Лидия Скрябина - Дневник ее соглядатая
– Не знаю. «Пути мести никогда не бывают прямыми. Ты заходишь в нее, как в лес, и часто не знаешь потом, в какую сторону идти и как из него выбраться…»
– Это что?
– «Убить Билла». Часть первая, – вздохнула Алла. – Каха – обалденный любовник, – не очень уверенно сказала она. – И потом, мне надо проследить, чтобы приговор был приведен в исполнение.
– А неужели твой папа ничего не чует?
– Не знаю. С тех пор как я поменяла фамилию на Стёпину, он мне даже ни разу не позвонил. А через знакомых передал, что у него нет дочери с такой фамилией. Он даже маме в Америку пожаловался. Уела, видно, – удовлетворенно отметила Алла.
– А мама что? – Лине Ивановне важно было отследить каждую деталь жизни названой внученьки.
– Подлизывется, – улыбнулась Алла. Теперь, когда у нее появился новый объект для ненависти, она стала относиться к матери гораздо лучше. По крайней мере, поняла, почему родители не могли жить вместе. Она же с отцом не может теперь жить вместе, а раньше могла. Так и мама. Может, мама и вправду без нее скучает?
Глава 9
СОГЛЯДАТАЙ, ВЫРУЧАЙ!
Алла многого ждала от будущего путешествия. Несмотря на бурный и бесплодный секс, эстетские ужины и прочую романтическую активность, у нее возникло такое впечатление, что роман их пробуксовывает на одном месте. Например, она по-прежнему не знала ни одного из Кахиных друзей. Неужели у него их нет? Или он ее прячет? То, что у нее самой не было подруг, Алла считала нормальным. Но успешный человек в ее понимании мог быть только общественно значимым, а следовательно, общительным и известным.
В плавании она надеялась прорваться из благоустроенной резервации, в которой держал ее Каха, к его настоящей жизни. Ее, правда, удивляла скоропалительность покупки яхты – это походило на истерический каприз, бессмысленное бегство от судьбы или срочную лепку алиби.
Аллой этим летом владели беспокойство и томление духа. Возможно, смута и тревога, царящие в мире Антонины, разбередили ей душу. Прошлое всегда на нее сильно действовало. Но скорее всего, она смутно чувствовала, что зарулила куда-то не в ту степь, что делает в жизни что-то не так. Но осознать, что именно не так, не получалось. Ладно, поживем – разглядим.
В одно прекрасное июньское утро она с легким сердцем запрыгнула в свой «мерседес» и помчалась на место сбора в Завидово, откуда стартовало их маленькое судно. На безлюдном лесном перегоне ее впервые в жизни занесло на огромном масляном пятне, крутануло и выбросило на обочину. Все обошлось. Обочина в этом месте тянулась широкой пологой полосой, машина, идущая сзади, успела притормозить и проскочить в нескольких сантиметрах от ее смертельной бледно-сиреневой юлы.
Алла после крутого виража минуту сидела неподвижно, стараясь прийти в себя от неожиданности. Она даже испугаться не успела. Потом осторожно открыла дверцу, чтобы выйти из машины, убедиться, что с ее сизым «мерином» все в порядке. У откоса дороги, где начинался веселый, жизнерадостный березняк, сидел большой лохматый пес дворянской породы и внимательно наблюдал за происходящим.
Алла захлопнула дверцу – она побаивалась бродячих собак. Вдруг пес вскинул голову и страшно, истошно завыл. Было чудесное июньское утро, ласковое, солнечное и беззаботное. А противная лохматая зверюга горько и страшно выла. Аллу прямо холод сковал. «Может, это знак для меня? Двойной знак? Может, не надо никуда плыть? Не надо продолжать роман? Не надо дожидаться мести отцу? Мы получаем знаки от Господа, но почти никогда не можем их прочесть, – подумала она. – Препятствие на пути к цели может говорить о том, что лучше повернуть назад, а может быть только проверкой на прочность. Например, Господь испытывает, насколько это мне надо. Что скажешь, соглядатай? Молчишь?»
Алла послушала еще минуту истовые завывания, действительно похожие на заклинания, и, так ничего и не решив, тупо тронулась с места. Как она объяснит Кахе свое отсутствие? Нет, все уже слишком далеко зашло, чтобы отступать.
На причале ее ждала чудесная посудина с собственной кухней, гальюном, душем и двумя рубками. И улыбающаяся команда: Андрей – молодой загорелый и белобрысый капитан и матрос в одном лице, и Ксюша – смешливая жена капитана, кухарка и матрос в другом, круглом и веснушчатом, лице. Оба – жители ближайшего Конакова, чета учителей английского в школе, в летнее время промышляющая кораблевождением.
Моторная яхта была новенькой, только что с верфи, и еще безымянной. Алла настояла, чтобы плавсредству присвоили игривое название «Авантюр». «Что ж, как говорил капитан Врунгель: как вы яхту назовете, так она и поплывет», – пошутил капитан Андрей, не предполагая, насколько он окажется прав.
Каха улыбался, команда улыбалась, Алла так вообще ликовала. Все с энтузиазмом погрузились в новенький дом на воде и лихо отчалили, купаясь в завистливых взглядах праздных завидовских завсегдатаев.
Их коллективного везения и воодушевления хватило до Углича, горючее удачи закончилось вместе с хорошей погодой в первый же вечер плавания. У самого причала капитан-матрос Андрюха случайно утопил огромный швартовочный фонарь, столкнув его ногой в темную воду у самого причала. Алла трусливо промолчала, что это она оставила фонарь в неположенном месте, когда баловалась новеньким оборудованием.
Каким-то чудом, несмотря на приличную глубину и непроницаемую темень реки, Андрею удалось выловить утопленника и даже успешно сделать ему искусственное дыхание. И Алла с Кахой, как и подобает молодой парочке, отправились ужинать в местный ресторан, сочтя происшествие досадной случайностью. Пса девушка отогнала от себя как можно дальше в лес, из которого он вышел на обочину. В мыслях это было сделать проще, чем наяву.
Но когда они, сытые, довольные и слегка навеселе, вернулись, увидели полный разор на палубе и всклокоченную, перемазанную голову капитана, торчащую из технического люка. Где-то в трубках оказалась течь, и из системы рулевого управления вытекло все масло. Они не могли тронуться с места. Пока всем миром, ползая по рубке, искали трещину, пока Андрей гонял за маслом, пошел дождь, а затем и ливень.
Господь словно придерживал их, как придерживают детей от излишнего баловства. Еще было не поздно вернуться. Пес еще выжидательно переминался с ноги на ногу у самой опушки березняка.
Под ливнем город сразу стал скучным, провинциальным и жалостным. Поэтому вместо того, чтобы отправиться в местную гостиницу, беспечные путешественники легкомысленно отчалили от Углича в поисках более гостеприимных и девственных берегов.
До Рыбинского водохранилища, на берегах которого они собирались разбить первый лагерь, оказалось идти довольно долго, и они затеяли романтическую ночевку на природе, бросив якорь у живописной лесной опушки. Во всяком случае, именно такой она выглядела с середины реки.
При ближайшем рассмотрении опушка обернулась помойкой. А Андрюха, спустившийся на берег в поисках хорошего места для костра, углубился в лес, полез через дыру в заборе на близлежащую турбазу и, не заметив в сумерках торчащего гвоздя, раскроил им себе кожу на голове. Когда он выбежал на причал-помойку и, весь залитый кровью, начал махать руками, требуя срочной эвакуации, остальной компании пришлось надолго отвлечься от любования закатом.
После игры в военно-полевой госпиталь было решено не высаживаться на вражеский берег, и Ксюша принялась сооружать романтический ужин на борту. Тем более что дождь маленько затих.
Она предложила запечь на мангале рыбу, обмененную на бутылку водки у местных рыбаков еще в начале плавания. Но только что распакованный электромангал заискрился у Ксюши под руками и прожег белоснежный настил яхты. Оказывается, именно на электромангал вытекло накануне масло.
Пока все суетились, бегали и махали крыльями вокруг несостоявшегося ужина, салют перекинулся на запасной генератор в кают-компании, к которому в тот момент приникли, чтобы напиться электричества, зарядные устройства от Аллиного телефона и фотоаппарата, Андрюхиного компа и телефона и даже Кахиной джипиэски. Все аккумуляторы охнули и умерли от разрыва электрического сердца. Генератор продолжал плеваться искрами и тоже прожег дыры, но уже в прекрасных белоснежных кожаных сиденьях плавучей гостиной.
Каха рассердился и проорал забинтованному на всю голову капитану лекцию о технике безопасности. Капитан надулся, но смолчал, хотя и затаил, как зощенский печник, некоторое хамство.
Но засада еще не была полной. Ксюше еще удалось сварить ароматную густую уху из свежих рыбешек. Алла с Кахой еще купались, еще воскуривали антикомариные свечи, еще сладко целовались, а потом еще тихо занимались любовью, чтобы не услышала команда в своей каморке на корме. Хотя команда занималась тем же самым.
«Раньше, когда у женщины был один мужчина на всю жизнь, она могла даже и не узнать, что такое оргазм. Жила, рожала детей и особо не задумывалась о сладости любви, – рассеянно рассуждала про себя Алла, в очередной раз упустив золотую рыбку удовольствия. – А теперь чуть что, все чувствуют себя неудовлетворенными. Ах, если бы оргазм приходил только вместе с любовью. Для всех, и для мужчин и для женщин. Любишь – получи удовольствие. Не любишь – сиди голодный. Вот была бы проверочка!»
