Юля Лемеш - Убить эмо
– Здорово, правда?
– А у меня одни «дрова». Ладно, не будем о грустном. Как предки?
Кирилл прекратил изучать мой профиль. Отвернулся и буркнул что‑то вроде «да пошли они»:
– Тетка теперь меня опекает, будто я сплошной сирота. Зато у меня теперь прибавится карманных денег. От мамы, от папы и от их родителей. Каждый считает себя виноватым и отслюнявливает сколько может. Если не тратить, скоро можно прикупить подержанную машину. Или махнуть во Францию. Но думаю, одних нас не отпустят.
– Это точно. Нам пока и тут хорошо, – я уже мучилась от одной только мысли, что в этой самой Франции все сразу догадаются, как я посредственно рисую.
– Какие планы на лето? Я столько всего хочу посмотреть. Говорят, где‑то неподалеку у вас тьма крепостей.
– Ну, не так уж и много. Да и не такие они и крепости. Но глянуть можно.
Мы срочно стали составлять план. В какой день куда поедем. Выборгский замок, крепость Корела, Изборская крепость, Копорье…
Когда Кирилл рассматривал в интернете фотографии военно‑исторического фестиваля «Рыцарский замок» в Выборге, я оторвалась от созерцания конных воинов и пристала с расспросами про проститутку. Кириллу рыцари были интереснее.
– Обязательно надо посмотреть! Забудь ты про эту девчонку, – его удивил мой интерес к подобным делам.
– А от кого я еще смогу узнать?
– В Староладожской крепости будет реконструкция средневекового сражения.
Значит, так. Маленькой истории от него не допросишься. Я раздумывала: обидеться надолго или просто сказать ему все, что думаю о жадюгах, зажимающих поучительную информацию.
Попробовала порычать и разок укусила Кирилла за ухо.
– Мне кажется, эмо‑культуре хана, – надуманно перевел он разговор на другую тему.
– Ты про пенку ФСБ?
– Думаю, все окончится гораздо примитивнее. Кому охота преследовать каждого десятого подростка? Ты только посмотри, как привилась мода на эмо. Вас съест мода. И прекрати изображать Тайсона.
Выпустив ухо из зубов, я прицелилась тяпнуть его за нос. Но решила, что не стоит.
– Федералы пропагандируют бренд «у эмо аллергия на счастье», – надо же внести лепту в разговор на родную тему.
– Слышал. Упаси меня господи от «их» счастья. Интересно, что они под этим понимают. Равняйсь смирно, всем бояться?
– Да пошли они. Лучше расскажи про себя. Я ведь так мало знаю.
– И что тебе интересно? Опять про девчонку эту несчастную?
– Да ладно, лучше про твоих друзей…
– Скучно. Лучше я расскажу, как я первый раз тебя увидел.
Я тут же приготовилась слушать.
– Представляешь, я прихожу в школу, иду‑иду по мрачному коридору, а потом дверь распахивается, и там свет. Я вхожу и вижу тебя. Мне тогда показалось, что ты одна в помещении. Сидишь такая, делаешь вид, что тебе все равно.
– Так и было. Мне было все равно.
– Я так и подумал. Давай поспорим, что ты до того в школе нечасто появлялась. А тут всякие слухи. Какой‑то новенький…
– Почему ты такой противный?
– Родился таким. Так вот, слушай дальше. Я тогда подумал: «Если сейчас не сяду рядом, шансов будет ноль».
– А почему ты сначала со мной был как со всеми?
– Тут верный расчет. Ведь ты бы меня наверняка послала. Тебе неинтересно, когда все понятно с самого начала, правда?
– А ты мне сначала не понравился…
– Как приятно слышать, что теперь все иначе.
Теперь все было настолько иначе, что иначе некуда. Одно я знаю наверняка: мне без него не жить. Я просто умру, если с ним что‑то случится. Но если он влюбится в другую, я тихо уйду. Если ему хорошо, значит, хорошо и мне.
Бабушка как‑то рассказала мне историю, вычитанную из книжки. Про женщину, которая отказалась от любимого человека, посчитав, что не сумеет сделать его счастливым. Кажется, она была его старше… Он периодически получал от нее письма. Мол, у нее все хорошо и прочая успокоительная чушь. Апотом он узнал, что она умерла в тот день, когда они расстались.
Когда история была рассказана, я горько плакала. Неправильно решать за кого‑то, будет он счастлив или нет. Я тогда по сто раз придумывала хорошие эпилоги к этой истории.
Мне невероятно сильно захотелось спросить у Кирилла, о чем он думает. Но я вовремя остановилась. Ольгиного Артема такие вопросики доставали. Не стоит искушать судьбу.
– О чем ты думаешь? – спросил Кирилл.
Я до мелочей припомнила разговор с Артемом:
– О тебе. Я все время думаю о тебе, если даже кажется, что о колечке.
– При чем здесь колечко? Ты что, пирсинг делать собралась?
– Нет. Я вчера нашла на остановке колечко. Сейчас покажу. Мне кажется, оно тебе понравится.
– Какого лешего оно должно мне понравиться? Я их не ношу. И вообще, мне говорили, что найти чужое украшение – это плохо. Примета такая. Лучше ты его не надевай. А то нечаянно прицепишь себе чужую судьбу.
– Вот. Погляди какое милое. Старинное, как пить дать.
Кольцо было на удивление простенькое. Из серебра с бирюзой. В виде цветка. Пять бирюзовых капель вокруг махонькой серединки.
– Ручная работа. Не фабрика. Явно лет сто, а то и больше.
Мне захотелось подурачиться:
– Я призываю дух этого кольца. И прошу искренне и от чистого сердца: сохрани для меня все хорошее, что пережили его прежние владелицы.
– Лихо, ты что, магии обучалась?
Мало ли кто чему обучался. Окольцевав палец, я внезапно ощутила себя такой счастливой, что страшно.
* * *
Тем временем Стася не подозревала, что, когда она смотрит на безвкусную картину на стене комнаты Кирилла, та внимательно смотрит на нее.
А бывшая владелица кольца, сжавшись в комок, спряталась в кресле и тихо молилась незнамо кому, чтобы на этом все закончилось.
А Вайпер рылся в интернете, как кура в отходах, и временами сотрясал воздух громкими угрозами.
Директриса внесла первый взнос за шубу и решительно затеяла ремонт школьного крыльца. Который в одиночку за три тысячи в месяц выполнит безропотный муж завхоза. Зарплата бригаде, которой в помине не было, приятно дополнит остаток мехового кредита.
Кирилл ругал себя последними словами за вскользь брошенную фразу «секс для кроликов». У Стаси память цепкая. Теперь он опасался, что не сумеет направить отношения в нужном направлении. И ощущал себя кроликом.
Танго повадился выгуливать по центру города самых соблазнительных девушек‑эмо. Не менее двух штук за раз. Этим он сочетал приятное с полезным. Эмо надо больше бывать на свежем воздухе, и девчонкам надо адаптироваться среди толпы. Чтоб потом свободно чувствовать себя и без Танго. Иногда Танго мерещилась такая фантасмагорическая картина. Он и двадцать удивительно красивых ангелов эмо.
Или тридцать? Он еще не решил.
Что делала Дочечка, не ведомо никому.
* * *
Вайпер напросился погулять с нами по городу. Ревнивый к своему мнимому авторитету в рядах эмо‑течения, он ярился, мешая нам наслаждаться городом и друг другом.
– Влюбленные все такие идиоты, – ненароком заметил Вайпер, старательно не глядя в нашу сторону. Пришлось отвлечься и задать нужный вопрос:
– Что стряслось?
Вайпер выяснил, что в городе проживает некто, которого считают признанным идеологом эмо‑культуры.
– Приперся. Из Нижнего. Кто он такой, спрашивается? Вы его знаете? Вы, блин горелый, ничего не знаете. А я вчера видел ролик. Америкосовский прихвостень!
– Ты почем знаешь? – удивился Кирилл.
– Дает интервью и жует жвачку, как корова. Двух слов связать не может. Гнусный самодовольный тип. Не сказал ничего реального. Ничего! А все туда же. Вот у меня никто интервью брать не хочет. Да я и не дам. Там одна чувырла хочет проехаться на наших идеях. Ей, видишь ли, материала для дипломной работы не хватает. Ага. Сейчас все брошу и кинусь ей рассказывать…
– А рассказывать‑то и нечего.
– Есть! – разорялся Вайпер. – Книгу Фрэзера читали?
– Какую именно? – спросила я, будто прочла их сто штук.
– «Золотая ветвь».
– Сказки?
– Вот идиоты! Это про магию.
– Вайпер, с тобой все в порядке? Температурки нет? Дай лоб потрогаю.
– Наша тема со значками имеет глубокие исторические корни, – огорошил нас Вайпер.
– Магические? – спокойно уточнил Кирилл.
– Точно. Могу доказать за минуту.
Минута – это страшно много, если она наполнена голосом Вайпера.
– Так вот, – не обращая внимания на наше нежелание внедряться в глубь истории, торопливой скороговоркой продолжал Вайпер, – симпатическая магия основана на двух принципах. Первый – подобное притягивает подобное. То есть если на тебе значки позитивные, то к тебе притягивается позитив. Если ты даришь позитивный значок – то человеку становится хорошо. Или, например, не хочешь помирать, сделай вид, что тебя уже похоронили. Классно? Колдуны считают, что мы можем повлиять на все!
