Миндаль - Вон Пхен Вон Пхен

— Смотри-ка, да у тебя мимика стала гораздо богаче! — внезапно отметил доктор Сим.

Я рассказал ему об удивительных событиях той страшной ночи и о загадочных изменениях, которые произошли с моей душой и телом.

— Когда ты полностью восстановишься, давай сделаем МРТ. Ну и клинические тесты тоже нужно будет все по новой пройти. Думаю, пришла пора разобраться, что изменилось у тебя в голове. Знаешь, я, по правде говоря, всегда сомневался в том, что тебе тогда поставили правильный диагноз. Я сам когда-то был доктором и знаю, что у врачей есть предвзятость восприятия: они любят навешивать привычные ярлыки, когда сталкиваются с необычным явлением или пациентом. Да, ярлыки понятны и определенны, полезными они тоже могут быть. Но видишь ли в чем дело, человеческий мозг — штука весьма специфическая. И я по-прежнему верю, что сердце все-таки управляет головой. В общем, я хочу сказать, что ты нормально рос и взрослел, просто немного не так, как другие люди.

— Расти означает меняться?

— Да, пожалуй, так. Либо в худшую сторону, либо в лучшую.

Я вспомнил те несколько месяцев, что провел с Гоном и Дорой. Мне хочется верить, что Гон за это время изменился к лучшему. Хотя, конечно, следует сначала разобраться с тем, что значит «к лучшему».

Доктор Сим сказал:

— Подожди немного, я сейчас приду, — и направился к выходу, но на пороге остановился в нерешительности и изрек: — Я не люблю убивать интригу и портить сюрпризы, но иногда бывают такие моменты, когда просто невозможно удержаться, так язык чешется сказать. Так что только намекну: ты сейчас увидишься с одним человеком. Думаю, это очень тебя удивит. — А еще напоследок он передал письмо от Гона.

— Вы идите, я потом прочту.

Доктор ушел, и я открыл конверт. Белый лист был сложен квадратом. Я медленно развернул бумагу. На ней мелким жирным шрифтом с сильным нажимом было от руки написано лишь несколько слов:

Я долго рассматривал точку после «Искренне». Я надеялся, что после нее жизнь Гона уже не будет прежней. Увидимся ли мы с ним снова? Я надеюсь. Искренне. На это.

Дверь раскрылась. Это был доктор Сим. Впереди себя он толкал кресло-каталку. Оттуда сияла широкая ясная улыбка. До боли знакомая. Потому что мне так улыбались с самого рождения.

— Мама. — Как только я произнес это слово, у нее из глаз хлынули слезы.

Мама гладила меня по щеке, приглаживала волосы и плакала без остановки. В отличие от меня. Возможно, прогресс в моей эмоциональной сфере пока не достиг такого уровня. Или же наоборот, в мозге все выросло настолько, что я уже не решался плакать в мамином присутствии.

Я вытер ей слезы, обнял ее. Странно, но от этого она расплакалась еще сильнее.

Можете не верить, но когда я попал в больницу, к маме тут же вернулось сознание. У нее получилось то, что все вокруг считали невозможным. Но мама считала иначе и говорила, что это у меня получилось то, что все вокруг считали невозможным.

Я помотал головой, чтоб встряхнуться. Мне захотелось ей все объяснить, рассказать в подробностях о том, что произошло за это время. Вот только с чего начать? Внезапно моим щекам стало горячо. Мама что-то с них стерла. Слезы… Я сам не заметил, в какой момент они потекли у меня из глаз. Я плакал. И одновременно смеялся. Точь-в-точь как мама напротив меня.

Эпилог

Наступила моя двадцатая весна. Я окончил школу — стал, что называется, взрослым.

В салоне автобуса играла музыка, нагонявшая сон. Пассажиры вокруг клевали носом. За окном — весна в полном разгаре. «Вот она я, весна, вот она!» — кричат распускающиеся цветы. Я же еду мимо этих цветов. Я еду к Гону. Сам не знаю, зачем еду и что ему скажу. Хочу просто увидеться с другом, которого все называли чудовищем.

Но тут начинается совсем другая история. Новая и непонятная.

Я сам не знаю, какой она получится. Как и говорил в самом начале, ни я, ни вы, да и вообще никто не сможет сказать, обернется она трагедией или фарсом. Между которыми, возможно, изначально и не было такого уж строгого деления. Жизнь просто течет, а ты пробуешь ее на вкус, который может быть разным.

И я готов к этому. Готов, как и прежде, встретить все, что принесет мне жизнь. Испытав все в той степени, на которую только способен.

От автора

Четыре года назад, весной, у меня родился ребенок. Процесс оказался не таким уж волнительным: было несколько забавных моментов, но в целом роды прошли легко, без особых переживаний. Просто все было в новинку, а потому непривычно и странно. Однако прошло всего несколько дней, и всякий раз, когда я смотрела на карапуза, барахтающегося в своей кроватке, меня непроизвольно бросало в слезы. Слезы, которые нельзя объяснить никакими эмоциями, абсолютно неожиданные. Даже сейчас не могу понять, откуда они взялись.

Этот человечек, он ведь такой маленький! А что, если он вывалится на пол из своей кроватки, пусть и невысокой? Или останется без присмотра, пусть даже и на несколько часов? Он же не сумеет сам о себе позаботиться! Что сможет сделать это крохотное существо, сучащее ножками и ручками по воздуху, если его бросят в этом мире одного? Кроме того, если сейчас даже я сама не вполне осознаю, что я — его мать, то что будет, если он вдруг потеряется, а потом найдется? Не уверена, что смогу признать в нем своего ребенка.

И тогда я спросила себя: «А сможешь ли ты любить его так же, если он изменится до неузнаваемости? Если он вырастет совсем не таким, каким тебе хочется?»

Из этих сомнений и возникли два основных персонажа — Юн Чжэ и Гон. А вопрос: «Если бы это и вправду коснулось меня, смогла бы я искренне их полюбить?» — стал отправной точкой этой истории.

Каждый день на свет появляется огромное количество детей. Каждый из них достоин того, чтобы быть счастливым и чтобы перед ним открывались самые разные возможности. Но ведь все равно кто-то из них не найдет свое место в обществе и станет для него изгоем, а кто-то станет начальником, будет управлять и раздавать приказы, но внутри так и останется порочным человеком. Пусть редко, но все же бывает и так, что вопреки всему ребенок вырастает тем, кто способен достучаться до сердец других людей.

Не знаю, возможно, это уже набившая оскомину банальщина, но я думаю, что именно любовь делает человека либо человеком, либо монстром. Вот об этом я и хотела рассказать.

На черновик этого романа ушел месяц — я набросала его в августе 2013 года, то есть через четыре месяца после родов. Еще два месяца ушло на основательную правку текста: один месяц в конце 2014 года и еще один — в начале 2015-го. Но все время история этих двух мальчишек не отпускала меня, поэтому можно сказать, что над романом я непрерывно работала больше трех лет, если считать от замысла до того, как поставила последнюю точку.

Я хочу поблагодарить моих родителей и всех родных, которые своей щедрой любовью наполняли мой внутренний мир. Были периоды в моей жизни, когда я даже стеснялась того, что росла в нормальной семье, не зная горестей и не испытывая душевных страданий. Тогда я считала, что это помешает мне стать писательницей. Прошли годы, и мое мнение изменилось. Я поняла, что любовь и поддержка, что я получала в своем спокойном и счастливом детстве, как раз и стали для меня бесценным и редким даром, верной опорой, на которую я всегда могла рассчитывать, мощным оружием и той силой, что позволяет человеку без страха смотреть на мир во всем его многообразии. Я поняла это, лишь когда сама стала матерью.

Также я хотела бы выразить свою благодарность уважаемому жюри конкурса детско-юношеской литературы издательства «Чханби». Особенно приятно, что в состав жюри входили одиннадцать подростков — их оценка тронула меня до глубины души.