Алексей Слаповский - Антиабсурд, или Книга для тех, кто не любит читать
Короче: они идут в городской парк, где аттракционы, где пруды и, хотя народу много, тишиной все отзывается, несмотря на близкие звуки карусельной музыки. Они берут лодку и плавают. Маришечка и Прохоров затевают довольно умный разговор, то ли потакая прихоти Мечькина (ведь он — «сватает»), то ли дразня его, то ли щекоча и теша себя туманным разговором — в присутствии. Мечькин гребет к берегу, просит подождать. Возвращается радостный, с большим пакетом в руках. Плывут опять, заплывают в дальнюю заводь, под плакучую иву.
— Пикник на лоне природы! — объявляет Мечькин. И достает бутылки, достает колбасу, хлеб, сыр.
Смеется, начинает рассказывать анекдоты.
— Только я буду глупые рассказывать, я других не знаю! Я вообще анекдоты не умею! — и рассказывает, не умея. Маришечке неловко, Прохорову неловко.
Мечькин заставляет Маришечку и Прохорова выпить на брудершафт. Они выпивают и целуются, как положено. Мечькин смеется.
Маришечка отлучается на некоторое время.
Мечькин сидит и смотрит в землю. И говорит вдруг:
— Только не надо наглеть!
— Ты чудак, Мечькин, — говорит Прохоров.
Мечькин оскорбляется.
— Встань, я лежачих не бью.
Прохоров встает и готов сражаться. Мечькин сталкивает его в воду. Возвращается Маришечка.
Прохоров вылезает из воды.
— Чего это вы?
— При чем тут мы? — удивляется Прохоров. — Это я. В воду упал. Напился. Теперь — протрезвел...
Мечькин посещает свою бывшую жену и дочь. Странный разговор. Вроде, ни о чем. Мечькин ходит по квартире и сварливо отмечает различные бытовые прорехи: в форточке стекло разбито, у кресла колесико отвалилось, обои совершенно не те наклеили — и не так!... И почему-то кажется, что он вот-вот скажет: давайте опять вместе жить. Фотоаппарат с собой принес. Фотографией вот начал увлекаться. Дорогой аппарат, со сменными объективами. А почему себе не позволить? Я человек свободный, одинокий. Даже алиментов не плачу. А помогать просто так — вы гордые, не берете. «Я возьму, — смеется дочь. — Но мне много надо!» — «Ладно, — говорит Мечькин. — Давайте, что ли, снимемся. Он с автоматом, сейчас налажу...» Налаживает, снимаются... На глазах у бывшей жены слезы. "Что ты? " — спрашивает Мечькин. «Отстань! И проваливай вообще!» — кричит жена. Дочь спокойнее. «Заходи», — говорит.
Дальше.
Мечькин затевает с Маришечкой разговор о том, что она похожа на его дочь. Поэтому мне и кажется, что я тебя люблю, а на самом деле я тебя не люблю, я в тебе свою дочь люблю, говорит он. Маришечке смешны эти потуги психоаналитика-самородка. Но изъявляет вдруг желание познакомиться с дочерью.
Что ж.
Мечькин знакомит, и молодые женщины удивительно быстро находят общий язык, а Мечькин себя чувствует при них папашей. Ему и радостно, и неловко. Он ведет их в парк (любимое его место). Двое молодых людей подходят и, не обращая внимания на Мечькина, заводят с девушками затейливый разговор. Мечькин терпит, терпит, не выдерживает, говорит молодым людям тяжеловесные колкости. То резко обижаются и из галантных кавалеров превращаются в петуховатых простаков с кулаками. Драка. Он побивает их — достаточно деликатно, без крови, а тут милиция. «Беги!» — просят дочь и Маришечка. Не бежит. Гордость...
Дальше.
— Давай поженимся, — предлагает вдруг Маришечка. — Только извини, но я не Маришечка.
И говорит ему, что зовут ее Светланой, что имени она этого не любит, что у нее родители обеспеченные, друзья богатые, покровители были, все было. В общем-то и есть. Родители не удивляются, когда она пропадает на недели, на месяцы. Но куда б ни уезжала, возвращается. И опять — все тот же круг, те же люди. И опять захотелось уехать. И вдруг выяснила, что уехать сюда вот, на многоэтажную окраину города, сокровеннее и надежнее, чем куда-нибудь в Магадан. Годами можно жить, и никого из знакомых не встретишь. Пустынно здесь и безлюдно, хотя людей больше, чем во всем остальном городе. Тихо. Спокойно. Днем кругом только дети и старухи. Читай книги, думай.
Мечькин говорит, что зарабатывает мало.
— Проживем!
Говорит, что стар и некрасив.
— Уже слышала.
Говорит, что детей от нее захочет.
— Рожу.
Молчит Мечькин. А потом говорит, что не верит ей.
— А ты поверь!
— Не могу! — отрезает Мечькин. — Ты полгодика со мной поживешь, и все, а я...
— Почему полгодика?
— Потому что больше со мной нельзя прожить! Бывшая пожила чуть-чуть — и взвыла. Нудный я, скучный, унылый. Хобби у меня нету! Только пиво и телевизор!.. Я любой бабе жизнь заем. Ревнивый еще потому что. И вообще — все! Уходи!
Она не уходит. Он исчезает сам. Он ночует на работе. Он пьет.
Он заходит к Прохорову.
Просит Прохорова съездить к нему домой. Просто узнать: там ли она.
Прохоров едет.
Ее нет. Записка с номером телефона.
Он не показывает ее Мечькину.
Мечькин возвращается домой, а Прохоров звонит Маришечке, встречается с ней.
Они сидели в летнем кафе.
— Что там с Мечькиным? — спросила Маришечка (пусть она так ею и остается). — Почему он не позвонил?
— Он посылал меня домой, я нашел твою записку. И не дал ему. Для его же безопасности. Ему это не нужно. Он раскусил тебя. Ты экспериментаторша. Тебе очень скучно и ты пробуешь для себя в жизни разные варианты. Самые смешные, самые дикие. Я предлагаю тебе выйти замуж за вождя племени бушменов.
— Или за тебя?
— Или за меня. Тебе же все равно. А раз тебе все равно, почему не сделать мне удовольствие? Ты мне очень нравишься. Я тебя почти люблю. Почему бы тебе не сделать хоть одно доброе дело — просто так?
— Переспать с тобой, что ли?
— Это тоже вариант. Глядишь, собью охотку. Как моему знакомому жена говорит. Он не алкоголик, но иногда очень хочет выпить. И она, мудрая женщина, говорит: «Возьми уж бутылку, выпей, сбей охотку!»
— А если охотка не собьется?
— Я буду счастлив. Я привык к неразделенной любви. Я любил — меня нет. И наоборот. Я люблю сильные чувства.
— Вот от таких разговоров меня тошнит, — сказала Маришечка. — И ты ведь не врешь, не заигрываешь, ты все натурально говоришь — и ужасно ненатурально получается. А Мечькин домой вернулся?
— Он к жене вернулся. Верней, она к нему. Ну, то есть, сошлись.
— Дочь у него замечательная.
— А ты детей хочешь?
— Пока нет. Я бездетная по натуре.
— Это точно.
— Ты меня насквозь видишь? Интеллектуал, само собой! Мне с тобой скучно.
— Мне тоже. Жаль, что ты не дура. Мне ведь начхать на твой ум. Меня красота твоя с ума сводит.
— Мужской климакс.
— Я настойчивый. Я обвораживать умею. Еще неделю разговоров — и ты запутаешься в моих сетях. Или — одна ночь. Выбирай.
— Одна ночь, ладно. В самом деле, почему не уступить, если человеку так хочется? Люблю вообще жить в чужих домах. Такое увлечение у меня. Путешествие в чужую жизнь.
— Стоп! — кричит Володя.
— Что? Что? — я внутренне переминаюсь от нетерпения.
— Вот название! ПУТЕШЕСТВИЕ В ЧУЖУЮ ЖИЗНЬ! Класс!
— Может быть, может быть. С меня бутылка. Так... О чем они у меня там?... В общем, она: путешествие в чужую жизнь. А он:
— Ты жить у меня собралась?
— Одна ночь — это уже жить. Хотя бы одну ночь.
— Я передумал. Я не хочу сбивать охотку.
— Ясно. Ты мстительный?
— Нет. Просто тоже экспериментирую. Видишь ли, я в два раза дольше тебя живу на свете и знаю то, о чем ты только догадываешься. Любви, как состояния, нет. То есть как состояние может быть, но.... В общем, это скорее история, жанр, в котором человек некоторое время пребывает. Для простоты мы говорим: любовь. На самом деле это, повторяю, история. Бывает любовь о любви, любовь о ненависти — и даже любовь о равнодушии. О деньгах, о злобе, о мщении, о похоти, о страсти... тысяча вариантов! У меня вот к тебе любовь о любви. Мне хочется, чтобы была эта история. Но я проживу и без нее. Ничего. Найду другую любовь о любви. Или о похоти.
— Нашел уже.
— Ну, считай, что так.
— Больно красиво говорят, — сомневается Володя.
— Пусть, не мешай! Они — такие!
Она встала. И сказала Прохорову:
— Самое интересное... У меня ощущение, что мы бы поладили. В самом обычном смысле. В человеческом.
— У меня тоже, — сказал Прохоров.
— Но моя любовь не о тебе.
— Жаль.
— Мне тоже...
И вот финал. Утро. Дочь Мечькина спит спокойно, безмятежно. Бывшая жена его с заспанным лицом выходит на балкон. Закуривает. Глядит вдаль.
Маришечка с заспанным лицом встает — тяжело — с постели. Чьи-то ноги торчат из-под одеяла. Она выходит на балкон. Закуривает. Глядит вдаль.
Мечькин с заспанным и опухшим лицом просыпается, нашаривает горлышко бутылки возле постели. Пьет лежа. Встает. Идет на балкон. Закуривает. Глядит вдаль. Все.
— Допустим, — говорит Володя.
