Эдуард Семенов - Допельдон, или О чем думает мужчина?
Но поле, то, которое у меня за спиной, было очень большое, на нем можно было построен еще десяток аэродромов. И этим воспользоваться Андрей Николаевич Туполев, наш знаменитый авиаконструктор. Он решил, что это самое идеальное место для строительства авиационного института и экспериментального аэродрома.
И это было действительно так. Потому что древняя шумерская поговорка гласит, что там, где пересекаются три пути, открывается дорога в небо. Вот на том поле, что выбрал Туполев, как раз три дороги и пересекались: река, железная дорога и шоссе. И именно там была построена самая длинная в Европе взлетно-посадочная полоса. Та самая, на которой в прошлом году проходил МАКС, международный авиакосмический салон.
Но никто-никто: ни Туполев, ни строитель железной дороги барон Фон Мекки, ни даже коммунисты при Советской власти не решались что-либо построить на том самом поле, что раскинулось у меня под ногами, на дне воздушной чаши.
Нет, в Советском Союзе как-то попробовали и даже построили целый микрорайон в городе на краю этого чаши. Вот он как раз возвышается чуть левее от меня, закрывая вид. Правда, перед этим они несколько лет намывали песок из Москва-реки, поднимали берег реки до такой степени, чтобы, в случае чего, вода не выплеснулась через край. В Советском Союзе денег было много, и для Жуковского их не жалели. Но даже им не удалось насыпать столько песка, чтобы подвалы в этих домах были сухими по весне.
Это не реально! Нет, конечно, все реально, если вбухать в песок еще сотни миллионов долларов и засыпать воздушную чашу песком до краев. Можно еще построить подмосковную Венецию. Дома на сваях. Но все это безумно-безумно дорого, а значит, нецелесообразно и бесперспективно.
И вот тут-то и начинается самое интересное.
Я точно знаю, что на пятом этаже мэрии города авиаторов висит перспективный план развития города на ближайшие пятнадцать лет, на котором нарисованы квадратики будущих многоэтажек. И этот план захватывает как раз всю-всю воздушную чашу. От одного края до другого. Шестьсот гектаров.
Но на плане не указано, что сначала будет насыпаться песочная подушка, нет там и каких-то уникальных домов на сваях. Нет, там даже специально подчеркнуто, что дома в этом месте будут возводиться обычные, панельные. И возводить их будет один очень известный строительный концерн. Ну тот самый, что постоянно на слуху. И владелец которого, опять же по слухам, является Сам, ну вы меня понимаете, родственник нашего будущего, нынешнего Главы.
Если иметь хоть чуть-чуть воображения, то легко представить, что крыши этих многоэтажек будут вот как раз прямо под моими ногами. И через каких-то пять-десять лет не будет больше у нашего села этого удивительного вида, когда хочется встать расправить руки и полететь с одного холма на другой. Когда хочется стоять и дышать полной грудью и не уходить отсюда никогда.
Ничего не будет. Будут только ровные однообразные коробки, которые не закроют небо, но будут у меня под ногами.
И я вижу, что это строительство уже началось. И мне не понятно, на что они рассчитывают. Не понятно?
Вот прямо у подножия холма на противоположном берегу старицы еще год назад было футбольное поле. Местная легенда гласила, что у него было такое классное травяное покрытие, что дерн с него специально брали для арены Лужников. Теперь я вижу вместо поля склады виноводочного концерна. Чистенькие такие! Аккуратные. А чуть правее складов за последние несколько лет выросла целая улица особняков для новых русских. Каждую весну местные жители наблюдают картину, как владельцы этих особняков подкатывают к своим домам на своих гигантских джипах по залитой талой водой дороге и при помощи супернавороченных насосов вычерпывают из подвалов воду.
И вода эта появляется, пока еще не из Москва-реки, а всего лишь из старицы, из озер.
Ведь такие разливы, которые заливают всю чашу, происходят нечасто. Ну, максимум, один раз в сто лет, а может, и еще реже. Но они обязательно происходят, потому что земля круглая, и все на ней происходит по замкнутому кругу.
Если был здесь когда-то разлив, который залил все, значит он повториться еще раз. И рано или поздно не старица, а Москва-река выйдет из берегов и зальет все поле, которое у меня под ногами. А значит, здесь строить опасно. Ну, может быть, особняки, может быть склады… Но многоэтажки?
И, тем не менее, план строительства нового микрорайона города в этом месте существует. И вот тут еще одна закавыка!
Поля эти, что лежат у меня под ногами, как ни крути, принадлежат еще пока моему селу, а строить на них будет город. Что это значит? Это значит, что наш глава не может не знать о таком проекте и, мало того, должен будет поставить свою подпись под этим проектом.
И вот когда глава будет ставить эту подпись, вместе с ним, это должны будут сделать девять депутатов от сельского поселения. И эти подписи и будут ценой за новые дороги с хорошим освещением и новую больницу. И все будет у местных жителей. Не будет только древнего село Быково с многовековой историей, у которого есть прекрасное и удивительное место, не сходя с которого можно рассказать всю историю нашей страны, начиная с Великого потопа. Здесь будет новый мокрый и безликий микрорайон города.
И именно поэтому никому не надо, чтобы в селе был музей, который бы рассказывал о том, что в чаше нельзя строить дома. Который бы рассказывал о том, что сто лет назад люди уже однажды сбегали оттуда всеми правдами и неправдами. И никому не надо, чтобы в депутаты пролез человек, который может, нет, не помешать, а просто рассказать об этом всем.
Зачем? Зачем лишний раздражитель?
И именно поэтому наш будущий и нынешний глава приказывает срывать мои листовки, да и на выборах в Городскую думу меня зарубили. Ведь всем хочется погреть руки на новой стройке. Всем.
«Блин, Марина! Ну где же ты? Ты так мне нужна!»
Раньше мы всегда разговаривали с ней об этом иногда до секса, а чаще всего после, лежа где-нибудь на заднем сидении машины и рассматривая звезды. Разговаривали и спорили о том, что же можно сделать с этой безумной стройкой. С этой страшной гонкой за квадратными метрами и «зелеными» американскими рублями. Не в том смысле, что я абсолютно против этой застройки, нет, я четко понимаю, что это веление времени, что сотням людей в нашей стране нужны эти бетонные коробки, чтобы разъехаться, съехаться, чтобы жить.
Но люди! Все, кто когда-то приобретут квартиры в этих новостройках, получается, будут обмануты. У них буду постоянно сырые подвалы, и дети будут болеть в этих домах чаще, чем в других местах. Как это уже происходит в соседнем микрорайоне города, в том, чьим дома возвышаются надо мной с левой стороны. А ведь эти дома стоят именно на той самой подушке, что еще насыпали при Советской власти.
А что же будет с теми, кто будет жить внутри этой чаши? Они фактически станут ее заложниками. Ведь каждую весну их будет затапливать, а значит подтапливать фундамент домов. А панельные многоэтажки это не деревянные крестьянские домики и не двухэтажные кирпичные особняки. Это все гораздо серьезнее. Несколько лет такой эксплуатации — и они могут сложиться, как карточные домики.
Нет, я не против строителей и этой стройки. Я тоже хочу, чтобы в моем селе были ровные дороги и работала поликлиника, но я хочу, чтобы все планировалось и создавалось с учетом всех особенностей местности.
Я хочу, что люди знали, что может случиться, чтобы было все по-честному. Чтобы был допельдон!
«Пошел ты в жопу со своей честностью!»
Пошел ты в жопу со своим допельдоном!
Понедельник — день тяжелый
«Ну, почему? Почему так происходит? Вот только-только все вроде бы устаканилось и вроде для всего нашлось место в жизни. Цель более или менее определилась. Понятно куда идти дальше, что будет потом. И вдруг — бах. На тебе! Подлинный допельдон!»
Да еще понедельник!
Хожу по музею с отрешенным видом и односложными ответами: «Да! Нет! Как скажете!» Хорошо еще коллектив у меня все понимающий и не пристает с расспросами. Все занимаются своим делом и всячески не замечают моего дурного настроения. Но это только сотрудники! А вот телефону глубоко наплевать на мои душевные переживания.
И поэтому он трезвонит, не переставая. Ну еще бы! Ведь сегодня понедельник!
Между прочим, это только на календаре у нас пять рабочих дней и два выходных. На самом деле все не так. По крайней мере, у нас в городе.
Понедельник, да, — самый полноценный рабочий день. Телефон звонит не умолкая, постоянно звонки в дверь, кто-то приходит, тебе надо куда-то сбегать. Мне постоянно на подпись подсовывают какие-то бумаги. Я требую от кого-то каких-то отчетов. И так до вечера. Во вторник такая же круговерть продолжается где-то до обеда. Может, чуть позже. В среду, наконец, все успокаивается. Ну, может один-два звонка да пару визитов за день. В четверг наступает полная тишина. Тебе никто не звонит, да и ты уже никому не звонишь. Ну, если самому надо, то можно сделать парочку звонков, но желательно сразу все стрелки переводить на понедельник, потому что сегодня и уж тем более завтра никто ничего делать не будет. Пятница! В пятницу вообще звонить куда-то бесполезно. Не поймут! Потом суббота, воскресенье. Законные выходные. И снова понедельник.
