Жиль Легардинье - Совсем того!
— Филипп, подожди, мы занимаемся.
Янис принялся изо всех сил соображать. Некоторое время слышен был только шум дождя, стучавшего по листьям, металлическому столу и крыше. В конце концов ребенок заявил:
— Слишком сложно для моей головы. Мне нужен калькулятор.
— Я надеялся не на такой ответ. Что ж, тем хуже. Отпразднуешь Хэллоуин в другой раз.
Мальчик что-то проворчал себе под нос и снова принялся соображать. Филипп выставил вперед руку, проверяя, какой силы дождь.
— Интересно, после такого дождя машина будет какого цвета?
— Думаю, небесно-голубого, — сказал Блейк.
— Я сейчас припоминаю, что она должна быть изумрудно-зеленой, — сказал Манье.
— Ты тогда уже подсел на свои аперитивы?
— А что в них такого, в моих аперитивах?
— Да ничего. Говорю тебе, что машина светло-голубого цвета.
— Зеленого.
— Спорим? — предложил Блейк.
— На что? — спросил заинтригованный Манье.
— Пятьдесят! — воскликнул Янис. — Надо пятьдесят ирисок, чтобы получился килограмм.
44
Уже лет десять Блейк не засиживался так далеко за полночь, разве когда одолевали мрачные мысли. Да еще когда однажды ужинал с Ричардом и когда Сара выходила замуж за Дэвида. Но сегодня ему надо было во что бы то ни стало все выяснить.
Он расположился за письменным столом в библиотеке и продолжил кропотливую реставрационную работу. Понемногу отдельные полоски складывались в письмо. Работа чем-то напоминала изготовление поделок в детском саду к празднику мам, во всяком случае, наличием ярких цветов. К этому моменту в документе выделились три различные части. Блейк был слишком занят графической стороной дела, чтобы одновременно вникать в смысл. Перебирая несколько оставшихся полосок, он пытался соединить части воедино. Состояние полосок, некоторые из которых также были разрезаны на несколько кусочков, только усложняло задачу. Все же кропотливая работа принесла свои плоды. Прикрепив скотчем последнюю полоску, Блейк взял в руки документ и сощурился, чтобы лучше разобрать написанное.
«Дорогая мамочка!
Соблюдая сроки, которые я сам себе назначил, шлю тебе весточку о нас. Надеюсь, что это письмо найдет тебя, как и полагается, в поместье. Мы постепенно разбираем коробки и правда очень рады нашему новому дому. Это ничего, что он чуть поменьше — на одну комнату, — зато расположен неподалеку от того места, где работает Изабелла, и через две улицы от парка, где обитают Танины любимые обезьянки, хоть мы и твердим ей, чтобы вела себя с ними поосторожней. Твоя внучка не потеряла из-за переезда никого из своих подружек, потому что ходит в ту же школу. Для меня дорога в университет стала немного длинней, но мне это не мешает. Если ты захочешь приехать, мы будем счастливы и без труда выделим тебе место. Я по-прежнему вижу Франка два раза в неделю. После улучшения, о котором я писал тебе в прошлом месяце, его состояние внезапно ухудшилось. Две недели назад я даже не на шутку испугался, но врачи меня успокаивают. Они говорят, что он может пережить еще несколько таких “микроспадов”, прежде чем окончательно пойдет на поправку. Мы поддерживаем его и его подружку, которая все лучше овладевает нашим языком.
Мне по-прежнему странно, что я давно ничего не знаю о твоей жизни, в то время как рассказываю тебе все о своей. Я не хочу навязываться тебе и, даже если твое отношение меня огорчает, я уважаю твою позицию. Я знаю, что для Франка было бы большим утешением узнать, что ты смягчилась, а в его состоянии это очень важно. Мы еще вчера вечером говорили о тебе. Он мне настоящий брат, и моя близость к нему позволяет мне как-то компенсировать ему нехватку собственной семьи, частью которой, несмотря ни на что, он является.
Я по-прежнему надеюсь получить от тебя известие. Повторно сообщаю свой домашний адрес и адрес электронной почты. Я часто думаю о тебе. Изабелла обнимает тебя, я тоже.
Твой сын Гуго».Блейк наконец-то понял, что означали каракули после подписи, доставившие ему столько хлопот, когда он складывал свой паззл. Малышка Таня нарисовала обезьянку и написала свое имя.
Эндрю положил письмо на стол и тихо вздохнул. Сколько людей во всем мире в эту самую минуту отчаянно ждут, что кто-то подаст им весточку?
45
Манон просунула голову в дверь буфетной. Убедившись, что Эндрю один, она впорхнула, сама не своя от радости. Мажордом после завтрака убирал в посудомойку свою чашку.
— Месье Эндрю! — пропела Манон. — Жюстен прислал мне сообщение!
— Прекрасная новость! Но мне казалось, что у тебя мобильник не ловит.
— Я подключила ноутбук к телефонной розетке в библиотеке, как вы мне советовали, чтобы повторять материал, а там письмо.
— Фантастика! Вот видишь, никогда не надо отчаиваться. И что он пишет?
Девушка со счастливым видом погладила свой живот, который уже начал округляться.
— Мое письмо — наше письмо — его взволновало, он сожалеет, что так плохо отреагировал, и думает обо мне и о ребенке. Он должен уехать за границу. Он воспользуется этой поездкой, чтобы поразмыслить. Еще он надеется, что моя мать воспримет все не очень плохо — тут он ошибся, — но в любом случае я могу рассчитывать на его помощь. Он обещает, что оплатит расходы на ребенка и не даст мне пропасть.
— Thank God![9]
— Он ни разу не говорит «наш» ребенок и не говорит, что мы опять будем вместе…
— Дай ему свыкнуться с мыслью. Жюстен парень серьезный, я уверен, что он даст о себе знать, когда вернется, как пообещал.
— Откуда вам знать, что он серьезный? — удивилась Манон.
Эндрю поколебался.
— Ну… Принимая во внимание все, что ты мне о нем рассказала, и учитывая тот факт, что такая девушка, как ты, не выбрала бы себе кого попало, я решил, что он наверняка…
Манон, по всей видимости, удовлетворилась ответом. Эндрю даже взмок. Он посмотрел на Манон. Ее лицо опять светилось. Одного письма хватило, чтобы высушить ее слезы, убрать круги под глазами, вернуть вкус к жизни. Эндрю подумал, как мало женщинам надо и как, однако, мужчинам трудно дать им эту малость.
Дверца котохода приподнялась, и показались усы Мефистофеля.
— По-моему, он немного потолстел, — сказала Манон.
— Одиль утверждает, что это только так кажется и что он просто меняет шерсть на зимнюю, но если это действительно так, то шерсти у него достаточно, чтобы обеспечить зимними шубами всех окрестных котов.
Манон не услышала конца фразы. Она мечтала, погрузившись в свои мысли, лелеяла надежду. Теперь она станет считать дни.
