Владислав Артемов - Обнаженная натура
— Паш-ша! — шепотом прокричал в ухо, когда Родионов лениво подошел. — За мной! На лестницу!
Родионов, заинтригованный, пошел следом за спотыкающимся Кумбаровичем.
На лестнице Кумбарович перегнулся через перила, заглянул вниз, затем посмотрел вверх и только после этого немного успокоился. Вытащил из-за пазухи толстый пакет.
— Денежки! Твоя доля, можешь не считать… — взволнованным заговорщицким шепотом сообщил он. — Денежки, Паш-ша… А? Столько да еще пол-столько!..
Родионов принял пакет, не веря, что это реально, взвесил его на ладони. Тяжеленький…
— Спрячь! Спрячь немедленно! — испуганно замахал руками Кумбарович. — Дома пересчитаешь, если хочешь. Я два раза считал, точно там. Бери-бери, Паша, товарищ ты мой лыковый, друг ты мой любезный! — горячим шепотом частил Кумбарович. — Живем, Пашка, и здравствуем. Теперь домой, домой, по закоулочкам, по уголочкам… — увлекал он за собой Родионова. — Идем, идем, вещички заберем и по постелькам, денежки под подушечку, под матрасик… Виду только не показывай в редакции, лицо равнодушное, отсутствующее, с грустинкой, с печальцей, с уныньицем…
Родионов смущенный и сбитый с толку, почти не слушал его ласковой радостной воркотни. В кабинете Кумбарович замолчал, собрал портфель и с печальным напряженным лицом, точно у него заболел живот, быстро покинул помещение.
Через пять минут вслед за ним отправился и Родионов.
Глава 15
Рыжий и лысый
Удивительная легкость, с какою деньги появились ниоткуда, озадачила и смутила Родионова. Для безопасности он решил ехать домой на такси, но по пути к перекрестку несколько раз останавливался, пропускал вперед себя подозрительных прохожих, а затем, оглянувшись по сторонам, вытаскивал пачку на свет, щупал купюры. Деньги были настоящие, надежные и новенькие.
Он снова запихивал их в задний карман брюк, чувствовал их тяжесть, и сердце его стучало чуть-чуть горячей, чем обычно. Оказывается, он тоже кое-что умеет. Например, сделать деньги из ничего. Ну, а теперь надо думать о том, как с пользой потратить эти деньги, как бы этак блеснуть перед Ольгой, хоть раз…
Нет, самое разумное — приумножить эти деньги, пустить в оборот. Купить что-нибудь. И купить подешевле, оптом, а продать, по возможности, подороже, вот что… Это самое лучшее применение. Деньги-то, вот они! Он дрыгнул правой ногой, чтобы снова ощутить приятную пачку, и едва не оступился в лужу. Кто-то поддержал его сзади за локоть, и Родионов благодарно обернулся.
Два мужика в одинаковых брезентовых робах стояли сзади и ободряюще улыбались…
— Спасибо, — улыбнулся в ответ и Павел. — Едва не грохнулся.
— Лужа, — подтвердил один из спасителей, громадный дядька, обдав Родионова сложным бражным духом. Он все еще продолжал поддерживать Пашку под локоть с несколько преувеличенной хмельной предупредительностью.
— Ямы же кругом! — согласился и товарищ его, маленький, рыжий и цепкий, согнувшийся под двумя огромными бумажными мешками. — У меня теща ногу вывихнула, а управы не найдешь.
— А где ж ты найдешь управу? — пожаловался Родионову добродушный гигант, по-прежнему поддерживая его под локоть. — Тут хоть лоб расшиби, а ничего не докажешь.
— Время такое, — нейтрально посочувствовал Родионов, высвобождая руку. — Спасибо, братцы…
— Время такое — правды нет! — афористично заключил маленький, пританцовывая под тяжестью мешков.
— У кого деньги, у того и правда! — соревновался и гигант в придумывании афоризмов.
— Э, нет правды! — горестно выдохнул маленький, оглядываясь кругом, словно ища эту самую сбежавшую правду.
Затянувшаяся сцена разговора с двумя правдоискателями стала уже немного тяготить Родионова, и он повернулся, чтобы продолжить свой путь.
— Ладно, мужики, я пожалуй, пойду… Спасибо.
— А что, Иваныч, может, отдадим парню? — как бы поколебавшись, решился гигант. — На хрена нам Кавказ кормить, а? Парень-то свой все-таки, а, Серег?..
— Так договорились же, Мухоед! — запротестовал маленький. — Они же нам головы открутят!
— Да пошли они! Скажем, не вышло сегодня, — сказал гигант. — Двум смертям не бывать!
Родионов заинтересованно следил за собеседниками, догадываясь, что сейчас последует какое-нибудь выгодное предложение.
— Не-е, Мухоед, — продолжал сомневаться маленький, — договор есть договор. Они у нас постоянные клиенты.
— Да стырим еще! — убеждал гигант. — И парню хорошо, и нам далеко не тащить…
— А что? — не выдержал, наконец, Пашка, поглядывая на мешки.
Гигант осмотрелся и, пригнувшись к Пашке, сказал громким шептом:
— Стабилизаторы!
— Возьми стабилизаторы, хрен с ним! — решился рыжий коротышка, скидывая с плеча мешок. — Мы, парень, еще добудем. Так что не беспокойся… А с кавказцами разберемся!
— Какие еще стабилизаторы? — насторожился Родионов, уловив в звучании слова нечто военно-стратегическое, упрятанное за колючей проволокой секретного аэродрома…
— Да мы на заводе тут, — успокоил гигант, развязывая мешок. — Приватизация. Вот, обрати внимание, дефицитная вещь для ламп дневного света.
Он вытащил горсть алюминиевых цилиндриков, стал пересыпать из ладони в ладонь. Цилиндрики мягко и приятно постукивали. Пашка зачарованно следил за тем, как они пересыпаются из ладони в ладонь, и ни один из них не падает на землю…
— Семь рублей госцена, мы кавказцам в киоске, что у метро возле пивной, знаешь, там киоск последний перед пивной справа, мы им за три скопом сдаем. Нам-то разницы нет, весь навар у них. Бери по два рубля! Чтоб нам не тащить зря. Мы лучше еще одну ходку сделаем, пока есть возможность…
Гигант все пересыпал и пересыпал цилиндрики. Пашка потянулся, взял один, пощупал. Предложение было заманчивым. Если, допустим, сдать в магазин за половину госцены…
— А сколько всего у вас? — поинтересовался он. — В двух мешках.
Гигант, снова наклонившись к Пашкиному уху, тихо сказал:
— В одном мешке пять тысяч. Ну а в двух, само собой…
Родионов зачем-то оглянулся и так же тихо спросил:
— Цену не сбавите?
Гигант отобрал у него цилиндрик, ссыпал все в мешок и стал завязывать, обиженно сопя.
— Ты что же, парень, совсем придурками нас считаешь? — обиделся и маленький. — К тебе по-хорошему, а ты!.. Головой, можно сказать, из-за тебя рискуем… — он качал укоризненно этой самой рыжей своей головой, которой рисковал.
Гигант завязал мешок и обидчиво отвернулся. Он сопел и не хотел глядеть на Пашку. Снял кепку и, скомкав, ею же стал промакивать обильно выступивший на лысине пот.
— Эх ты-ы!.. — укорил Павла маленький, вскидывая мешок на плечо. — Говорил же тебе, Мухоед!.. Такое настроение было!..
Родионов почувствовал, что понапрасну обидел мужиков и поспешил исправиться:
— Ладно, мужики, я пошутил. Беру!
Он полез в карман, вытащил пачку и вручил гиганту.
— Можете не пересчитывать.
Гигант взял деньги, взвесил на ладони, вспотрошил пачку с одного и с другого боку, внимательно поглядел, после чего сказал:
— Верю, парень. Как звать-то?
— Юра. — соврал для чего-то Пашка.
— Давай краба, Юра! — гигант сунул деньги за пазуху и протянул Родионову открытую крепкую ладонь. — Прощай, брат-мореход!
Мужики двинулись обратно.
Легкая грусть прощания с деньгами овладела Пашкой, но взглянув на полновесные мешки, он ободрился и прищелкнул пальцами. И складно, в лад этому щелчку, притормозила рядом легковая «Скорая помощь» и выглянувший водитель кратко произнес:
— Куда?
— К Яузе.
— Садись.
Родионов уселся сзади, положив за спину мешки. Поехали. Итак, все пока складывалось удачно. Правда, Родионова пощипывала совесть оттого, что как ни рассуждай, а товар явно краденый. С другой стороны, они все равно бы его кому-нибудь толкнули, успокаивал себя Пашка. Кавказцам тем же. Не я, так другой использовал бы эту возможность. В конце концов, не у бедной же вдовы похищено. И потом, объективно, нужны ведь мне деньги, и деньги большие. Хватит этих унижений с Ольгой. Нужны деньги и точка. Отчего-то именно это обстоятельство, что деньги нужны, более всего успокоило Родионова, и он впал в созерцательное состояние, стал глядеть на дорогу перед собой.
Они ехали по узкой, забитой транспортом, набережной реки Яузы.
Впереди медленно плыла ярко-красная спортивная машина, все время пытаясь обойти так же медленно ползущий старый «Москвич», вид которого, несомненно, раздражал владельца иномарки.
— Что за марка? — крикнул Родионов водителю.
— «Корвет»! — отозвался тот и через минуту добавил. — Дорогой, сука!.. Американская мечта!..
Между тем владелец «Корвета» беспрерывно сигналил, пытаясь объехать «Москвич» и слева, и справа, но неизменно на узкой дороге то слева, то справа внезапно обнаруживалась непреодолимая преграда — то грязная лужа неизвестной глубины, то битый бетонный блок с клочьями черной арматуры, то приоткрытый люк канализации, а то вдруг кто-то рисковый с кирзовой надорванной сумкой в руках кидался наперерез движению…
