Маша Трауб - Домик на Юге
Дима женился на Наташе, когда узнал, что она беременна. Беременность была тяжелая, но Наташа держалась. К матери она приехала уже с животом и кольцом на пальце.
– Ты стала толстая, – сказал Тимочка и отказался идти обнимать и целовать маму.
– У тебя скоро будет братик, – сказала сыну Наташа.
– Нет, Тимочка, – оборвала дочь Галина Ивановна, – у твоей мамы будет другой ребенок.
Наташа обиделась и, плача, уехала на следующий день. Галина Ивановна от обиды проплакала еще сутки.
– Она нас вычеркнула, – объясняла Галина Ивановна соседу, – мы ей не нужны! Ладно я, но зачем так с Тимочкой? Чего она ждала? Что я обрадуюсь? Она ведь меня даже с этим Димой не познакомила… Я что – кривая, косая? Ей за меня стыдно? Как так можно? Как? Деньги она привезла… Как будто мне от нее деньги нужны… Тимочке мать нужна, а не шмотки. А что дальше делать? Я же уже не девочка. На сколько меня еще хватит? А Тимочка? Он же все понимает. Все. Не дурак. Да и чего тут понимать – у мамы новый муж и ребенок новый. А Тима ей не нужен… За что мне такое? Что я не так сделала? Все ведь ради нее. Все.
Ночью, когда Галина Ивановна, накапав себе валокордина, пыталась уснуть, к ней в комнату пришел внук.
– Ты что не спишь? – испугалась она.
– Бабушка, – Тима подошел и присел на кровать, – я тебя никогда не брошу.
Сказал так серьезно, что Галина Ивановна опять расплакалась. Она отвела внука в кровать и гладила его по спинке, пока он засыпал.
– А мама за что меня не любит? – спросил мальчик.
– Что ты придумал? Любит она тебя, конечно. Только у нее там работа, дела. Она же приезжает, вон сколько всего тебе привозит!
– А ей на работе не разрешают меня забрать?
– Что ты такое говоришь? Все ей разрешают. Как только сможет, так и заберет. Она же не сможет с тобой дома сидеть. А что тебе там одному делать? Спи давай.
– А она кого слушается?
– Как это?
– Ну вот я тебя слушаюсь, а мама – кого?
– Начальника, наверное. А что?
– Надо, чтобы ей начальник велел меня забрать. Она его послушается.
– Спи, все будет хорошо. Ты вырастешь, сам куда захочешь, туда и поедешь.
– Нет, я тебя не брошу!
– Я буду старенькая. Тебе со мной будет скучно.
– Ладно, тогда мы вместе будем ездить.
– Будем, Тимочка, будем. Засыпай скорее.
Наташа тяжело родила мальчика. Что было дальше – помнила с трудом. Стояла у окна и думала: забирать ребенка или отказаться? Всерьез думала. Долго. Несколько дней. Из объяснений врача она практически ничего не поняла. Врач, устав, сказала просто: «Водянка мозга».
Мальчик лежал в кювезе. Огромная, вытянутая огурцом голова и маленькое тельце. Наташе казалось, что эту голову он никогда не оторвет от кроватки. Ни-ког-да. А если и попытается встать, то голова перевесит. И что сказать Диме? Что родила урода?
Наташа не плакала. Думала, что в жизни все так несправедливо. Тимочка, которого она не хотела, родился здоровенький. А этот мальчик, которого она хотела изо всех сил, вон какой.
– Знаете, у таких детишек много серого вещества. Еще увидите – вырастет академиком, – слышала Наташа слова врача и думала: отказываться от ребенка или нет?
Дима не думал ни секунды. Наташа даже не успела у него спросить – что будем делать? И хорошо, что не успела. Вечером, когда их с мальчиком, которого пока никак не звали, Дима привез домой, Наташа позвонила маме.
– Мам, я пока не смогу приезжать, – сказала она. Хотела рассказать про мальчика, но не решилась.
– Я так и подумала, – ответила Галина Ивановна и положила трубку.
Через семь лет Наташа была уже совсем другой. Мечта Галины Ивановны сбылась – дочь выполнила «жизненный план». Ухоженная, приятная молодая женщина. Хорошая жена и мать. Сын – Толичка – нормальный, обычный мальчик. Врачи, лекарства, обследования сделали свое дело. В школу пошел – хорошую. Гиперактивный – ну, сейчас все дети такие. Может просто так, без повода, ударить одноклассника. Но мальчишки всегда дерутся. Не очень хорошо учится, но тоже понять можно – болеет часто. Зато Наташа с ним занимается, уроки делает – не то, что другие мамы. Мальчик ругается, обзывается – наверное, подцепил у кого-то. Мама-то приличная, воспитанная женщина.
Для Наташи эти семь лет были одним непрекращающимся кошмаром. Она была уверена: ее Бог наказал за то, что она оставила Тимочку. Домой она приезжала редко – не могла смотреть на сына. Да и сын ее не воспринимал. Мама? Какая мама? Забрать его в Москву она не могла – все силы уходили на Толика. Наташа понимала, что Толик никогда не будет нормальным. Ни-ког-да. Он будет выглядеть нормальным, если она будет рядом и вовремя даст лекарство. Она пыталась объяснить это матери, но Галина Ивановна не поняла, не захотела понимать.
– Пока я жива, Тимочка будет со мной, – сказала она дочери. – Свою вину за то, что тебя такой вырастила, я уже искупила.
С Димой у Наташи отношений уже не было никаких. Они были связаны только Толиком. Дима винил в болезни сына Наташу. Она бросила старшего сына, родила больного младшего. И бросила бы этого тоже. Наплевала бы так же, как наплевала на мать и Тимочку. Все это Дима сказал ей давно, практически сразу после рождения Толика. Наташа задохнулась от таких слов.
Все эти семь лет Наташа знала только одно чувство – ненависть. Жила с ним. Она ненавидела мужа и Толика. Ненавидела врачей и учителей. Ненавидела людей на улице, продавцов в магазине. Ненавидела себя, мать и Тимочку. Ненавидела утра, дни и вечера. Ненавидела готовить, убирать. Свою квартиру ненавидела.
«Я не виновата. Так получилось. Я не хотела, чтобы так все было», – убеждала Наташа саму себя.
Тимочку в Москву привез сосед-алкоголик. Наташа открыла дверь и сползла по дверному косяку.
– Галина Ивановна, мама твоя, умерла, – сказал сосед, – похоронили. Тебе она велела не звонить.
Наташа заплакала. Сосед уехал. Тимочка так и стоял в прихожей. Наташа плакала тихо, без истерики, но слезы лились и лились. «Мама… Что теперь делать? Тимочка такой большой… Толю надо из школы забирать… Дима придет с работы… мама… мама умерла… что теперь делать?…» – думала она.
Толю она пошла забирать, не видя дороги, не соображая, что делает. «На автомате». Точно так же привела его домой и усадила детей обедать. Помыла посуду, села и вдруг поняла, что в квартире тихо. Непривычно тихо. Толик не кричит, ничего не требует. Она зашла в комнату и увидела, как Тимочка играет с Толиком, а Толик светится от счастья и гладит брата по руке. Наташа вернулась на кухню. Слезы продолжали течь, она уже и не пыталась успокоиться. Вечером пришел Дима.
– Мама умерла, – сказала Наташа, – Тимочка здесь.
Дима ничего не сказал. Встал из-за стола и ушел. Наташа опять заплакала.
