Сэм Хайес - В осколках тумана
Ничего, — показывает она. — Бабушка не разговаривает.
Я вздыхаю.
Да, я знаю. Бабушка молчит. Но за ужином ты сказала, что бабушка попросила прощения. За что? Разве она сделала что-то плохое?
Флора сооружает из одеяла туннель, проползает по нему и выглядывает с другой стороны. Оглушительно хохоча, она пускается в обратный путь. Я сграбастываю ее вместе с одеялом и нещадно щекочу, пока она не начинает махать рукой, прося пощады. Я останавливаюсь.
Мы смотрим друг на друга, и я вижу маленькую Джулию. Как было бы здорово вернуться в детство. Я бы рассказал Джулии, что ждет нас впереди, заставил бы пообещать, что она никогда меня не бросит. Я бы все исправил.
— Пора выключать свет. — За моей спиной стоит взрослая Джулия. — Ну-ка быстро спать, маленькая бандитка!
Она жестикулирует, обращаясь к Флоре, укладывает ее, подтыкает одеяло.
Спокойной ночи, — показываю я и оставляю дверь в комнату приоткрытой.
— Марри, тебе тоже пора спать, — суховато говорит Джулия на лестничной площадке. — Завтра ты обязан быть в хорошей форме. Делай что хочешь, но Дэвид не должен снова ночевать в тюрьме. — Стабильное будущее, о котором она так страстно мечтает, ускользает. — Мне нужно, чтобы он оттуда вышел.
Я киваю, мимолетно глянув в позолоченное зеркало.
— Спокойной ночи, Джулия.
Заворачиваю в свою спальню, переполненный ревностью.
— Итак, — спрашивает Шейла, — ты снова счастливый семьянин?
Я только сообщил, что перебрался в Нортмир, чтобы помочь Джулии, но стоило мне заговорить о болезни Мэри, как взгляд у Шейлы становится отсутствующий. Ей нет дела до моих проблем. Ее интересуют лишь клиенты, иски, совещания и отчеты.
— Да уж, счастья выше головы. Мы только и делаем, что грыземся.
— Может, тогда поиграешь в детектива и наведаешься в полицию? Надо узнать, кто главные свидетели в деле Карлайла. Отличное дело, правда, Марри? Богатый клиент и прекрасный шанс показать, на что ты способен.
Я молчу, и лицо Шейлы обиженно вытягивается.
— Вообще-то я рассчитываю на твою благодарность. — Она садится на угол моего стола, ручка, подарок Джулии, летит на пол. — Если ты справишься с этим делом, я похлопочу перед Джерри за тебя.
Я откидываюсь на спинку стула. Его скрип под стать скрипу, с которым ворочаются мои мозги.
— Похлопочешь за меня? Шейла, я очень-очень благодарен за то, что спасаешь мою шкуру, но ты не понимаешь. Этот случай…
— Я всегда знала, что вы не из тех, кто легко сдается, месье Фрэнч. Как ты думаешь, почему я выбрала тебя много лет назад, когда ты пришел, весь такой энергичный, с розовыми щечками?
Я — энергичный? И с розовыми щечками? Что за нелепая фантазия. Ничего не помню. Впрочем, благодаря виски я с каждым годом помню все меньше. Алкоголь отлично отстирывает память.
— Шейла, ты знаешь, кто такой Дэвид Карлайл?
— Да. Конечно, знаю, — говорит она, слезает со стола, поправляя юбку и каблуком задевает ручку. Та катится под стол.
Нагибаюсь и достаю. Меня тошнит.
— Он твой клиент, балда. Импозантный доктор, которого обвинили в нападении на девочку, Грейс Коватту. Я уверена, что произошла ошибка. На полицию давили, чтобы они быстрее кого-нибудь арестовали. Вот они и взяли того, кто оказался в неправильном месте в неправильное время. И нам это дело по силам, верно?
— Шейла, все не так просто. — Чувствую, мне пора собирать вещи.
— А ты добейся того, чтобы было просто, милый Марри. — Она наклоняется ко мне, словно для того, чтобы поделиться секретом успешной работы. Меня мутит от запаха ее духов. — Послушай, Марри. Джерри снова шлея под хвост попала. А я поставила на тебя, когда ты пришел к нам, и не хочу, чтобы ты меня подвел. Мне моя репутация дорога. — Она отходит к окну, из-за узкой юбки шажки у нее до нелепости маленькие. — Твое пьянство ни для кого не секрет. Если бы все решали партнеры, тебя бы давно… — Она чиркает ладонью по горлу. — Я выговорила тебе отсрочку, так воспользуйся этим, мать твою! Отправляйся в тюрьму, подай апелляцию, подготовься к выступлению и вали в суд! Вот чем ты должен заниматься, Марри, а не штрафами за парковку, с которыми даже наш практикант справится с завязанными глазами.
— Нотация закончена? — тихо спрашиваю я. Нет, я не ору. Не вскакиваю и не стучу кулаком по столу. Я спокоен. Даже улыбаюсь. — Я не хочу заниматься этим делом.
Ну вот. Я сказал.
Шейла молча закуривает и открывает окно.
— Не хочешь? — Слова недоверчиво повисают колечками дыма, уплывают на улицу. — Значит, ты и работать не хочешь? Я правильно понимаю?
— Конечно, хочу… — Я осекаюсь.
А может, и не хочу уже. На столе снимок Джулии, я сфотографировал ее в тот день, когда она выбирала свадебное платье. Провожу пальцем по ее волосам. Лицо Джулии сияет. Губы чуть приоткрыты. Я вспоминаю, что в руках она держала номер журнала «Невеста». Мы так радовались, что скоро поженимся. Уже знали про ее беременность, и я ее боготворил…
— Она всегда была такой, — говорю я. — Когда носила ребенка, то вся сияла, и от нее… не знаю, как сказать… исходил свет. Понимаешь?
— При чем тут свет, Марри? У тебя крыша поехала? Или ты пьян? — Шейла пристально смотрит на меня.
— Какое красивое платье, — улыбаюсь я, удивляясь отчетливости воспоминания. — Сливочно-белое с крошечными голубыми цветами у выреза. Пошел дождь, подол намок. Джулия хотела отдать платье в химчистку, но я не разрешил. Ведь это напоминание о нашей свадьбе.
— Наверное, уже тогда прикладывался к бутылке. — Шейла подходит, наклоняется ко мне и с силой втягивает воздух. От нее пахнет кофе.
«Марри, не упусти свой шанс. Тебе нужна работа. Ты же знаешь, что на мою зарплату учительницы мы не проживем», — улыбается Джулия со снимка. Я касаюсь ее лица.
— Я не упущу свой шанс, — шепчу я ей.
Шейла облегченно вздыхает и направляется к двери.
— Вот и хорошо. Так вот, вскоре Джерри намерен устроить аттестацию. Не стану уверять, будто ты можешь стать партнером, Марри, но если ты хочешь, чтобы твоя миленькая женушка была счастлива, то советую приниматься за дело.
Я осторожно ставлю фотографию Джулии на место. Внутри разливается странное тепло. Начинаю собирать бумаги, которые понадобятся мне сегодня. А Джулия все смотрит на меня с фотографии, и теплота в груди не исчезает. Что это? Осколок прошлого счастья, смытого алкоголем? Или просто любовь?
Тюрьма «Уайтгейт» — исправительное заведение с особо строгим режимом для преступников категории А и В. Видеть здесь Карлайла — ни с чем не сравнимое удовольствие, даже бутылка лучшего скотча такого не доставит.
