Галина Грановская - Черный плащ немецкого господина
— А почему я? — удивился Павел. Ему уж тем более, не по рангу встречать важную делегацию. — Почему не Бакатин?
— Он же ни хрена в производстве не смыслит, — поморщился Неверский. — Он у нас по другим делам спец. Да ты и выглядишь… — оглядел Павла, — более приятно.
Делегация состояла из четырех человек. Трое мужчин и фрау Шульцман, дама неопределенного возраста со строгим выражением лица. Волнуясь, Павел представился, и пригласил их в микроавтобус.
По пути в гостиницу прислушивался к разговору сидящих позади немцев и, к своему немалому удивлению, понимал практически все, о чем они говорили. А он-то думал, что давно и окончательно забыл немецкий — сколько лет прошло после школы и института! Но, вот ведь, в критической ситуации кое-что и вспомнилось. В гостинице, пока переводчица заполняла бланки, он, осмелев, произнес несколько фраз, пытаясь разъяснить немцам программу на завтра. Чтобы не скучали. Подошедшая переводчица удивленно посмотрела в его сторону, а фрау Шульцман неожиданно разулыбалась и сделала комплимент, сказав, что у него прекрасный берлинский выговор. У нее была очень приятная улыбка, просто преображавшая лицо.
Вечером он позвонил Неверскому — отчитаться о выполнении задания — и, не удержавшись, похвастался своим успешным общением на немецком.
— Ну, ты даешь! Молодец, — похвалил Неверский и тут же принял очередное решение, — раз ты язык знаешь, будешь их сопровождать, а заодно, и слушать, что они там о нашем производстве говорят и какие делают выводы.
Ясное дело, хотел, быть в курсе и в тоже время иметь козла отпущения на тот случай, если сделка не состоится.
А утром следующего дня его попросил зайти Бакатин.
— Выручай, Павел. Так получилось, что снова некому ехать за лекарствами.
Он недоуменно уставился на Ивана Сергеевича. То торопили с разработкой, он день и ночь, можно сказать, безвылазно трудился, а тут — на тебе, поезжай за лекарствами. Опять же, как же распоряжение Неверского по поводу сопровождения делегации? Нет, он не против командировок, они ему по душе, но не сейчас, и потом в фирме столько народа, который без особого дела болтается…
— Много, — согласился зам. — Только, чтобы кого-то еще послать, нужно по новой документы оформлять, а некогда. А у тебя документы в порядке.
Но Павлу почему-то очень не хотелось ехать.
— А лазер как же? — спросил. — И делегацией я сейчас занят.
— Ну, с немцами мы как-нибудь и без тебя разберемся. Что касается лазера, продолжишь, когда вернешься. Это и займет-то всего три-четыре дня, — непривычно суетился зам. — Туда и обратно. Срочно, срочно нужно поехать.
Что ж, начальству виднее.
— Ладно, — вздохнул Павел. — Только пусть Наташа все подготовит.
Бакатин жестом фокусника выложил на стол пакет. Оказалось, что все сопроводительные документы уже готовы, и завтра ранним утром его отвезут в аэропорт. Это было уже слишком.
— Ну, хотя бы послезавтра, — возмутился он. — Чтобы я рабочих предупредил, дал кое-какие указания.
— Никак нельзя откладывать, вздохнул Бакатин. — Все сроки договора прошли.
— Странно как-то, не удержался Павел от справедливого замечания. — Я инженер, никакого отношения не имеющий к аптечному делу, должен ехать, а ваши аптекари до сих пор не оформили себе документы.
Едва сдерживая раздражение, тем не менее, отправился в кабинет за загранпаспортом, который хранил в сейфе. В коридоре столкнулся с Неверским, который тоже куда-то спешил, был уже одет.
— Черт знает что такое, — не удержался, чтобы не высказать свое возмущение Павел. — Можно было хотя бы за несколько дней предупредить. Мы только-только приступили к сборке, в цеху глаз да глаз нужен, с делегацией повсюду нужно ходить, а тут эта командировка.
— Какая еще командировка? — удивился Неверский.
— В Будапешт, за лекарствами. Опять некому ехать!
— Не поедешь, — отрезал Неверский. — Занимайся, чем занимаешься. Наташа, срочно ко мне Сергеича! Сам поедет.
И не добавив больше ни слова, повернул назад в свой кабинет. А Павел отправился к себе, мысленно благодаря судьбу за эту встречу с Неверским. Ну, не хотелось ехать и все!
К вопросу о доставке лекарств больше никто не возвращался, и Павел делил свое время между цехом и немецкой делегацией.
Осмотр предприятия и переговоры заняли два дня. Похоже, что немцам производство понравилось. Предварительные переговоры были в пользу Неверского, и он повеселел, присоединился к культурной программе, включающей осмотр местных достопримечательностей, а под занавес даже устроил обед у себя дома, — пусть знают, как живут талантливые бизнесмены-предприниматели.
Павел с удовольствием бы на обед не поехал — устал за эти дни напрягаться и улыбаться. Но о том, чтобы незаметно исчезнуть не приходилось и мечтать. К концу второго дня он стал прямо-таки личным переводчиком фрау Шульцман (называйте меня просто Ханнелоре, любезно разрешила она). Увидев, что он понимает и говорит по-немецки, фрау стала задавать вопросы непосредственно ему, не обращая внимания на обиженно сопевшую рядом переводчицу Марину. Впрочем, той хватало забот и с другими членами делегации. Немцы оказались любопытными, дотошными, все хотели знать и видеть собственными глазами. А потому сопровождавшая делегацию переводчица вскоре повеселела, работы у нее стало меньше, а главное, меньше ответственности, поскольку как только речь заходила о каких-то технических деталях, она начинала запинаться и путаться. Павел тут же спешил ей на помощь, напрягаясь, пытался давать правильные разъяснения.
Обед у Неверского был роскошным, а Элеонора была на удивление трезвой. То присаживалась за стол, то спешила на кухню, и хотя ей помогала девушка из ресторана, сама подавала кофе в зимний сад, — прямо-таки идеал гостеприимной хозяйки. Просто безупречная жена преуспевающего бизнесмена. Видимо, Неверский хорошо разъяснил ей, насколько важен для него этот прием. Но главное даже не этом было, главное, что она на него, Павла, ноль внимания.
— Не знал, что ты еще и полиглот, — подошел с бокалом в руке Неверский, когда он вернулся в комнату, — а то бы давно зарплату добавил.
— Мама у меня учительницей немецкого языка была, — устало объяснил Павел. — И потом, я бы, конечно, не стал делать чужую работу, если бы эта Марина правильно переводила. Но она, не очень разбирается в технике, а уж в нашей специфике и подавно — такое иной раз скажет, что хоть стой, хоть падай…
— Больше приглашать не буду, — нахмурился Неверский, недовольно покосившись в сторону переводчицы, сидевшей рядом с немцами. — Поймут что-нибудь не так, и — каюк сотрудничеству. И в фирму завтра же позвоню, кого это они посылают?
— Да ладно тебе, не порть девчонке биографию, еще научится, — примирительно произнес Павел.
— Это же миллионные сделки! Не умеешь, не берись! — не успокаивался Неверский.
Оглянувшись на женщин, понизил голос:
— А ты держись поласковее с Ханнелоре. Она весь вечер только на тебя и смотрит. Крупная шишка. Если она и вправду на тебя глаз положила, не теряйся, — подмигнул, — действуй. В интересах фирмы все средства хороши.
Бумаги были подписаны, культурная программа прошла на высоте, и в воскресенье немецкая делегация отбыла восвояси. А через неделю, в следующий понедельник, Неверский вызвал Павла в свой кабинет и показал пришедший из Германии факс. Официальное приглашение для Павла посетить «Медикорп» с целью изучения производственных процессов. Вот так, совершенно неожиданно Павлу, как специалисту, владеющему немецким языком, предстояло пройти трехнедельную стажировку на головном предприятии «Медикорпа». После чего, к его великому облегчению, вопрос о переводе в сибирский филиал отпал сам собой.
— С твоим знанием языка ты мне здесь больше нужен, — решил Неверский. — Поедешь в Германию, посмотришь глазами специалиста, что и как. Возможно, уже на следующий год откроем новую линию по сборке их аппаратуры. Только не вздумай там остаться, — погрозил вдруг пальцем.
— С чего это вдруг мне там оставаться? — опешил Павел.
— А потому что эта фрау похоже тобой не на шутку заинтересовалась. Меня, вот, почему-то пока не приглашают, — ревниво добавил.
— Это потому что я немецкий более-менее знаю, а ты нет, — объяснил Павел.
— Этого мало, чтобы тут же тебя вызывать. И что в тебе женщины находят? — Наташка, вон, и та на тебя томные взгляды бросает, улыбается.
— Да ладно тебе, что ты выдумываешь! — отмахнулся Павел. — Уж если с кого она глаз не сводит, так это с тебя.
— Наташе, как секретарше, по должности положено всех начальников облизывать, — назидательно произнес Неверский. — Но ты-то еще пока не начальник, чего это к тебе бабы так липнут? — повторил свой вопрос.
Взгляд у Неверского оценивающий, придирчивый и голос, хотя и улыбается, но как-то напряженно.
