Юля Лемеш - Убить эмо
– Ты почем знаешь? – удивился Кирилл.
– Дает интервью и жует жвачку, как корова. Двух слов связать не может. Гнусный самодовольный тип. Не сказал ничего реального. Ничего! А все туда же. Вот у меня никто интервью брать не хочет. Да я и не дам. Там одна чувырла хочет проехаться на наших идеях. Ей, видишь ли, материала для дипломной работы не хватает. Ага. Сейчас все брошу и кинусь ей рассказывать…
– А рассказывать‑то и нечего.
– Есть! – разорялся Вайпер. – Книгу Фрэзера читали?
– Какую именно? – спросила я, будто прочла их сто штук.
– «Золотая ветвь».
– Сказки?
– Вот идиоты! Это про магию.
– Вайпер, с тобой все в порядке? Температурки нет? Дай лоб потрогаю.
– Наша тема со значками имеет глубокие исторические корни, – огорошил нас Вайпер.
– Магические? – спокойно уточнил Кирилл.
– Точно. Могу доказать за минуту.
Минута – это страшно много, если она наполнена голосом Вайпера.
– Так вот, – не обращая внимания на наше нежелание внедряться в глубь истории, торопливой скороговоркой продолжал Вайпер, – симпатическая магия основана на двух принципах. Первый – подобное притягивает подобное. То есть если на тебе значки позитивные, то к тебе притягивается позитив. Если ты даришь позитивный значок – то человеку становится хорошо. Или, например, не хочешь помирать, сделай вид, что тебя уже похоронили. Классно? Колдуны считают, что мы можем повлиять на все!
– Понятно. А что со вторым принципом? – заинтересовался Кирилл.
– Там на контактах все завязано. Называется вроде как закон заражения. Я термин не запомнил, но могу посмотреть, если интересно.
– Это не про СПИД?
– Нет. Второй принцип немного вредоносный. Я пока не знаю, как его использовать для наших целей. Но про значки все точно. А вот этот, который говорит, что он идеолог эмо‑культуры, даже ничего не пытался изучать! Но я свои знания оставлю при себе.
– А где логика? – Кириллу надоело бессмысленное злопыхательство Вайпера. – Если не расскажешь ты, за тебя это сделает кто‑то другой. И тогда не плачь потом, что про вас снова все переврали.
Мы шли в гробовом молчании.
– Вот блин. Кирилл, ты точно уловил ход моих мыслей. Пока, романтики. Не попорть нам девочку.
Мне захотелось убить зловредного Вайпера.
– Аминь диплому, – спели мы хором.
– А когда ты собираешься меня испортить? – якобы в шутку поинтересовалась я.
– Жизнь долгая, – ушел от ответа Кирилл.
– Но это случится? Ты ведь не из этих, которые добровольно насовсем отказываются от секса?
– И ты не из них.
Позвонил Вайпер. Предупредил, чтоб мы ни в коем случае никому про интервью не рассказывали.
Странно одетая наркоманка с невестиным букетом, спертым у подножия памятника, попросила у Кирилла денег.
Он вежливо отказал.
– Он не Вайпер. Он – вампир. Какое интервью? Он же собрался через интернет ответить на вопросник какой‑то студентке? Или я чего‑то недопонял?
– А потом пустит слух через третьих лиц, что это было все‑таки интервью. И через год припишет себе, что именно его почитали настоящим лидером эмо. Будет ожидать новых публикаций в газетах, поводом к которым послужило якобы его идейное руководство. Он один раз даже прятался. Правда, никто не знает от кого. Типа, его выследили и вот‑вот сцапают.
– А с виду нормальный, – расстроился Кирилл.
– Он и есть нормальный. Без его выкрутасов все давно бы превратилось в детские игры с переодеванием. Просто он нервный. А так он жутко умный. Только все время хитрит.
– Как бы самого себя не перехитрил, – вскользь заметил Кирилл.
– Его почему‑то никто не любит. А ведь он, если присмотреться, симпатичный.
Мне теперь хотелось, чтоб все поголовно были влюблены.
А влюбленных было не счесть. Разных возрастов и национальностей. И еще больше фотографов. У которых был немного безумный вид.
– Знаешь, когда‑то в меня был влюблен один мальчик, – хоть я и заметила, как изменилась рука Кирилла в моей руке, все равно решила продолжить: – Он так трогательно за мной ухаживал. Поздравлял с праздниками, открытки дарил, цветы. А я его совсем не смогла полюбить. Теперь мне так его жалко!
– И куда он подевался?
– Не помню. Это в третьем классе было. По‑моему, его родители перевели в другую школу. Пришли как‑то первого сентября, а его нет.
Рука Кирилла снова стала привычной.
– Вот. Все вы женщины такие. Нанесла рану в самое сердце и забыла.
Снова позвонил Вайпер. Зловещим тоном прошипел что‑то про конспирацию. И что если он утром не объявится, то мы должны знать, что делать. А потом громко заявил, что на сегодня все акции отменяются. До его отдельного разрешения.
– Он уже у нее. Пыль в глаза пускает. Это он не нам, а для нее говорил. Чтоб она впечатлилась. Бедная студентка.
Грустная наркоманка снова добрела до нас и как ни в чем не бывало попыталась одолжить на дорогу домой. Букет уже слегка подвял. Жарко было.
* * *
Вайпер исчез. Он не перезвонил ни утром, ни после. Целых два дня мы места себе не находили, а этот гад вдруг объявился как ни в чем не бывало. И даже пригласил нас в гости.
– Трахался, – завистливо предположил Сурикат, бдительно рассматривая синие круги под сияющими вайперовскими васильковыми глазами.
Скромно потупившись, потеряшка многозначительно мычал, но рассказывать про свои похождения не спешил. Видно, цену набивал, собака поганая.
– Стася сильно волновалась, – укорял его Кирилл.
– Ты – гад! Сам же предупреждал нас, что идешь к незнакомому человеку! А сейчас знаешь время какое? Ты почему не позвонил?
– Извини, мамочка.
Вайпер вовсю наслаждался всеобщим интересом. Он буквально раздулся от важности. И ему это преображение не шло. Словно гусь, которого накачали насосом.
Зная его подлую природу, я предположила, что он все‑таки умудрился запудрить мозги несчастной доверчивой дипломнице. Нацепил на свой хрящеватый лоснящийся нос ужасающие очки. Прибавил таинственности в томном взоре. И действительно сыграл роль лидера российского эмо‑течения. Эмо‑монарх в изгнании. Который снизошел до откровений с простой непосвященной. Что‑то в этом роде.
– Итак?
Игнорировать Кирилла Вайперу было сложнее, чем меня и Суриката. Кроме того, с минуты на минуту должен припереться Танго, который не либеральничает, а просто вытрясет из Вайпера всю душу.
– Ребята! Я женюсь!
Эффект проглоченных языков. Звонок в дверь. Танго прибавил смятения идиотским вопросом:
– А что это вы тут делаете?
– Я выхожу замуж, – высокомерно повторил Вайпер.
– И он не против? – хихикнул Сурикат.
– После такой реакции я не намерен вас с ней знакомить. Вы просто недоросли. Инфантильные пошляки. Особенно некоторые. Стася, как тебе не стыдно? Я так на тебя надеялся!
– В каком смысле?
Сурикат согнул руку крендельком, Танго подцепил его под локоток, и они сбацали обкурившуюся польку‑бабочку. Если можно допустить возможность существования бабочки в кошмарных ботинках. Когда они перешли на экспрессивный вариант цыганочки с выходом, Вайпер не на шутку перепугался и попытался укрыться за просторным дубовым шкафом.
До этого дня мне не доводилось внимательно рассмотреть квартиру Вайпера. Тут было на что посмотреть. Один шкаф чего стоил. Ему бы в музее украшать кабинет самого главного министра. На нем были наверчены всякие сложные предметы, украшенные резьбой. Внутри проживали книги. Пыльные, толстые, в надежных потертых переплетах.
Пока мальчишки идиотничали, мы с Кириллом в растоптанных гостевых тапочках прошлепали вглубь вайперовской берлоги. С портретов на стенах на нас смотрели разные эпохи в лице вайперовских предков. Кто в бакенбардах, кто с усами, кто с бородой, усами и бакенбардами одновременно. А вайперши женского пола щеголяли наглухо зашторенными мрачными платьями и замысловатыми прическами. Одна даже со смешными очками на палочке.
Мне бы такие очень даже пригодились в хозяйстве.
– Вайпер, а почему ты прежде не хвастался своей родословной? Кто они? Графы?
– Нет. Изредка академики. Ученые. Философы. Если еще раз спросишь, я обижусь, – нелогично закончил он.
– А на ком ты собрался жениться?
В прищуре Вайпера появилось что‑то демоническое:
– А вот этого, дети мои, я вам не скажу!
