоря уже о письмах друзей и близких... – то есть пребывала в самом раздраженном состоянии духа.
– ...Ты сам-то трезв? Какой Ниагарский водопад, где он его разыскал?
– Понятия не имею, вот, пишут черным по белому: свалился в Ниагарский водопад и в данный момент лежит в безнадежной коме в госпитале, в Монреале, подключенный к приборам.
– Так... ну?!
– Ну и тебя предупреждают, что если ты его не заберешь, его отключат от приборов и разберут на запчасти...
– Как отключат?!! – вскрикнула я, – Господи, этого мне еще не хватало! Кто он, этот мудила, где его родственники?!
– О! Вопрос по существу. Сообщается, что в городе Стерлитамаке проживают его родители 20-го года рождения, – папа Фима и мама Фаня. И ты должна...
Я машинально щелкнула “мышкой”. На экране компьютера открылось новое сообщение:
“Тема: Только для русских и православных! Новый сайт! Православие в Николаеве!
Приглашаем посетить “Общественную приемную епархии”! – для обличения ереси “ПАПИЗМА”, де-факто существующей внутри нашей многострадальной Православной Церкви ...”
...Я отвела взгляд от экрана моего многострадального компьютера, выхватила из Яшиных рук письмо и понеслась к Петюне. Тот сидел за столом и явно много страдал от похмельной изжоги. Я хлопнула бумажкой по столу. Он поморщился и стал читать...
– Этот каскадер... он что – ваш родственник?
– Да нет же, нет!
– Так что вы так волнуетесь?
– Но его же отключат от приборов, разберут на части!
– Ну и хер с ним, – сказал честный Петюня. – Слушайте. У меня тут настоящие неприятности по двум проектам... Клещатик отказывается проплатить летний лагерь в “Пантелеево” под тем предлогом, что ребятишки устроили там погром, подожгли бассейн.
– Что подожгли?!
– Бассейн, бассейн...
(К тому времени я уже познакомилась с легендарным “Пантелеево”, давно пребывающим в жалком состоянии тотальной разрухи. Когда-то “Пантелеево” было нормальным пионерлагерем одного солидного ведомства, но давно уже стало добычей некоего хвата, который через фирму “Глобал-цивилизейшн” сдавал свою халабуду Синдикату для образцово-кошерных тусовок.)
– Ну и учитывая, что мы должны Клещатику уже пятьсот тысяч долларов... словом, он не желает больше проплачивать семинары... Вдобавок с утра опять явились аудиторы из Налогового управления, – как обычно, на этой теме Петюня понизил голос, – и расселись в “инструктажной” ... и тут еще ко всему – вы, с этим... любителем водных процедур...
– Гурвиц!!! – завопила я, – вы понимаете, что несете?!
– Тихо! – Он округлил глаза. – Внизу работают аудиторы. – И показал большим пальцем вниз. Финальный жест римлянина в гладиаторских боях.
– Это же человек! – прошипела я.
– Ну, какой он человек, он бессознательное тело, тут же пишут...
– Но он еще не умер!
– Так умрет, – он миролюбиво ухмыльнулся... – Смотрите... Эти сукины дети в Посольстве хотят свалить с больной головы на здоровую... Это сами они в Ниагару свалились, причем всем дипсоставом... Вся возня с гробами наложенным платежом – их епархия... Даже не смейте думать забрать этого говнюка. Ишь, прицепились к фамилии! Это все интриги Козлова-Рамиреса, попомните мое слово, он подлейшая тварь! Так что пусть расхлебывают свою проблему сами...
...О межведомственных войнах – происходи они в Сингапуре, Германии времен Рейха, Советском Союзе или Израиле – написаны тома, поставлены сотни фильмов, рассказаны тысячи анекдотов. Но вражда между Синдикатом и нашим Посольством в России давно уже приобрела поистине эпический размах. И дело было не только в личных амбициях Посла и Генерального Синдика, в сферах влияния или в полномочиях. Гвоздь этой многолетней вражды сидел в гигантской разнице между нашими бюджетами. Мы были богаты. Мы были чертовски богаты. Мы были так богаты, что почти не считали денег, – за нас их считал Клещатик. Посольство же по традиции сидело на жесточайшей диете. В то же время дипломатический статус жег этим ребятам их тощие ягодицы, не позволяя спокойно взирать на античные масштабы нашей деятельности. Бедность, вздорность и гонор посольской братии напоминали мне хвастливого Портоса из “Трех мушкетеров”, вернее, его знаменитую перевязь, спереди роскошную. (Остальное, как известно, у него прикрывал сзади плащ, под который нельзя было заглядывать, дабы не увидеть на заднице заплат нищеты.)
Дипломаты требовали от нас беспрестанного воздаяния отечественному флагу, гимну и национальной гордости. (Мы же были вольными корсарами, – во всяком случае, бороздили просторы стран СНГ, не прикрывая темечка диппаспортами).
Традиция нашей совместной работы в России сложилась не сегодня: мы платили, они произносили речи. И вместе мы вытягивались под звуки государственного гимна – “Атиквы” – со скорбно-вдохновенными лицами...
Ни одно мало-мальски внушительное деяние Синдиката в России не обходилось без вступительной речи Посла – старого цицерона с выслугой лет, не умеющего вовремя остановиться... Сопровождал его обычно атташе по связям с cоциумом Фелиппе Козлов-Рамирес, вкрадчивый молодой человек со сложной родословной. Родиной его отца была Аргентина, и сын унаследовал ласково-маслянистый блеск латиноамериканских глаз, тонкие усики и манеру актера мыльной оперы на всякий случай заигрывать с любым собеседником. Мать приехала в Израиль из России после многолетней упорной борьбы за выезд, поэтому мальчик унаследовал стремление добиваться своего любыми, неважно какими, путями.
В Яшиных комиксах – а наши отношения с Посольством породили у Яши целую череду комиксов – Козлов-Рамирес представал в образе пришибленной гиены: очень похоже наклонял голову, одновременно укрывая ее и в то же время вытягивая шею, вынюхивая, – не завалялась ли под кустом какая-нибудь падаль... Более всего на свете он боялся гнева Посла, который, по слухам, швырял в подчиненных тяжелыми предметами...
– Так что мне делать?!
Петюня взглянул на меня, спросил проникновенно:
– Вы хотите моего совета?
– Ну конечно!
– Дайте бумажонку! – он брезгливо взял письмо, скомкал его и бросил под стол в корзину.
