Сэм Хайес - В осколках тумана
— Смотри, что пришло. — Достаю из конверта листок, провожу пальцем по подписи Марри. Она удостоверяет, что он получил мое заявление о разводе. И согласен.
— Ну, ты же хотела этого, — говорит он, открывая кран и начиная мыть посуду. — Вот я и подписал.
— Нет, я не хотела этого. Но мне ничего другого не оставалось. Я сделала это ради себя. Ради детей. — Смотрю на Марри и не могу удержаться от смеха. — Эй, Марри!
Он оборачивается, и я киваю на новую посудомоечную машину.
— Старые привычки неискоренимы, да? — смеется он.
— Точно.
Подхожу, закрываю кран и обнимаю Марри за шею.
Когда он все-таки возвращается к грязным тарелкам, я рву документы на развод и бросаю их в мусор.
Весна принесла в мир краски и надежду. Маленькие ростки нарциссов выпустили сияющие желтые побеги, а на ветках набухли душистые почки. Небо без облачка.
— Папа, смотри! — Алекс запускает бумажный самолетик. Это его подарок бабушке. Мы пришли навестить маму.
Кладбище расположено в полумиле от Уизерли. Оставив машину в деревне, мы неспешно двинулись дальше пешком. Дети с Мило бежали впереди. Когда показались надгробия, пес вдруг присмирел, стал жаться к моим ногам. Я взяла его на поводок. Мы недолго постояли у могилы, потом заменили цветы, дети положили принесенные бабушке рисунки, а Алекс запустил свой самолетик.
— Подождите меня здесь, — прошу я.
Марри кивает. Он знает, кого я еще хочу навестить. У могилы я опускаюсь на колени и рассказываю Грейс, что одноклассники разбили у школы небольшой сад в память о ней.
— Тебя помнят, — шепчу я, опускаю на могилу цветы и возвращаюсь.
Марри снимает с себя шарф и обматывает мою шею:
— Ты дрожишь. Знаешь, нам всем нужно отдохнуть. Как насчет пасхальных каникул? Может, съездим куда-нибудь?
— Давай, — соглашаюсь я. — Но… суд, ты помнишь.
Дэвиду предъявлено обвинение в похищении Флоры, правда, серьезное наказание ему не грозит, поскольку никакого вреда нашей дочери он не принес. Но Эд по-прежнему уверен, что Дэвид виновен в смерти Грейс, и жаждет доказать это. Если у него получится собрать против Дэвида серьезные улики, то из тюрьмы тот выйдет очень не скоро.
— Заметила, как Алекс вытянулся за последние недели? — спрашивает Марри. — Парень быстро взрослеет.
Флора оглядывается на нас, желая что-то сказать.
Где бабушка? И дедушка?
Проворные пальцы словно касаются моей души.
Все повторяется. Меня как будто отбросили на двадцать пять лет назад, когда на первом занятии в детском саду я нарисовала отца, которого у меня никогда не было. Марри с Алексом уходят вперед, свистнув Мило.
— Ох, Флора, — говорю я, взяв ее за плечи.
Она улавливает свое имя в дыхании ветра и смотрит на мои губы, хоть и не умеет по ним читать. Я рассказываю ей о том дне, когда мама запретила упоминать о моем отце, о том, как я расстроилась, но научилась жить с пустотой в сердце. Я так мечтала, чтобы у меня был папа.
Разве у меня нет дедушки? — показывает Флора.
Нет, — отвечаю я.
Она выглядит растерянной.
Я никогда не знала своего отца, то есть твоего дедушку. А папин папа давно умер.
Я прижимаю ее к себе. Как бы мне хотелось хотя бы один-единственный день провести с отцом, показать ему детей. Он бы гордился ими. Но мама умерла, и этого уже никогда не случится.
Я нарисую его для бабушки, — показывает Флора, — чтобы ей не было одиноко.
Тогда пойдем домой, чтобы ты быстрее начала.
Я не вытираю слезу, которая бежит у меня по щеке.
На кухне тепло. Мы стаскиваем ботинки, сваливаем пальто на стулья. Я объявляю, что скоро будет чай с пирогом. Флора уже за столом, развязывает свою рисовальную папку. Она больше не прячет рисунки. Я смотрю через ее плечо.
Кто это?
В папке не меньше дюжины листов. И на всех какие-то мужчины. Очень разные, старательно нарисованные простым карандашом.
Мои дедушки, — с гордостью объясняет Флора. — Теперь это не секрет, потому что бабушка улетела на небо. Это она попросила их нарисовать.
Я хмурюсь. Господи, что за странные мысли посещают маленьких девочек. И как сложно смириться с отсутствием того, кто должен у тебя быть.
Сажусь рядом с Флорой. У нее будет дедушка!
Надо их раскрасить. Как ты думаешь, какого цвета у него волосы? Темные или седые? Давай теперь вместе нарисуем дедушку.
Флора кивает и принимается сосредоточенно рисовать. Вместе мы создаем идеального отца, идеального дедушку. Который никогда нас не покинет.
Папа, смотри!
Флора любуется человеком, у которого одна рука в два раза длиннее другой. На нем ярко-зеленый пиджак, он курит трубку. Рядом маленькая собачка. Вокруг разливается море синей травы.
К нам подходит Марри, опирается на мои плечи.
Симпатяга, — хвалит он, и Флора улыбается.
Алексу тоже становится интересно.
— И я хочу рисовать! — заявляет он, усаживаясь рядом с сестрой.
Через секунду Марри хватает карандаш, и вчетвером мы с увлечением малюем, препираемся из-за карандашей, сравниваем рисунки и хохочем.
Вскоре весь стол завален. С каждого листа на нас смотрит отец или дедушка. Тут и высоченные громилы, и носатые уродцы, и сгорбленные старички с тросточками. Все они наши. Все выдуманные.
— На целую жизнь хватит, — с гордостью говорю я. — Никто в нашей семье больше без отца не останется.
Марри задумчиво смотрит на меня, прижав карандаш к губам, словно хотел сказать что-то очень важное, но оно так и осталось непроговоренным.
— Что? — спрашиваю я.
— Ничего, — отвечает он. — Правда, ничего.
Странно, но я понимаю его молчание. И впервые за долгие годы чувствую себя счастливой.
Примечания
1
В 1977 году английская королева Елизавета II праздновала 25-летие своего правления. — Здесь и далее примеч. ред.
2
Игра слов. Dick — уменьшительное от имени Ричард и эвфемизм для мужского члена.
3
Детская игра в карты.
