Чудо как предчувствие. Современные писатели о невероятном, простом, удивительном (сборник) - Водолазкин Евгений Германович

— А ты бы как хотела? — посмотрел на выглядывающее из-за верхушек деревьев солнце Дэ-4.

— Хороший вопрос. Не знаю, что меня пугает больше, что я умру, и не будет ничего, или что я умру и такое будет, чтобы лучше бы ничего не было. Так мы увидимся… ну, после?..

— Загляну к тебе на передержку.

— И надолго можно влететь между жизнями?

— Надолго. — Дэ-4 стал серьезен. — Родиться человеком — чудо. И большая редкость. Сотрудником Министерства проще.

— Да ты чего?! Почему??

— Только человек может быстро расти и развивать душу, потому что есть постоянный выбор между добром и злом, а у меня такого выбора нет…

— Разве ты не можешь причинить мне зло?

— Да, но выбираешь всегда ты. Я только могу в обстоятельствах что-то подсуропить, но выбор любить или ненавидеть — только за тобой. А мне некого ни любить, ни ненавидеть. Понимаешь? Некого.

— Одиноко тебе? Без выбора?

— Бывает, но надеюсь еще человеком пожить. Хотя бы раз. Иди, тебе пора.

Варвара моргнула и не могла поднять веки, они налились какой-то чугунной тяжестью. А когда это у нее наконец получилось, Дэ-4 уже исчез. Варвара посмотрела на руки, они снова были взрослые. Часы показывали, что с того момента, как она вошла в сад, прошла едва минута. Дорога назад, как это часто бывает, заняла гораздо меньше времени. Что делать, Варвара не знала. С одной стороны, Дэ-4 звучал убедительно, а с другой, может, это все какая-то мощная галлюцинация или работа подсознания? Если не влезать в следку, то проблем еще больше. Бизнесу Варвары не хватало ни капитала, ни влияния для того, чтобы перейти на следующий уровень. Она решила как-то проверить, может ли Игорь сделать то, что ей предсказали, и только потом определяться, что делать. В размышлениях она вышла из леса. Артем стоял у машины и курил. Когда Варвара подошла к нему, то увидела, что у ее самурая высыхают слезы.

— Э, ты чего?!

— Что он вам сказал?

— Кто?

— Сотрудник.

По Варваре опять пробежались мурашки.

— Откуда ты?..

— Извините, я пошел за вами, просто чтобы… если что, быть рядом…

— И ты его видел?!

— Нет. Просто догадался по тому, что с вами происходило. Он использовал свой один раз, да?

— То есть ты знаешь всё? — Варвара опустилась на капот машины.

Артем отвернулся и сухо ответил:

— Знаю. Во время войны он меня из здания вывел, а потом это здание градами накрыло.

— Война… Потрясение! Точно! Он говорил, что нужно потрясение… А почему ты плакал?

— Я не всех успел вывести. Я не до конца поверил, понимаете, не до конца!! Замешкался. Про то, что мы заняли дом, не должен был знать никто. Просто предательство. Девять парней. Девять душ. А я бы успел, если бы не спорил. Пожалуйста, сделайте, как он сказал!! Иногда нужно просто верить и не думать. Я вас умоляю!

— Верить и не думать не получится… Сразу после того, как поверю, придется думать и всем нам. Артем, тут такое дело… скорее, придется повоевать. С Игорем.

— Аратовым? А я не удивлен. Он мне никогда не нравился. И я вам об этом говорил, что сигналы нехорошие, что он мутит что-то с СК. Вы мне что сказали?

— Что ты параноик. Прости… сам знаешь, влюбившаяся баба так себе бизнесмен. А вот если верить и не думать, то ситуация такова: Игорь хочет после объединения меня посадить и затем отжать компанию. Это если верить, что сотрудник Министерства Всего Хорошего существует, и не думать, что меня ждет дурка. Правда, как и тебя тогда. Ты же в него веришь.

— Как писал Лао-цзы, с ума поодиночке сходят, это гриппом все вместе болеют.

— Поехали, Лао-цзы, поедим что-нибудь, общение с высшими силами столько энергии забирает. Хочется стейка с кровью с учетом того, что завтра начнется.

По дороге Варвара набрала Лизу.

— Лизочка, как у тебя дела? Ну хорошо, встретишь друга, передай ему привет от Дэ-4 и спроси так, между делом про курс доллара. Ты сидишь с ним?! Спросила? И чего? Какую странную вещь сказал? Что? Хранить в том, в чем собираешься тратить, и отстать от ребенка?.. Всё, пока. Его зовут Аш-2? Да уж, не очень имя, согласна.

Артем громко засмеялся и прибавил газу.

Валерий Попов

Подарок Деда Мороза

(Рождественский рассказ)

Написать надо рождественский рассказ! Обстановка самая подходящая: огромная елка возле Гостиного двора, праздничная толпа, новогодняя распродажа. А вот, рассекая толпу, появился старый мой друг Саныч.

Нос красный у него давно, а теперь еще отпустил и серебряную бороду. Ну вылитый Дед Мороз. И уже понимая, за кого его принимают («Дедушка Мороз!» — крикнул маленький мальчик), Саныч заважничал окончательно.

— Как ты выглядишь? С паперти пришел?

Причем сам был одет в стиле раннего застоя. Дубленку пора уже было псу его подстилать.

— С Рождеством тебя!

— Рождество еще надо заслужить!

— Впервые об этом слышу. И чем же?

— Благими делами!

— Ну… только быстро. Душа горит!

— Надо привести тебя в божеский вид. Стыдно с тобой!

Алкоголь всегда у него вызывал манию величия.

— Помню один рождественский рассказ, — вставил слово и я. — Как один благодетель, накормив бродяг, падает сам в голодный обморок. Это не про тебя?

— Даже если и так! Идем.

Настраивает на высокий лад. И это прекрасно.

— О! Перчатки, гляди! Скидываемся, берем, и ты даришь мне левую, а я тебе — правую. И это — на всю жизнь!

— Не юродствуй! — он строго сказал. — Вот! Примерь!

— Но это же пальто!

Причем не пальто, а наказание! Но тут продавец подсуетился, тонкий психолог:

— Как все-таки замечательно, что такие люди еще есть! Которые помогают своим бедным друзьям!

Саныч приосанился, нос его засиял. И борода смотрелась неплохо. Ладно, пусть козыряет. И цена не катастрофическая. Сэкономит на песке для посыпки улиц — нынешняя должность это ему позволяет.

— А полуперденчик свой выкини, вон туда! — указал пальцем на урну.

— Упакуйте, пожалуйста! — я протянул свою курточку продавцу.

— Деньги, документы, мобильник! — напомнил продавец.

— А, да!

— Так берете? — продавец обращался уже ко мне, указывая на пальто.

— Что делать!

— Картой или наличными? — обратился продавец к Санычу.

— Наличными! — уже мрачно тот произнес.

И с каждой своей отданной купюрой мрачнел все больше и своего подлинного отношения ко мне уже не скрывал.

Наконец, мы вышли на воздух.

— Ну что? Обмоем трофей? — дружески предложил я.

Мой старинный и на сегодняшний день единственный друг нанес себе непоправимый материальный ущерб, купив мне пальто… и спасти его сейчас может лишь алкоголь. Но Саныча уже душила лютая злоба.

— А-а! Ты, как всегда, об одном! Горбатого могила исправит! — махнул на меня рукой.

— Вот! Замечательное местечко! — Я остановился.

— С дружками своими сюда ходи, в это замечательное местечко!

— Ладно… Веди ты.

И мы пришли с ним в заведение гораздо более скромное — я имею в виду уровень цен. Поведение же посетителей скромным не было.

— О! Саныч! И друга привел!

Можно было подумать, что он бывает здесь каждый день.

— За алкоголь плачу я! — я поспешил объявить.

— Ты уже заплатил за него… своей жизнью! — Саныч изрек.

— Извини! — я раскланялся перед Санычем. — …А вот это, пожалуй, более подходящий партнер для тебя!

У входа отдыхал «спортсмен» в легкой спортивной одежде, видимо бегун на очень дальние дистанции, судя по изношенности его одежды. Я снял мое… бывшее мое… а точнее — бывшее наше с Санычем пальто и бережно укрыл отдыхавшего…

— С Рождеством тебя! — крикнул я Сане, дошел до метро и посредством эскалатора низвергся в ад.

Проснулся в панике и поту. Первым делом, еще не открывая глаз (всегда так делаю, когда не отвечаю за вчерашнее), похлопал ладонью по тумбочке, и ладонь похолодела и замерла… Нету! Нету мобилы на правильном месте! И боюсь, что уже нигде… в пределах моего посягательства… некоторую неточность стиля в такую минуту, мне кажется, можно простить. А вдруг в курточке? Надежда встрепенулась… и умерла. Помню, как я курточку одевал в рукава в метро, выбросив упаковку… и курточка была… точно без мобильника. Определяю на вес. Одежда без мобилы совершенно не та. Помню в метро прилив паники, которую тут же подавил злобой. Как же, вернусь к ним, буду еще у бомжа мобильник отнимать! Тогда, в ярости, оценивал все так. Назад? Никогда! И вот это «никогда» наступило. Никогда больше я не возьму мой мобильник, неоднократно мной проклинаемый, в мою длань… Я сник. Сколько людей исчезло вместе с моим мобильником. Пока он был, казалось, что мы с ними еще увидимся. А теперь ясно: нет! Никогда! Никогда уже наступило.