Дорога к призванию. История русской студентки, которая мечтала увидеть Америку - Холов Любовь

Пора начинать сеанс, целитель сказал, чтобы я отвернулась от него, когда он будет молиться, он положит одну руку на мою грудную клетку, а другую на верхнюю часть спины. Нужно просто расслабиться и не сопротивляться.

Я даже не собиралась сопротивляться. Все, что он говорил, звучало очень правдоподобно. Никакого подвоха я не почувствовала. Во время сеанса я очень хорошо расслабилась, под его руками ощущалась вибрация. Глаза у меня были закрыты, и я видела разные цвета: сиреневый, зеленый, красный красивый цветок и закончилось все россыпью ромашек. Что-то похожее на сон. Может, я даже немного задремала.

Сегодня утром после сеанса я проснулась от оглушительного звука сирены проезжавшей мимо дома пожарной машины. Ночью снились кошмары. Снились мужчины, которых я, как мне казалось, любила: Влад и моя первая любовь, мальчик из Киева, в которого я была влюблена в восьмом классе. По иронии судьбы, его тоже звали Влад.

Вскочив с постели, я пошла в душ. Окно в душевой было открыто, и я поняла, что слышу все звуки намного сильней, чем обычно. И поэтому сирена на самом деле не кричала громче, а просто я слышала ее лучше.

В школе я не могла сконцентрироваться ни на одном задании и решила пойти в супермаркет купить воды. Умида говорила, что в течение нескольких дней после сеансов целителей может быть состояние слабости, и нужно пить много воды, чтобы очищать все то, что поднялось на поверхность. Не знаю, что у меня поднялось на поверхность, но состояние было отвратительное. Я позвонила боссу и сказала, что на работу я прийти не смогу, потому что болею. Он стал ворчать, но я все-таки убедила его, что сегодня от меня толку не будет.

Очень надеялась, что к вечеру меня отпустит, так как танцы пропускать мне не хотелось. В класс я возвращаться не стала, а пошла в компьютерную комнату. Решила поспать там пару часиков, опустив голову на стол. Уснула я моментально.

В шесть часов меня разбудил звонок Умиды.

– Все, что с тобой сейчас происходит, абсолютно нормально, не беспокойся, – подбадривала меня Умида.

– Да, понимаю, но если честно, немного тяжеловато, – пожаловалась я ей.

– Сейчас наружу вылезли многие твои страхи, тебе могли сниться кошмары…

Я слышала, что она говорила, но реакция у меня была заторможенная, и я не успевала ей ничего отвечать.

– Сейчас мы отпустим твои страхи. Три раза мы произнесем мантру.

Повторяй за мной.

– Хорошо.

– Мои страхи, – начала Умида.

– Мои страхи, – повторила я.

– Спасибо вам за то, что вы меня защищали раньше, – слово в слово я все повторяла за ней.

– Вы мне очень помогли, я вас благодарю. А теперь я готова идти дальше без вас. Я отпускаю вас и прошу, чтобы вы превратились в любовь!

Если бы Умида раньше сказала мне повторить что-то подобное, я бы скептически рассмеялась, но сейчас я готова была произнести что угодно, только бы мне стало легче.

После второго повтора мне показалось, что стало немного лучше. Я посмотрела на часы. Пора было выходить из школы и идти в танцевальную студию. Она находилась в десяти минутах ходьбы.

Третий раз я уже повторяла за Умидой, шагая по улицам Нью-Йорка. И чувствовала, что с каждым шагом тело мое становится легче, а шаг увереннее. На лице стала появляться идиотская улыбка.

– Я готова идти дальше без вас. Я отпускаю вас и прошу, чтобы вы превратились в любовь! – с легкостью крикнула я.

Блеснула молния, ударил гром, начался проливной дождь, а я стала безудержно смеяться. Я шлепала по лужам, смотрела на небо, вода омывала мое лицо, вся одежда промокла. Я просто шла и смеялась.

– Смех – это хорошо, – слышала я из телефонной трубки.

Люди с зонтиками смотрели на меня с удивлением. В Нью-Йорке можно увидеть все что угодно, и люди давно уже перестали обращать внимание на всякого рода странности, но, похоже, гуляющая под проливным дождем девушка их удивляла.

Уже перед самой студией капли дождя вдруг резко перестали на меня попадать, хотя дождь продолжал лить. Я обернулась и увидела Ти, который так любезно накрыл меня своим огромным черным зонтом.

Я перестала смеяться, и мы молча дошли до здания студии. Он открыл дверь и пропустил меня вперед. Уже в лифте он смотрел на меня не как грозный учитель, которого все, в том числе и я, так сильно бояться, а как трехлетний мальчик, который только что увидел бабочку, и ему интересно, что это такое.

– Я люблю дождь, – стряхнув воду с лица, спокойно сказала я.

– Я заметил, – улыбнулся он.

VI. ДУША КОЛЮЧКИ

Сцена 50. ТАНЦУЮЩИЙ ЭКОНОМИСТ

Мы часто живем в мире своих страхов и комплексов. Руслан однажды сказал: «Общество подразумевает наличие у человека определенных ограничений и предрассудков».

В каждой стране есть правила хорошего поведения. И любой уважающий себя член общества должен им подчиняться. В России, например, ты не можешь достать бутерброд и кушать во время лекции, в Америке же это нормально. «В Англии, – рассказывал босс, – люди спокойно стоят в длинной очереди за чем угодно и никогда не жалуются, даже если они опаздывают по своим делам. Правила нужны обществу, чтобы развиваться. Постоянный хаос ни к чему не приведет». Побочный же эффект таких правил – подавленная способность выражать чувства.

Недавно Люда потащила меня на вечеринку дэнсхолла. Она познакомилась с каким-то известным диджеем, и он пригласил нас повеселиться. Час ночи, мы в одной из самых опасных частей Нью-Йорка, в Бронксе. Из белых людей – только мы с Людой. Все оглядывают нас с ног до головы, в их взглядах сквозит немой вопрос: «Что вы здесь делаете?»

А что мы делаем? Люда сказала, что на подобного рода вечеринках люди забывают обо всем: стеснения и страха самовыражения не существует. Они кричат, становятся на голову, садятся на шпагат, в танце имитируют занятия любовью. Это звучит дико, но когда после нескольких часов такого безумия ты идешь домой, то кажется, что скинул несколько килограммов. Ты паришь как бабочка, груз проблем, который давил на тебя всю жизнь, растворяется. В теле легкость, и хочется жить. Все вокруг очень красивое. Такое чувство, что ты только что покинул свой кокон.

То, что описывала Люда, ассоциировалось у меня с настоящей вечеринкой Диониса. Американские танцы теперь казались мне всего лишь цветочками, а не развратом. Но описанный ею эффект никак не соответствовал потери рассудка, о котором когда-то на первом курсе университета говорил профессор философии. Это скорее походило на то, что я чувствовала, когда танцевала под гитару на кухне общежития.

Прежде чем согласиться пойти с Людой, я залезла в интернет и стала искать подробную информацию о том, что же такое дионисизм, и наткнулась на следующее: «Изначально целью последователей дионисизма было освобождение души от всего бренного через танец, соединение ее в экстазе со Вселенной».

Просмотрев еще пару источников, я нашла описание, похожее на то, о чем говорила Люда. «Дионисизм проповедовал слияние с природой, в котором человек всецело ей отдается. Когда пляска среди лесов и долин под звуки музыки приводила вакханта в состояние исступления, он купался в волнах космического восторга, его сердце билось в лад с целым миром. Тогда упоительным казался весь мир с его добром и злом, красотой и уродством.

Все, что видит, слышит, осязает и обоняет человек, – проявления Диониса. Он разлит повсюду. Запах бойни и сонного пруда, ледяные ветры и обессиливающий зной, нежные цветы и отвратительный паук – во всем заключено божественное. Разум не может смириться с этим, он осуждает и одобряет, сортирует и выбирает. Но чего стоят его суждения, когда «священное безумие Вакха», вызванное опьяняющим танцем под голубым небом или ночью при свете звезд и огней, примиряет со всем! Исчезает различие между жизнью и смертью. Человек уже не чувствует себя оторванным от Вселенной, он отождествился с ней и, значит, – с Дионисом» – Александр Мень.