Эдвард Форстер - Морис
Ноэл Аннан справедливо отметил, что «главная тема романа — это трудности, с которыми подобные Морису учатся доверять собственному сердцу. Роман не устарел, поскольку он выражает сомнения и страхи, присущие юности». Кейт Брейс увидел в этом произведении протест личности против общества — тему, которая интересовала участников группы «Блумсбери». По мнению критика «Форстер с неувядающей силой написал о своих самых глубоких переживаниях». Сегодня литература предпочитает трактовать тему однополой любви как стремление к интеграции с «нормальным» обществом, которая мучительно и даже трагически завершается нахождением некоего компромисса. Форстер дал иное решение этой темы, свойственное как его времени, так и лично ему — это «уход в леса», что, конечно, нельзя понимать буквально как отделение от общества в контексте этого романтического произведения.
Сборник рассказов «В жизни грядущей» получил более высокую оценку критики. Вошедшие в него произведения разнообразны по стилю, манере письма, авторскому отношению к теме, что легко объяснимо, поскольку писались они в разные годы. Любопытно, что, в отличие от «Мориса», в новеллах Форстера в гораздо большей степени присутствует юмор. Характерным примером может служить рассказ «Гривна», в котором автор с нескрываемой насмешкой пишет о «вечной девственнице» Перпетуе, сознательно отказавшейся от земных радостей ради сомнительной и никому не нужной святости. Ее брат Марциан, напротив, готов взять от жизни все, и это вызывает симпатию автора.
В рассказах «Доктор Шерстихлоп» и «В жизни грядущей», написанных в двадцатые годы, Форстер обратился к жанру притчи, чтобы, не будучи связанным необходимостью давать бытовые и психологические подробности, наиболее отчетливо и модельно выразить главную мысль — недостижимость счастья в этой, а не в загробной жизни. Композиция рассказа «В жизни грядущей» безупречна — всего четыре коротких главы, но перед глазами, как быстротечный день, проходит неудавшаяся человеческая жизнь. Эти две новеллы, особенно «Доктор Шерстихлоп», довольно пессимистичны и оставляют мрачное впечатление. Возможно, это связано со временем их написания: стареющий Форстер с горечью сознавал, что перспективы обрести личное счастье становятся все более призрачными.
«Артур Снэчфолд», также отразил возрастные особенности автора и его веру в высокие чувства — герой рассказа не предал своего искушенного и очень немолодого соблазнителя, хотя прекрасно понимал, что в жизни сэра Конвея встреча в папоротниках не более, чем случайный эпизод.
«На том корабле» — один из последних рассказов Форстера. Работа над ним была завершена, когда автору исполнилось семьдесят девять лет. Действие происходит в течение одной ночи на борту корабля, плывущего из Англии в Индию. И вновь любовная коллизия разворачивается между представителями различных социальных слоев — тема, занимавшая Форстера всю жизнь, и не только в искусстве. Ночной разговор в каюте, приведший к трагическому финалу, критики назвали маленьким шедевром, а угрюмую иронию последнего абзаца — достойным финалом всей прозы Форстера.
В последние годы жизни Форстер более открыто выражал свою позицию. Так, в 1958 году в программе «Первая встреча» на Би-би-Си он выразил восхищение сэром Джоном Вулфенденом, который подготовил законопроект, отменяющий уголовное преследование за гомосексуализм. И вместе с тем Форстер никогда не был «общественным человеком». Ему принадлежит высказывание, которое не было понято и принято его современниками: «Если бы пришлось выбирать — предать мою страну или предать друга, надеюсь, я нашел бы мужество предать страну». Нет никаких сомнений в том, что, перевернув последнюю страницу этой книги, читатель поймет и примет то, что хотел сказать Форстер.
Андрей КупринЭ. М. Форстер
МОРИС
Посвящается более счастливому году
Начат в 1913 Закончен в 1914
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
I
Раз в четверть вся школа выходила на прогулку — то есть, в ней участвовали все мальчики и трое учителей. Как правило, это было приятное гулянье, и каждый, предвкушая его, забывал старые обиды и жил с ощущением легкости и свободы. Чтобы не страдала дисциплина, прогулку подгадывали ближе к каникулам, когда не вред расслабиться, и получалась она похожей скорее на семейный пикник, а не на школьное мероприятие, тем более что супруга директора, миссис Абрахамс, обыкновенно встречала мальчиков в обществе своих подруг за чайным столом и была добра совсем по-матерински.
Мистер Абрахамс вел свою приготовительную школу по старинке. Его не заботили ни занятия, ни игры. Главное — чтобы воспитанники были сытно накормлены и хорошо себя вели. Все остальное он считал делом родителей, не задумываясь о том, что родители считают его делом. Так, в обстановке взаимного благодушия, мальчики переходили в средние школы закрытого типа — здоровые, но не подготовленные — и там впервые их беззащитная плоть принимала на себя удары этого мира. Многое, однако, говорило в пользу столь вялого воспитания, ведь ученики мистера Абрахамса в конце концов не так уж плохо устраивались, в свой черед становясь родителями и, случалось, посылали к нему же своих сыновей. Мистер Рид, младший учитель, был педагогом того же типа, только еще бестолковей, тогда как мистер Дьюси, старший учитель, служил своего рода возбудителем и не давал учебному заведению окончательно погрузиться в спячку. Дьюси не слишком любили, но понимали, что он необходим. Он был знающим человеком — ортодоксом, но не отрешенным от мира и даже способным взглянуть на предмет с разных сторон. Для родителей и туповатых школьников он был неподходящей персоной, зато он прекрасно ладил со старшеклассниками, которых готовил на стипендию. И организатором он слыл неплохим. Мистер Абрахамс, притворяясь, будто держит его на коротком поводке и предпочитает мистера Рида, на самом деле давал Дьюси полную свободу действий и в конце концов сделал его своим компаньоном.
Мистер Дьюси вечно носился с какой-то идеей. На сей раз мысли его занимал Холл, один из старших воспитанников, которому вот-вот предстояло покинуть их и перейти в среднюю школу закрытого типа. Дьюси вздумалось «поговорить по душам» с Холлом во время прогулки. Коллеги были недовольны, поскольку при таком раскладе на них падала дополнительная нагрузка, да и директор возразил, что он-де уже поговорил с Холлом и что мальчику захочется свою последнюю прогулку провести с товарищами. Мистер Дьюси не спорил, но разве отговоришь его от того, что он считал необходимым? Он улыбнулся и промолчал. Мистер Рид знал, о чем будет «разговор по душам», ибо как-то им довелось коснуться этого профессионально. Мистер Рид выразил тогда неодобрение. «Тема щекотливая», — сказал он. Директор же или не знал, или не желал ничего знать об этом. Расставаясь с воспитанниками, когда тем исполнялось четырнадцать, он забывал о том, что мальчики имеют обыкновение превращаться в мужчин. Они представлялись ему низкорослым, но вполне сформировавшимся племенем, вроде пигмеев Новой Гвинеи — «его мальчиками». Понять их было еще проще, чем пигмеев, — ведь на его глазах они никогда не женились и очень редко умирали. В безбрачии и бессмертии проходили они перед ним долгой чередой — в один год их бывало от двадцати пяти до сорока. «Не вижу в книгах по педагогике никакого проку. Мальчики существовали и тогда, когда ни о какой педагогике слыхом ни слыхивали». Мистер Дьюси только посмеивался таким речам, ведь сам он был насквозь пропитан прогрессивными веяниями.
Перейдем теперь к мальчикам.
— Сэр, можно мне взять вас за руку?.. Сэр, вы же мне обещали… У мистера Абрахамса обе руки заняты, и у мистера Рида тоже… Ах, сэр, вы слышали это? Он думает, что у мистер Рида три руки!
— Ничего подобного, я сказал «пальцев». А ты завидуешь! Завидущий!
— Дети, сейчас же прекратите!
— Но сэр!..
— Со мной на прогулку пойдет только Холл.
Возгласы разочарования. Мистер Абрахамс и мистер Рид, видя, что это не приведет к добру, собрали ребят, построили и повели их вдоль обрыва в сторону холмов. Холл с видом победителя подошел к мистеру Дьюси, но взять его за руку постеснялся, потому что считал себя уже взрослым. Упитанный, симпатичный мальчик, ничем не примечательный. Этим он напоминал отца, который в той же череде прошел лет двадцать пять тому назад, потом скрылся из поля зрения в какой-то средней школе, женился, заимел сына и двух дочерей и недавно умер от воспаления легких. Добропорядочный был гражданин мистер Холл, но какой-то безликий. Мистер Дьюси, прежде чем отправиться на прогулку, навел о нем справки.
— Что, Холл, ожидаете нравоучения, да?
