Джеффри Арчер - Грехи отцов
– Будьте добры, мадам, подождите, пожалуйста, здесь.
Эмма осталась у двери, а дворецкий пересек комнату и подошел к четырем пожилым дамам, сидевшим у дровяного камина за чаем с крампетами и напряженно внимавшим приглушенному радио.
– Мисс Эмма Баррингтон, – объявил дворецкий, и все разом повернулись в сторону Эммы. Она тотчас узнала сестру лорда Харви еще до того, как та поднялась поздороваться: огненно-рыжие волосы, озорная улыбка и безошибочная аура прародительницы.
– Глазам не верю, неужели это маленькая Эмма! – воскликнула она, оставив свою компанию, и поплыла через гостиную к внучке. В ее голосе сохранилась северошотландская напевность. – Последний раз я видела тебя, моя девочка, когда ты была одета в школьный сарафан в складочку, белые носочки и парусиновые туфельки, а в руках держала хоккейную клюшку. Мне даже стало тревожно за малышей из команды соперников. – (Эмма улыбнулась: такое же чувство юмора, как и у деда.) – А сейчас? Вы посмотрите на нее! Ты расцвела в такую красавицу! – (Эмма зарделась.) – Что ты делаешь в Нью-Йорке, милочка?
– Простите, бабушка, что помешала, – начала Эмма, беспокойно глянув на остальных трех дам.
– Не волнуйся за них, – шепнула Филлис. – После выступления президента они более чем заняты. А где твой багаж?
– Чемодан остался в отеле «Мэйфлауэр».
– Паркер, – бабушка повернулась к дворецкому, – пошлите кого-нибудь в «Мэйфлауэр» за вещами мисс Эммы, а затем приготовьте главную гостевую, поскольку после сегодняшних новостей у меня такое чувство, что моя внучатая племянница немного у нас поживет.
Дворецкий исчез.
– Но, бабушка…
– Никаких «но», – возразила та, подняв руку. – И перестань называть меня так, а то я чувствую себя старой каргой. Я, может быть, и карга, но не хочу, чтобы мне об этом постоянно напоминали, так что, пожалуйста, зови меня Филлис.
– Спасибо, бабушка Филлис, – ответила Эмма.
Филлис рассмеялась.
– Как же я люблю англичан, – призналась она. – Идем, поздороваешься с моими подружками. Они будут в восторге познакомиться с такой независимой молодой леди. Такой кошмарно современной.
* * *«Немного» обернулось годом, и даже больше. Время шло, и Эмму мучила тоска по Себастьяну, об успехах которого она узнавала только из писем матери и иногда – Грэйс. Эмма рыдала, когда узнала о смерти «Хрыча»: ей всегда казалось, что он будет жить вечно. Она старалась не думать о том, к кому перейдет компания, и полагала, что ее отцу недостанет наглости показаться в Бристоле.
Филлис же, даже будь она Эмме матерью, не смогла бы выказать больше доброты и радушия. Эмма быстро поняла, что ее двоюродная бабушка – типичная Харви, щедрая до абсурда, и страница с определениями слов «невозможно», «невероятно» и «непрактично» была, должно быть, вырвана из ее словаря в раннем возрасте. Главная гостевая, как ее называла Филлис, представляла собой анфиладу комнат, выходивших окнами на Центральный парк, что очень радовало Эмму, прежде ютившуюся в одноместном номере «Мэйфлауэра».
Второй сюрприз Эмма получила, когда в первый вечер спустилась к обеду и увидела бабушку в огненно-красном платье, со стаканом виски и сигаретой в предлинном мундштуке. Она улыбнулась, вспомнив, как эта женщина представила ее «современной».
– Мой сын Алистер присоединится к нам за обедом, – объявила она, не успел Паркер налить Эмме хереса «Харвис Бристоль крим». – Он адвокат и холостяк. Два недостатка, от которых ему, по-видимому, не избавиться. Однако порой он бывает довольно занятным, хотя и малость суховат.
Кузен Алистер прибыл через несколько минут, будучи при параде по случаю обеда у матери и тем самым олицетворяя «британца за границей».
Около пятидесяти, подумала Эмма, а умелый портной замаскировал несколько фунтов лишнего веса. Немного сухой, Алистер был бесспорно умен, эрудирован, с ним было интересно. Эмма нисколько не удивилась, когда его мать с гордостью поведала, что Алистер являлся самым молодым партнером в своей адвокатской компании после смерти ее мужа. Эмма предположила, что Филлис известно, почему он холост.
Было ли дело в яствах, вине или простом американском гостеприимстве, но Эмма так расслабилась, что расписала всю свою жизнь с тех пор, как бабушка Филлис видела ее на хоккейном поле в школе «Ред мейдс».
К тому времени, как Эмма объяснила, зачем она, презрев все опасности, пересекла Атлантику, оба слушателя смотрели на нее, как на пришелицу с другой планеты.
Доев фруктовый торт и взявшись за бренди, Алистер затеял для нежданной гостьи перекрестный допрос, словно превратился в адвоката противной стороны, а она – в свидетеля обвинения. Это продлилось полчаса.
– Ну, что я могу сказать, мама, – заключил он, сложив салфетку. – Это дело выглядит куда перспективнее, чем «Амальгамированная проволока» против «Нью-Йорк электрик». Мне не терпится скрестить шпаги с Сефтоном Джелксом.
– Зачем тратить время на Джелкса, – спросила Эмма, – если важнее найти Гарри и восстановить его доброе имя?
– Полностью согласен, – кивнул Алистер. – Но второе, по-моему, будет следствием первого.
Он взял в руки доставленный Эммой «Дневник заключенного», но раскрывать не стал и только внимательно изучил корешок.
– Кто издатель? – спросила Филлис.
– «Викинг пресс», – сказал Алистер, снимая очки.
– Гарольд Гинзбург, как минимум.
– Ты думаешь, он в сговоре с Максом Ллойдом?
– Конечно нет, – ответила Филлис. – Однажды твой отец рассказал мне, как схватился с Гинзбургом в суде. Помню, он описал его грозным противником, который, однако, никогда не выворачивает наизнанку закон, не говоря уж о его нарушении.
– Значит, у нас есть шанс, – изрек Алистер. – Поскольку если это так, то Гинзбург не обрадуется, узнав, что творилось под его именем. Однако мне придется прочесть книгу, а уж потом встречаться с издателем. – Алистер посмотрел через стол на Эмму и улыбнулся. – Мне не терпится узнать, какое мнение сложится о вас, юная леди, у мистера Гинзбурга.
– А мне, – парировала Филлис, – не терпится узнать, какое мнение сложится у Эммы о Гарольде Гинзбурге.
– Туше, мама, – признал Алистер.
Паркер подлил Алистеру бренди, зажег ему погасшую сигару, и Эмма отважилась спросить адвоката, какие, по его мнению, у нее шансы на свидание с Гарри в Лэйвенэме.
– Завтра я подам прошение от твоего имени, – пообещал он между двумя затяжками. – Посмотрим, справлюсь ли я лучше, чем твой услужливый детектив.
– Мой услужливый детектив? – переспросила Эмма.
– На редкость услужливый. Я удивился, что детектив Коловски вообще согласился на встречу с тобой, когда узнал, что в деле участвует Джелкс.
– Я совершенно не удивляюсь его услужливости, – заметила Филлис и подмигнула Эмме.
32
– И вы утверждаете, что эту книгу написал ваш муж?
– Нет, мистер Гинзбург, – ответила Эмма. – Мы с Гарри Клифтоном не женаты, хотя я мать его ребенка. Но «Дневник заключенного» написал Гарри в Лэйвенэме.
Гарольд Гинзбург снял очки-половинки с кончика носа и внимательнее взглянул на молодую женщину, сидевшую через стол.
– С вашим иском небольшая проблема, – молвил он. – Я должен отметить, что дневник до последней строчки написан рукой мистера Ллойда.
– Он переписал рукопись Гарри слово в слово.
– В таком случае мистер Ллойд должен был сидеть в одной камере с Томом Брэдшо, что нетрудно проверить.
– Или работал с ним в библиотеке, – предположил Алистер.
– Если вы это докажете, – сказал Гинзбург, – моя компания, а следовательно, и я сам окажемся в незавидном, мягко говоря, положении, и в таких обстоятельствах мне лучше обратиться к юристу.
– Давайте сразу кое-что проясним, – предложил Алистер, сидевший справа от Эммы. – Мы пришли с миром, поскольку решили, что вам захочется услышать историю моей кузины.
– Это было единственной причиной, по которой я согласился встретиться с вами. Я очень уважал вашего покойного отца.
– Вот не думал, что вы знали его.
– Я его не знал, – сказал Гинзбург. – Он выступал за противную сторону в прениях, в которых участвовала моя компания, и я покинул зал суда с желанием видеть его на нашей. Но если я должен поверить истории вашей кузины, то вы, надеюсь, не будете возражать, если я задам мисс Баррингтон пару вопросов.
– Я с удовольствием отвечу на любые ваши вопросы, мистер Гинзбург, – откликнулась Эмма. – Но позвольте спросить: а сами вы читали книгу Гарри?
– Я считаю своим долгом читать все, что мы публикуем, мисс Баррингтон. Не скажу, что мне нравится все и я дочитываю каждую книгу, но про «Дневник заключенного» могу сказать, что уже после первой главы я понял: это будет бестселлер. Также я сделал пометку на странице двести одиннадцатой. – Гинзбург взял книгу, пролистал до нужного места и начал читать: – «Я всегда хотел стать писателем и сейчас набрасываю сюжетную линию первого из серии детективных романов, действие которого начинается в Бристоле…»
