Джон Ирвинг - Чужие сны и другие истории
— Значит, вы позволили ему до себя дотронуться, — заключил смущенный Ронкерс.
— Дотронуться? — переспросила девушка. — Да. Он трогал меня… там. Вы понимаете где. И целовал меня. Очень много. Но больше я ничего ему не позволила! — снова закричала она. — Он и целовался отвратительно. Скорее всего, он уже тогда знал, что заражает меня… этим!
— Вы хотите сказать, что он всего лишь целовал вас? — недоверчиво спросил Ронкерс.
— Да. И трогал меня. Я вам уже сказала.
Она всхлипнула.
— Он засунул руку в мои трусики! А я позволила!
Маргарет Брант рухнула на левое ножное крепление. Ронкерс подошел к ней и осторожно отвел к своему стулу. Там девушка дала волю слезам, зажимая кулачками глаза.
— Мисс Брант, — тихо сказал Ронкерс. — Мисс Брант, значит, Харлан Бут лишь трогал вас рукой? И сексуального контакта у вас с ним не было?.. Это так, мисс Брант?
Девушка испуганно покосилась на Ронкерса.
— Говорю вам: нет!
Она закусила тыльную сторону ладони. Глаза ее лихорадочно блестели.
— То есть Бут трогал вас… там? — еще раз спросил Ронкерс, указав на подол юбки.
— Да.
Ронкерс осторожно зажал ее личико в ладонях и улыбнулся. Он плохо умел утешать и ободрять своих пациентов. Наверное, поэтому его жесты воспринимались совсем по-иному. Маргарет Брант решила, что этот странный врач сейчас примется целовать ее взасос. Глаза девушки в ужасе распахнулись, спина одеревенела, а кулачки попытались оттолкнуть его ладони.
— Послушайте, Маргарет. Если все происходило так, как вы рассказываете, вы не могли заразиться. Венерические болезни не передаются через руки.
Теперь девушка вцепилась в его запястья, словно от них зависела ее жизнь.
— Но он еще и целовал меня, — с прежней тревогой в голосе напомнила Маргарет. — Ртом, — добавила она, чтобы у врача не оставалось сомнений.
Ронкерс покачал головой. Он взял со стола несколько популярных брошюр о венерических заболеваниях. Брошюры напоминали буклеты туристических агентств, и с их страниц ободряюще улыбались совершенно здоровые люди.
— Должно быть, Харлан Бут решил просто посмеяться над вами, — сказал Ронкерс. — Думаю, он разозлился из-за того, что вы не позволили ему… вы понимаете.
— Вы что, даже не будете меня… осматривать? — все еще не веря, спросила Маргарет Брант.
— Нет. В этом нет необходимости.
— Понимаете, я вообще никогда не осматривалась, — призналась Маргарет. — Скажите, это нужно сделать? Ну… для уверенности, что все в порядке?
— В вашем случае достаточно обычного обследования у гинеколога. Я вам уже советовал доктора Каролайн Гилмор из нашей клиники. Многие студентки ее очень хвалят.
— А вы… не хотите меня осмотреть? — еще раз спросила мисс Брант.
— Нет. Не вижу необходимости. И потом, гинекология — не моя специализация. Я ведь уролог.
— Понимаю.
Маргарет безучастно посмотрела на смотровой стол и поблескивающие хромом ножные крепления, потом изящным движением надела жакет. Туфли потребовали чуть больше усилий.
— Этот Харлан Бут получит за все, — вдруг сказала она, и в тонком голосе зазвенел металл.
— Он уже получил, — напомнил ей Ронкерс, пытаясь смягчить ситуацию.
Если в начале их встречи Маргарет Брант сковывал страх, теперь ею владел гнев. В облике хрупкой девушки появилось что-то пугающее.
— Прошу вас, не делайте того, о чем потом будете жалеть, — промямлил Ронкерс.
Однако она уже раздула свои чистые, без единого волоска, ноздри, а в серо-стальных глазах плясали недобрые огоньки.
— Благодарю вас, доктор Ронкерс, — сказала Маргарет Брант, от которой теперь веяло холодом. — Я очень ценю ваши хлопоты и то, что вы нашли время позвонить и предупредить меня.
Она пожала Ронкерсу руку.
— Вы очень смелый и порядочный человек, — добавила она таким тоном, будто собиралась вручить ему орден за доблесть.
«Берегись, Харлан Бут», — подумал Ронкерс. Эта девушка выиграла заезд, даже не садясь на лошадь.
После ее ухода Ронкерс позвонил Харлану Буту. Он не собирался предупреждать этого оболтуса. Ронкерсу требовались имена реальных жертв его похождений.
Телефон не отвечал. Ронкерс уже собирался повесить трубку, когда из нее послышалось сонное «алло».
— Вы наглый врун, Бут, — без обиняков начал Ронкерс. — Мне требовались имена женщин, с которыми вы действительно спали. Кто мог от вас заразиться и кто, возможно, заразил вас.
— Проваливайте к черту, док, — зевнул Бут, выказывая всю свою скуку. — Кстати, как вам понравилась малышка Мэгги Брант?
— Это был грязный трюк. Вы подставили совсем юную, невинную девушку. Очень жестоко с вашей стороны.
— Нашли кого жалеть, док. Эту расфуфыренную, самодовольную богатенькую сучку, — усмехнулся Харлан Бут. — Кстати, док, вам с ней повезло больше?
— Я вас очень прошу: назовите мне имена. Бут, это очень серьезно. Проявите хоть крупицу сочувствия к другим.
— Ладно. Слушайте… Королева Елизавета. Тьюзди Уэлд,[39] Перл Бак…[40]
— Оставьте свои пошлые шутки, Бут, — перебил его Ронкерс. — Не будьте такой свиньей.
— Белла Абцуг,[41] — продолжал Бут. — Глория Стейнем,[42] Ракель Уэлч,[43] Мейми Эйзенхауэр…[44]
Ронкерс бросил трубку. «Если можешь, Маргарет Брант, воздай этой скотине по заслугам. Желаю тебе удачи!» — подумал он.
Приемная успела заполниться пациентами. Ронкерс подошел к двери и выглянул в отверстие для корреспонденции. Секретарша сразу уловила их тайный сигнал и нажала кнопку интеркома.
— Доктор Ронкерс, вы собирались позвонить жене. Пока я еще могу сдерживать натиск.
— Спасибо. Сейчас я ей позвоню.
Должно быть, Кит ждала его звонка. Она сразу же взяла трубку и поднесла к открытому окну. Ронкерс услышал характерный визг бензопилы (возможно, и двух бензопил).
— Слышишь? — спросила Кит. — Персонал на месте. Тебе Бардлонг обещал квалифицированных работников?
— Да. А что случилось?
— Приехали трое. С бензопилами. У каждого на каске написано имя. Майк, Джо и Дугги. Дугги сейчас забрался выше всех, и я очень надеюсь, что он свалится и сломает свою бычью шею.
— Кит, почему ты такая кровожадная? Что там у вас?
— Ронч, никакие они не специалисты. Люди Бардлонга. Приехали на фирменном грузовике. Знаешь, из этих: БАРДЛОНГ ВАС МИГОМ ОСТАНОВИТ! Я боюсь, они погубят все дерево. Они просто пилят, а ведь надо потом помазать этой штукой.
— Какой штукой?
— Ну, такая липкая, противная на вид. Черного цвета. Ее кладут, чтобы раны на дереве заживали. Ронч, я думала, ты знаешь.
— Я уролог, а не дендролог, — напомнил ей Ронкерс.
— Эти трое сами не понимают, что делают. Представляешь, опутали все дерево веревками, качаются на них, как обезьяны, и спиливают ветки своими гадкими пилами.
— Я немедленно позвоню Бардлонгу, — пообещал Ронкерс.
Но немедленно позвонить соседу ему не удалось. Ронкерс быстро принял трех пациентов, сэкономив на каждом по минуте, затем снова выглянул в отверстие для писем и выпросил у секретарши еще три минуты на неотложный звонок.
— Я думал, вы действительно знаете профессионалов, — сказал он в трубку Бардлонгу.
— Эти ребята — настоящие профессионалы, — как ни в чем не бывало ответил Бардлонг.
— Может, по части амортизаторов они и профессионалы.
— Не только. Дугги работал лесорубом.
— Вы мне еще скажите, что он валил исключительно ореховые деревья.
— Не волнуйтесь. Все идет отлично, — заверил его Бардлонг.
— Теперь я понимаю, почему мне это обошлось дешевле, — язвительно усмехнулся Ронкерс. — Получается, деньги пойдут вам в карман.
— Я на пенсии и не получу за это ни цента.
Красный сигнал интеркома мигал беспрерывно. Ронкерс уже собирался повесить трубку, когда Бардлонг сказал:
— Пожалуйста, не волнуйтесь. Дерево в надежных руках.
Следом из трубки раздался оглушающий скрежет. От неожиданности Ронкерс задел локтем пепельницу, и та полетела со стола в корзину для бумаг. Из трубки донесся звон разбитого стекла: казалось, в бальном зале упала люстра эпохи барокко. Следом послышался крик, старушечье оханье и причитания.
— Боже милостивый! — воскликнул Бардлонг и поспешно добавил: — Простите…
Он повесил трубку, но Ронкерс успел услышать треск ломающегося дерева, хруст стеклянных осколков и надсадное мяуканье бензопилы, которая, судя по всему, сама себя «позвала» внутрь. Ронкерсу представилась картина: Дугги, сорвавшись с ветки, влетел прямо в эркер. Его бензопила продолжала работать, и бравый лесоруб пропилил себе путь сквозь плотные бархатные портьеры к кушетке. А на кушетке в это время сидела миссис Бардлонг, читая газету и поглаживая дремавшую на коленях престарелую кошку. И вдруг…
