Майк Гейл - Развод
— Ну а он что?
— Он ничего не ответил. Он лишь обнял меня и прижал к себе.
Пятница, 22 мая 1998 года
6.37
Мы понемногу вышли из депрессии, вызванной сорвавшейся покупкой квартиры. Мы, если можно так сказать, прошли через это. Сейчас мы и вправду чувствуем, что случившееся сблизило нас еще сильнее. Мы с Джимом так счастливы вместе, что это кажется почти неправдоподобным. Мы постоянно смеемся и шутим, и даже обстановка в квартире, казавшаяся прежде непереносимой, больше не гнетет нас. Все отлично. Ему сегодня надо быть на совещании в Лидсе, поэтому он встал так рано. Я встала рано потому, что проснулась утром с желанием быть примерной женой. Пока он собирается, я готовлю ему завтрак, хотя могла бы на вполне законных основаниях пролежать в постели еще не меньше часа. Любовь, я уверена, заставляет нас совершать столь странные поступки.
— Ну вот и все, — говорит Джим, надевая пиджак. — Я, пожалуй, пойду, а то еще опоздаю на поезд.
Он выходит в прихожую, а я, в халате и позевывая, иду за ним.
— Не знаю, сколько времени я пробуду в Лидсе, так что обедай без меня. Мы, вероятнее всего, пообедаем там. — Он целует меня. — Ну, до вечера.
Когда он отстраняется от меня, я замечаю пятнышко бритвенного крема у него на щеке. Послюнив кончик пальца, я быстрым движением стираю его.
— Бритвенный крем, — говорю я в ответ на его вопрошающий взгляд.
— Ой, спасибо, если бы не ты, ходить бы мне весь день с таким украшением.
— Мы никак не можем допустить, чтобы ты выглядел неряшливо, верно ведь?
— Конечно, — с важным видом подтверждает он. — Ну, малышка, до вечера. — Он снова целует меня, берет портфель и уходит.
Закрывая за ним дверь, я вдруг вспоминаю обо всем, что входит в мои обязанности и что мне необходимо сделать: мытье посуды и раковины, куча грязного белья в корзине, груда выстиранного белья, которое необходимо погладить, кошачий туалет, в котором необходимо поменять наполнитель. А затем, через секунду, в моей голове мелькает другая мысль: когда это я успела стать такой?
Понедельник, 1 июня 1998 года
7.05
Я только что принял душ и смотрю на себя в запотевшее зеркало. Я уже стою так не меньше десяти минут и с каждой секундой чувствую все большую и большую подавленность.
— Что ты там делаешь? — слышу я приглушенный голос Элисон, доносящийся из прихожей. — Мне надо в туалет.
Я открываю дверь и впускаю ее.
— Ты уже закончил здесь свои дела?
— Я хочу спросить тебя кое о чем, — говорю я, снова подходя к зеркалу, — и хочу услышать правдивый ответ. Без приукрашивания и подслащивания. И не думай о моих чувствах, просто скажи мне все, как есть, договорились?
Элисон смотрит на меня взглядом, в котором смешались изумление и любопытство.
— Договорились.
— Так ты готова ответить на мой вопрос? Хорошо, тогда начнем: выпадают ли у меня волосы?
Я наклоняю голову так, что Элисон может рассмотреть мою макушку.
— Все в порядке, — отвечает она через некоторое время. — Тебе не о чем волноваться.
Я снова смотрюсь в зеркало.
— Ты уверена? — И я снова наклоняю голову.
— На сто процентов.
— Ты уверена в том, что говоришь, или ты просто хочешь меня утешить?
— Я уверена, — твердо заявляет Элисон.
Я одобрительно киваю, а затем снова пялюсь на себя в зеркало, совершая немыслимые движения головой и стараясь рассмотреть в зеркале свою макушку.
— У меня лезут волосы, верно? — спрашиваю я.
— Нет. У тебя с волосами все нормально.
— Ну ладно, ты можешь сказать мне честно?
— С волосами у тебя все нормально. У тебя хорошие волосы. Фантастически хорошие.
— Послушай, Эл, я же вижу отсюда свою макушку. И ясно вижу, что волосы на ней редкие.
Она снова смотрит на мою макушку.
— Ну, может, несколько волос вылезло из того места, на которое ты смотришь, только и всего. — Она осматривает мою голову со стороны затылка. — У тебя здесь густые волосы. Очень густые.
— А сверху, там, где я не могу рассмотреть. То место, о котором я говорю, здесь… — я тыкаю пальцем в макушку, — …я не могу его увидеть в зеркале. Послушай, просто признай, что это так. Мне это необходимо для того, чтобы смириться с тем, что моя молодость прошла, понятно? У меня лезут волосы, так?
Элисон с виноватым видом кивает:
— Боюсь, что так.
— Это ужасно?
Она опускает крышку стульчака на унитазе.
— Садись сюда, и я проведу полную диагностику.
Я с унылым лицом устраиваюсь на унитазе, ожидая ее вердикта.
— Ну, как это выглядит? — спрашиваю я.
— Весьма непривлекательно, — отвечает она. — Небольшое облысение намечается спереди. Но основное — на макушке. Общее заключение: вид не очень привлекательный. Нет никаких сомнений в том, что ты будешь Л-Ы-С-Ы-М. — Она делает короткую паузу, а затем продолжает: — Лысина усиливает сексуальность. Подумай об этом. Брюс Уиллис лысый, но именно его считают секс-символом Голливуда, Майкл Стайп, который работает с редкоземельными металлами, лысеет, но Джейн по-настоящему любит его… — продолжает она со смехом, — и Хоумер Симпсон из «Симпсонов»[52] тоже лысый, однако Мардж боготворит его так же, как я боготворю тебя. — Она наклоняется и целует мою макушку, и хотя мне это очень не по нутру, поскольку я намеревался сильно опечалиться по поводу сегодняшнего открытия, но она меньше чем за пять минут сильно улучшила мое самочувствие тем, что объявила смертный приговор моим волосам.
Воскресенье, 21 июня 1998 года
22.30
Я и Джим читаем, лежа в постели, которая хороша в том смысле, что удобна, но невыразимо скучна для семейной пары, не занимающейся любовью. Внимание Джима сосредоточено на середине последнего номера журнала «Какую машину выбрать?» — ему обещали предоставить машину от компании, — а я читаю «Космополитен».
— Джим?
— Да?
— Как ты думаешь, после официальной регистрации нашего брака мы достаточно часто занимаемся сексом?
— Прости?
— Я спрашиваю, как думаешь, с тех пор как наш брак официально зарегистрирован, мы достаточно часто занимаемся сексом? Как раз этой теме посвящена статья, которую я сейчас читаю. — Для пущего эффекта трясу журналом перед его носом. — Наши показатели ниже средних для замужних пар.
— Мне кажется, что не стоит беспокоиться по этому поводу.
— Я знаю, что это звучит несколько занудно и навязчиво, но интересно, что понимается под средним уровнем, а? — Он кивает, а я продолжаю: — Если рассуждать дальше, то найдутся и такие люди, вроде нас, у которых этот показатель ниже средненационального уровня. — Джим снова кивает. — А есть пары, которые занимаются сексом больше, чем рекомендуется.
— Правильно.
— В таком случае среди них есть женатые пары, которые занимаются сексом больше, чем мы.
— И что?
— Неужели тебе неинтересно знать, что это за пары? Кто эти женатые пары, у которых показатели выше средних и которые занимаются сексом чаще, чем мы?
— Но это не значит, что их показатели — именно то, что определяет качество жизни, так? И это еще не факт, что мы в сравнении с этими парами не можем увеличить наши показатели. Как раз наоборот. Это означает, что нам как раз надо уменьшить наши показатели и реже заниматься сексом — именно это нам и надо, — поспешно добавляет он. — Но посмотри, они занимаются этим чаще, значит, общенациональный показатель частоты занятий сексом растет, а стало быть, увеличивается и средняя частота занятий сексом у остальных пар, в том числе и таких, как мы.
— Меня совершенно не интересует, кто и как занимается сексом, — говорю я уже наполовину на взводе. — Меня тошнит от этих статистических обобщений. Вести нашу сексуальную жизнь в соответствии с показателями сексуальной активности каких-то людей? Ну уж нет! — Я с треском захлопываю журнал. — Если я собираюсь заниматься сексом, то хочу, чтобы все было по крайней мере так, как мы сами хотим.
— Послушай, Элисон, тебе не кажется, что все это не слишком умно? Ты что, собираешься довести себя до сердечного приступа, борясь за улучшение показателей?
— Показателей? О каких показателях ты говоришь? Когда мы в последний раз занимались этим?
— В прошлый уикенд.
— Что ты говоришь? Это было в позапрошлый уикенд.
— Но ведь я же работаю…
— Неужели? Но ведь и я, если ты помнишь, тоже работаю, но это не оправдание. Неужели тебя не волнует, что это ненормально?
Джим смотрит на меня решительным взглядом.
— Ну что ж, — говорит он. — Давай сразу и приступим.
Суббота, 27 июня 1998 года
9.37
Я, еще лежа в постели, смотрю по переносному телевизору утреннюю программу для детей; открывается дверь ванной, и из нее, после посещения туалета, выходит Элисон.
