Екатерина Вильмонт - Здравствуй, груздь!
– Вы к кому? – крикнул он.
– Гера, это я!
– Гелечка!
Через минуту ее уже душила в объятиях Баська:
– Какая ты умничка, что приехала, я уж и не чаяла…
– Она тебя, Геля, на днях во сне видела!
– Да-да, правда, ты мне приснилась такая несчастная, такая вся оборванная, что я обрадовалась. Ты же знаешь, это к добру – видеть человека в лохмотьях. Ты не на свадьбу нас приглашать приехала?
– Нет, никуда я вас приглашать не собираюсь, сама вот в гости свалилась. Незваный гость, конечно, хуже татарина, но я вот гостинцев столичных привезла…
– Почему это ты незваный гость? Тебя позвали раз и навсегда, – пробасил, раскуривая трубку, Герман. – В наших условиях невозможно приглашать каждый раз, правда? Так что татары тут ни при чем.
– Ой, Гелька, семгу привезла! – обрадовалась Бася. – Ох, мы сегодня и тяпнем под семужку! Гера, в погреб быстро! Гелечка, пока я тут возиться с ужином буду, может, выпьешь молочка, недавно подоила?
– Выпью, с удовольствием! Я вам еще книг привезла, вот тут Северянин, недавно выпустили, Мандельштам, Ходасевич.
– Молодчина, Гелька! У нас даже есть специальная полочка с твоими книгами. Вон, видишь?
– Давай я картошку хоть почищу!
– Зачем? Мы ее в мундирах сварим, у нас картошка своя, экологически чистая, мы ее в чугунке да в русской печке!
В просторной пристройке, служившей кухней, стояла газовая плита и русская печь.
– Откуда газ?
– Привозят, Толя добился. Нас теперь тут много!
– Да я уж видела, совсем ожила деревня!
– А дорогу ты оценила?
– Да? То-то мне показалось, что меньше по ухабам бросает.
– Тоже Толина заслуга.
– Кто такой Толя?
– Один мощный мужик. Живет у нас тут, а ферма у него в десяти километрах.
– Ох, Баська, как тут хорошо.
– А самое главное – у нас теперь сортир в доме!
– Шутишь?
– Нет!
– Здорово! Тогда я буду к вам чаще приезжать!
– Эх, Гелька, а купила бы ты тут дом! Пока еще дешево, а то скоро и не подступишься!
– С ума сошла, зачем мне дом? Мне и так забот хватает, и к тому же это ты любишь сельскую жизнь, а я человек сугубо городской. А дом еще надо приводить в порядок.
– Это ерунда. Толик тут местных мужиков работать заставляет, платит хорошо, но пьяных не терпит, и многие работают не за страх, а за совесть. Не все, конечно, но многие. Можно вполне нанять надежных людей, особенно зимой, когда работы мало. К лету могут такую дачку тебе спроворить…
– Я подумаю, – ответила Ангелина, просто чтобы отвязаться.
– Только не долго думай, тут есть один дом, вернее, усадьба, дома, считай, уже нет, гниль одна, но можно поставить новый!
– Баська, отстань!
– Да я ж тебе добра желаю! Поживешь тут две недели, будешь как новая.
– Значит, ты, Баська, довольна жизнью?
– Не то слово! Сама не знаю, откуда это во мне. Вот бывает, дою Афродиту…
– Афродита это корова? – засмеялась Ангелина. – Вроде раньше ее звали как-то по-другому.
– Пеструха. Афродита ее дочка.
– У тебя теперь две коровы, что ли?
– Да. Так вот, бывает, дою корову и думаю – как хорошо…
– Баська, ты чудо!
– Ты небось думаешь: идиллия у них тут… Нет, идиллии никакой не наблюдается – люди разные здесь, хоть мы не всякого принимаем, кто-то все ж кому-то завидует, кто-то на кого-то обижается, но тем не менее тут хорошо. Тихо. Мне только обидно, что Марьянка не желает тут жить.
Марьянка была дочерью Баси от первого брака. Она училась в Москве в Литературном институте.
– Боже мой, Баська, меня только сейчас осенило… Слушай, а что, если мне попробовать Марьянку в качестве редактора, я как раз ищу человека…
– Да ты что! Разве можно с ней связываться? Самое необязательное существо на свете, не в состоянии ничего довести до конца. Тебе нужен человек, который будет вкалывать, а не капризная девица, дочка подруги. К тому же у нее только парни на уме и тусовка.
– Ты уверена?
– На сто пудов! Как выражается твоя несостоявшаяся редакторша. А та девочка, дочка твоей Маруси, она еще работает?
– Да в том-то и дело, что нет.
– А почему?
Ангелина замялась. Она рассчитывала исподволь завести разговор о Федоре, а тут сразу вопрос поставлен ребром. А что на него отвечать?
Но тут подоспел Герман, и вскоре они уселись ужинать.
– Геля, а ты изменилась! – заметил вдруг Герман.
– Изменилась? В чем?
– Герка прав, я тоже заметила, ты как будто помолодела.
– И сбросила с плеч тяжкий груз, – тихо добавил Герман. – По этому случаю надо выпить. Ты, часом, не влюбилась ли?
– Нет, – засмеялась Ангелина.
– Гера, ты слышишь, как она смеется? Совсем как раньше.
– Я тогда не знал Гелю, но, сколько я ее знаю, так она не смеялась. Выпьем, девочки, чтобы ваш смех всегда меня радовал.
Ангелина выпила немного, сильно захмелела и готова была уже рассказать этим людям, так тонко ее понимающим, всю свою дурацкую историю, как Герман сам повторил вопрос:
– Гелечка, ты что, влюбилась?
– Да, ребята, кажется, да. Но…
– Он, что ли, женат? – догадалась Бася.
– Практически да.
– Что значит – практически? – хмыкнул Герман.
– То есть формально он пока не женат, разведен давно, но практически…
– Опять двадцать пять! – поморщился Герман.
– Гера, не перебивай Гелю! – возмутилась крайне заинтригованная Бася.
Ангелина не собиралась откровенничать с обоими, только с Баськой, но этот Герман такой милый, такой доброжелательный. И она все рассказала.
– Да, ситуевина, – почесал в затылке Герман. – Если честно, я рад, что ты такой хороший и порядочный человек, Ангелина. Давай за это выпьем! За то, что ты не кидаешься отпихивать девчонку локтями…
– О, Гера, ты уже надрался, тебе пора спать! – перебила его жена. – Хватит, ты свое уже выпил. Мы тут с Гелей посидим, все обсудим, а завтра доложим тебе обо всем, что решим.
– А, вы будете принимать судьбоносные решения, да? Без меня? Это нелепо и несправедливо, девчонки! Я хочу тоже участвовать…
– В чем ты хочешь участвовать, горе мое? – добродушно осведомилась Бася.
– В принятии решений! Я имею право голоса… как мужчина…
– Как у мужчины у тебя в этом вопросе только право совещательного голоса.
– Ууу, какие недемократичные порядки… Ладно, я пошел, раз вы со мной так… А зря, я бы пригодился, вы же в мужской психологии ни фига не смыслите.
– Это тебе кажется, Гера, – ласково произнесла Бася. – С мужской психологией все ясно. До какого-то возраста у вас одно на уме: сунул, вынул – и бежать. А потом все равно бежите, даже если уже и сунуть нечего!
– Бася, ты о ком? – испуганно пробормотал Герман. – Это не про меня!
– Ну ты ж у меня исключение из правил, Герочка. Иди спать.
