Михаил Барщевский - В перерывах суеты
Андрей стал объяснять, что платить за любовь не привык, пока еще не так плохо себя чувствует, чтобы комплексовать, что... Потом вдруг, перебив сам себя, предложил: «Хочешь, я дам тебе тысячу долларов, но тогда ты не будешь у меня работать, и встречаться мы больше не будем». Она, не задумываясь, ответила, что нет, она хочет работать. Но если он хочет с ней спать, то за это придется платить. «Не буду!» — резко ответил Андрей. Они молча оделись, и он проводил ее до двери.
Настя ненавидела этого самодовольного, наглого мужлана. Он завалил ее в постель так, будто ни секунды не сомневался в своем праве брать все, что ему возжелается. Она знала, что нравится мужчинам, но так никто и никогда не позволял себе с ней обращаться. Она никак не могла понять, почему она отдалась ему. На экране он был такой милый, интеллигентный, в чем-то даже робкий, а тут... Его напор, натиск, но не насилие, сломили ее волю. Она как бы прониклась его уверенностью в том, что уже принадлежит ему, и просто не стала сопротивляться. Но когда все кончилось, она его возненавидела. Ей так хотелось унизить Андрея, так хотелось лишить его ощущения победы, которое он не очень-то и скрывал, что... И тут ее осенила простая до удивления мысль — пусть почувствует себя обычным, да-да, обычным мужиком, снявшим проститутку. Тогда это не победа, это — покупка. Она себя проституткой чувствовать не будет, она-то знает, что пошла на близость не из-за денег, а вот его она лишит этого мужского самодовольного удовлетворения. Но когда он попросту предложил ей деньги, она поняла, что Андрей опять победил, — он знал, что она их не возьмет. А может, и не знал. Но она в любом случае брать деньги не собиралась. Тогда бы он был в норме, а она — шлюхой.
Оставшись один, Андрей воспользовался тем уникальным качеством, которое вырабатывал в себе годами и которое не раз спасало его в трудные минуты: он перестал думать о Насте. Вот так просто — взял и перестал думать.
На следующий день утром как ни в чем не бывало позвонила Настя и спросила, когда она может приступить к работе. Андрею очень хотелось послать ее куда подальше, но тогда в его собственных глазах все выглядело бы как простая, примитивная месть. А ему хотелось быть выше этого. Ему вообще нравилось хорошо выглядеть перед самим собой. Как минимум.
Прошел месяц. Работала Настя хорошо. Просто хорошо — с азартом, ответственно и, что для ее возраста было уж совсем не характерно, вдумчиво. Андрею хотелось, чтобы Настя не справилась с работой. Тогда он мог бы ее элементарно выгнать. Она была непонятна и потому раздражала его. Андрей поручил Насте самые противные и неблагодарные дела в своей передаче: приглашать на эфир гостей, договариваться с ними по времени и по тематике и плюс готовить ему к каждой программе цитатник — высказывания «великих» по теме. Присутствовала в их обязанностях и одна щепетильная составляющая, проколоться на которой было проще всего. Многие, очень многие готовы были платить существенные деньги за свое появление на телеэкране. Андрей, разумеется, не мог проигнорировать такую человеческую слабость. Уже несколько лет в его передаче участвовали эксперты, в большинстве своем — действительно известные и знающие специалисты. Некоторые — известные политики, но ничего не знающие. А вот третья категория, приносившая неучтенные доходы, на чем, собственно, и держится все телевидение, были людьми и малоизвестными, и некомпетентными, но, главное, очень тщеславными. Так вот, именно с ними Настя и договаривалась о том, сколько они должны будут заплатить за свое двух-трех-минутное появление на экране. Настя работала отлично. Изящно обрабатывала «плательщиков», вежливо и убедительно договаривалась с людьми серьезными, объясняя им, что «только они, без них — никак». Особенно Андрею нравилось, как она подбирала цитаты — емкие, короткие и, что удивительно, неизбитые, незатасканные. Настя явно была человеком с мозгами, что не так часто встречалось Андрею среди молоденьких девушек. Андрей понял, что опять стал думать о Насте как о женщине. Что-то его зацепило. Нет, не секс, а что-то чисто человеческое. Он понял, что ему захотелось для самого себя понять, что она такое. Явно не примитивная шлюшка, но кто?..
Еще через две недели в конце рабочего дня Андрей предложил Насте заехать к нему домой. Она согласилась. Сексом занялись сразу, без предварительного выяснения отношений. На сей раз она отдавалась более страстно, а когда они уже лежали и отдыхали, вдруг взяла его руку и нежно погладила. Андрей невольно подумал: «Это обойдется папаше, как его там, Дортмудсу, нет, как-то иначе, неважно, в лишние двести долларов». Ни когда они одевались, ни за кофе, ни когда он отвозил ее домой, она не обмолвилась о деньгах.
Настя не удивилась предложению Андрея заехать к нему домой. Она заранее знала, что это произойдет, и твердо решила, что возмущенно откажет. Правда, она ждала, что это случится намного раньше. Когда прошли первые две недели их совместной работы, она даже стала удивляться тому, что Андрей больше не домогается ее. Настю немного задело его спокойствие. «Использовал и забыл, — не без самоиронии думала Настя. — Ну и черт с ним!» Но когда Андрей совсем просто, без вызова, но опять абсолютно уверенно в своем праве так говорить, сказал: «А давай ко мне домой заскочим?», Настя растерялась и ответила: «Давайте». Она-то думала, что он сделает такое предложение под предлогом необходимости поработать, что-то обсудить, ну, в худшем случае, выяснить отношения. Нет, он был так уверен в себе, что... Что это ей даже начинало нравиться. Настя уже успела понаблюдать за Андреем во время работы — моторным, быстро принимающим решения и таким задумчивым, ищущим поддержки, когда он считал, что его никто не видит. Он так забавно озирался по сторонам, сидел в своем кабинете с такими печальными глазами, что не успевал преобразиться, если кто-то входил в его кабинет без стука. Настя входила без стука с первого дня. Он злился, делал замечания своему секретарю, но Настя назло, будто той и не было вовсе, врывалась к нему в кабинет. Ей очень нравилось злить его, мстить за унижение первой встречи. К тому же она чувствовала, что ей нарушение правил, по крайней мере, позволено. Уже позволено.
Они встречались чуть больше года. Три-четыре раза в неделю она приезжала к нему и оставалась ночевать. Уже довольно долго он получал удовольствие в большей степени от общения с ней, чем от секса. Раньше, с другими, было иначе — общение являлось необходимой платой за секс. Единственной платой, приемлемость которой он признавал. Иногда Андрей ловил себя на мысли, что в чем-то Настя заменила ему Алену, в чем-то Дашку. Хотя она и была старше Дашки на два года, он их воспринимал ровесницами. Ему так хотелось заботиться о ком-то! Его психоаналитик объяснил, что все предельно просто: он относится к той категории мужчин, которым необходимо «вкладывать». Эмоционально они не получают удовлетворения, если только берут. Для них самих необходимо давать, растить, воспитывать. Видеть результаты своего труда. Андрей очень обрадовался такому объяснению и стал осыпать Настю подарками. Украшения, карточка в фитнес-клуб, мобильный телефон... Настя принимала подарки легко: и без кокетства, и без особой благодарности или восторга. Она искренне радовалась, но как бы сдерживала выражение этой радости. Она была благодарна, но не... Не говорила слов благодарности.
Настя не стеснялась рассказывать Андрею, когда он просил об этом, о тех мужчинах, которые были у нее раньше. Без имен. Без подробностей, как познакомились и почему расстались. Как-то раз Андрей сумел вывести Настю на совсем откровенный разговор, и она рассказала, что за два месяца до их встречи она рассталась с предыдущим мужчиной. История оказалась просто банальной и оттого особенно обидной. Настя встречалась с молодым человеком, с которым они вместе ездили на уик-энды в Париж, вместе проводили почти все вечера, который говорил ей много слов о любви, обещал, что скоро они будут вместе навсегда. Потом исчез на два дня и, позвонив, сообщил, что у него есть жена, что он не может ее бросить, и еще сказал какие-то глупые слова, что ему было очень с ней хорошо, но он понимает, что не сможет составить ее счастье, и так далее в том же духе.
Теперь Андрей понял ее агрессивность при их первой встрече. К чувствам, которые уже довольно сильно овладели им по отношению к Насте, прибавилась еще и жалость. Он и любил, и жалел, и восхищался этим стойким, откровенным человечком. Неожиданно Андрей понял, что хочет жениться на Насте. Толчком послужила простая мысль: «Я бы никогда не поступил так, как тот подонок». Ну а допустив, не важно по какой причине, мысль о возможности жениться на Насте, Андрей стал думать об этом постоянно. Его удивило, а главное, еще больше раззадорило то, что, когда он впервые сообщил Насте, что готов жениться на ней, она не только не упала в обморок от счастья, но ответила, что говорить об этом пока рано...
