Виктор Пономарев - Записки рецидивиста
После этого они оделись, усадили меня за стол, стали угощать чаем, конфетами, а Вера Григорьевна говорила:
— Витя, ты ничего не видел, хорошо? Ты очень умный мальчик. А Дмитрий Васильевич покатает тебя на «ЗИМе».
У директора был «ЗИМ». Раньше я часто подходил к его машине и говорил, что, как вырасту большой, обязательно куплю себе такую.
— Вот так, — сказал Дмитрий Васильевич, — знаю, Виктор, что ты мечтаешь о машине. Это хорошо. Как захочешь кататься, скажи. Я тебя всегда буду катать. Договорились?
Мы пожали друг другу руки.
Признаться, я не хотел пользоваться свалившейся на меня привилегией. Но раза два не утерпел. Подходил к Дмитрию Васильевичу, говорил:
— Покатайте меня.
Он без разговора:
— Садись, поехали.
И мы ехали в поселок и назад. Но слово свое я сдержал, тайну любви директора и завуча я унес с собой, даже с Галкой не поделился; девчонки, они и есть девчонки — разболтают как пить дать.
Наступил Новый год. Вера Григорьевна на вечерней линейке объявила, что к нам приедут моряки с легендарного крейсера «Климент Ефремович Ворошилов». Мы должны подготовиться к этой встрече, дать большой концерт.
Мы стали усиленно готовиться. В зале поставили и нарядили елку. Дедом Морозом был Иван Мефодьевич, снегурочкой — Лена, ученица десятого класса.
31 декабря к обеду приехали моряки. Сначала они ходили по нашим жилым секциям, смотрели, как мы живем. Вместе с нами пошли в столовую и обедали с нами. Потом у нас был отдых — тихий час. После отдыха горн протрубил сбор на линейку. Матросы тоже присутствовали на ней. Поздравили нас с наступающим Новым годом, пожелали больших успехов в учебе и дальнейшей жизни.
Потом был большой концерт. Сначала выступили моряки. Пели, плясали группой «яблочко», играл ансамбль.
Мы дали ответный концерт. Подошла моя очередь сольного номера с танцем «яблочко». Перед этим втихаря ото всех я отчаянно отрабатывал сальто. Как ошпаренный я вылетел на сцену и выдал все, чему научился, сделав несколько сальто-мортале. Тут не выдержали моряки. Выскочили на сцену и с криками «ура!» стали подбрасывать меня в воздух. Мой танец им очень понравился.
Было очень весело, танцы продолжались почти до утра.
Моряки гостили у нас два дня. Днем смотрели кинофильмы, вечером были танцы. Уже перед отъездом моряков из детдома меня вызвали к директору. Когда я вошел в кабинет, там были наш директор, офицер с крейсера и двое матросов. Директор сказал:
— Виктор, военные моряки хотят взять тебя воспитанником на крейсер, юнгой. Требуется твое согласие.
Сначала я опешил от неожиданности, потом мысленно увидел себя в военной морской форме на капитанском мостике и выпалил:
— Согласен, согласен!
Офицер с директором оформили документы на мою передачу, моряки забрали меня и увезли на крейсер. Так я стал юнгой, воспитанником команды военного крейсера «Климент Ворошилов» приписки Владивостокского порта.
Глава 2
ЮНГА ВОЕННОГО КРЕЙСЕРА
Портной на крейсере сшил мне военную морскую форму и бескозырку с надписью «Тихоокеанский флот». Первый раз, когда мы пошли в море и начался шторм, меня сильно тошнило. Но потом я привык. Стал прилежно изучать морское дело и все думал: «Вот теперь моя мечта стать капитаном непременно сбудется. Как все-таки мне повезло».
Особенно крепко я подружился с двумя матросами-друзьями: Павлом и ленинградцем Валентином Басковым. Валентин был высокий, красивый, веселый и отчаянный парень. В свободное от вахты время он веселил на палубе всю команду: пел, плясал.
Командиром крейсера был капитан первого ранга Константин Павлович Щербаков, строгий и требовательный.
Обычно мы ходили в Японское море, через пролив Лаперуза к Курильским островам и во Владивосток в бухту Золотой Рог. Когда приходили в Петропавловск, то всегда стояли в Авачинской бухте. Бухта была настолько большая, что в ней мог бы поместиться весь флот мира.
В храбрости Валентина Баскова мы смогли убедиться воочию. Это произошло в Японском море. Наш сигнальщик впереди по ходу крейсера заметил японский крейсер и мину. Капитан дал команду: «Стоп, машина. Право по борту мина». Сыграли боевую тревогу. Матрос Басков спросил у капитана разрешения отвести мину в сторону и прыгнул за борт. Подплыл к мине, обнял ее и стал потихоньку уводить от корабля по борту за корму. Когда Валентин с миной был уже за кормой, то с японского крейсера прыгнули в море четыре матроса, подплыли к Валентину, схватили и стали тащить к своему крейсеру. Наш капитан, видя такое дело, крикнул:
— Четыре матроса за борт, отбить товарища! Япона мать!
Из строя вышли и прыгнули за борт четыре матроса-латыша, рослые и крепкие. Мощными гребками наши парни достали японцев, завязалась драка. Нам с крейсера хорошо было различать: пять светлых голов и четыре черных. Что наши ребята сделали японцам, одному Нептуну известно, но только черные башки надолго исчезали под водой. Когда наши моряки вернулись на борт, самураи долго еще махали нам кулаками с японского крейсера.
Капитан дал команду:
— Орудию взорвать мину.
Через несколько секунд громадный столб воды взметнулся вверх, и эхо прокатилось по небу. Наш крейсер взял курс на Владивосток. Там Валентин и еще многие ребята, закончив службу, демобилизовались.
2Когда тихо в океане — красота. Кого только не встречали мы на своем пути: морских львов, тюленей, нерп, дельфинов, осьминогов, акул и китов. Но если заштормит как следует, то белый свет становится не мил. Волны с пятиэтажный дом то поднимут корабль вверх, то опустят. В этот момент думаешь: ну, конец пришел. Потом ничего, привыкнешь, успокаиваешься.
В один из таких штормов крейсер получил приказ зайти во Владивосток в бухту Золотой Рог, где мы и бросили якорь. К вечеру море стихло. Объявили увольнение на берег. Подошел катер, матросы взяли меня с собой. Уже на берегу прочитали афишу, что в ресторане «Золотой Рог» дают концерт японские туристы. Пошли туда и успели к началу концерта, сели за столики.
На сцену вышли две японки и под эстрадный оркестр стали петь «У моря, у синего моря…». Это было что-то бесподобное, я слушал как завороженный. После концерта матросы заказали коньяк, пиво, закуску, а мне — лимонад и пирожные. Выпили, закусили, еще повторили, и матросы пошли приглашать девушек танцевать. Я остался один за столиком. За соседним столиком сидела компания матросов, только из береговой артиллерии. Один артиллерист повернулся и поставил на наш столик кучу грязных тарелок. Я ему говорю:
