Богдан Тамко - Somniator
Плевать! Я зашвырнул телефон подальше и повернулся на другой бок.
Из банка я поехал сразу в институт. В пустом зале суетились только техники: ответственные за звук, осветители и оформители. Даже режиссер, мерзкий урод с пятого курса, трясущийся над этой своей дипломной работой, еще не притащил свое обрюзгшее тело. Я сел за свой звуковой трон, и мы за сорок минут провели саундчек. Все было схвачено и точно, как в аптеке. Я гордился собой: ничего даже не пришлось регулировать, если только самую малость. Вскоре начал сползаться актерский состав. До премьеры оставалось полчаса, а Лолиты все не было. Режиссер носился в панике, размахивая руками, в поисках замены, теребя в руках мобильный и требуя ото всех срочно вызвонить «эту малолетку». Кто-то подошел к пятикурснику и что-то шепнул ему на ухо.
– Эй, Мрия, – крикнул мне режиссер, – это вроде как твоя девушка, не будешь ли так любезен сообщить, где она?
Я нажал на кнопку, включил свой микрофон чуть ли не на максимум и прогремел на весь зал:
– Не имею к ней никакого отношения!
В этот момент Лолита и зашла…
Нет, так только в кино бывает. Время поджимало, нам нужно было впускать людей, а девушки все не было. Я взял телефон и написал ей:
«Послушай, девочка моя, мне вообще плевать, кто будет в этой роли на сцене – ты или какая-нибудь потаскуха с любого курса. Этот спектакль – часть моих студенческих обязанностей, благо я сижу далеко не в партере!»
Первый звонок вывел меня из транса. Никакой истории с опозданием не было и в помине, она пришла еще за час, вся такая красивая в гриме, гордая и, по всей видимости, очень злая. То, что нужно. Жаль, что я не отправил ей вчера sms такого содержания, тогда бы я получил разъяренного женственного демона, и, может быть, благодаря мне это было бы ее лучшее исполнение роли. После третьего звонка актовый зал был забит, как в настоящем театре. Просто аншлаг! Родители, студенты, преподаватели (естественно, в первых рядах).
Все прошло на ура, но это мелочь. Главное то, что Лолиту просто завалили цветами – невиданный успех для первокурсницы. После такого ею точно должна была заинтересоваться пара-тройка известных приглашенных режиссеров, и я тут же подумал, что мне надо будет срочно уберечь девочку от звездной болезни. Беда, если первый же успех вскружит ей голову. Я сказал своим помощникам, чтобы убирали все сами, оставив нетронутым мое личное оборудование, мотивировав все тем, что у меня срочные семейные дела, и убежал. Заскочив в фастфуд, перекусив и примерно рассчитав время, я поехал домой к Лолите и стал ждать ее у подъезда. Машина родителей стояла здесь, значит, они уже вернулись. Лолита должна была быть еще на праздничном застолье в честь успеха премьеры.
Оказалось, что время я рассчитал никчемно. Почти полтора часа я стоял на холоде, проклиная все на свете. Когда я уже порывался бросить все и уйти куда-нибудь греться, в свете фонарей нарисовался знакомый силуэт. Не узнать мою черную куртку Аляску было невозможно, и я заметил, что Лолита даже замедлила шаг. Тем временем я докуривал уже седьмую сигарету. С кучей цветов в руках девушка приближалась ко мне и металась в колебаниях: пройти мимо или заметить меня.
– Ну, давай, героиня дня, сделай еще вид, что меня тут нет.
– Я и не собиралась, – ответила девушка и приблизилась ко мне на расстояние шага, – ты здесь, а вот ни одного цветочка от тебя тут нет.
– Я написал тебе сообщение.
– «Ты умница!» Спасибо, родной, за столь щедрую похвалу после моего первого спектакля в институте!
Я выбил резким движением все цветы из рук девушки и прижал ее к себе. Она вся тряслась от испуга, скрестив руки на груди.
– Эй, звезда, ты забываешься. Не собираешься ли ты пытаться «качать права»?
Лолита посмотрела мне в глаза, уткнулась головой в мою грудь и расплакалась.
– Где ты все это время был? – кричала она сквозь всхлипы. – Я тебя искала, искала, а ты молчал и как будто прятался.
– Не могу объяснить. Но все это время я думал о тебе. Поехали ко мне домой, успокоишься и всем поделишься.
Я набрал на домофоне номер квартиры Лолиты. Ответила ее мама.
– Здравствуйте. Это Наполеон. Я перехватил Вашу дочь и заберу ее на пару часов обсудить наш совместный успех? Верну лично в целости и сохранности.
– Вы хоть зайдите, – услышал я хриплый голос.
– Раньше уйдем, раньше вернемся.
– Ну хорошо, хорошо, ловлю тебя на слове.
Вскоре мы уже вламывались в дверь моей квартиры. Стоило Лолите снять верхнюю одежду, я тут же накинулся на нее с поцелуями, потом поднял на руки и отнес к себе на кровать. В этот раз я очень быстро раздел девушку. Повозившись с ней некоторое время, я аккуратно опустил ладонь на ее промежность и через полчаса мне удалось увидеть обкусанные губы и извивающуюся грациозную талию. Благодарная Лолита снова потянула руки к моей одежде, но я опять отстранился.
– Всему свое время, – прошептал я и накрыл девушку одеялом, а сам улегся рядом.
Мы поболтали немного, пока я гладил ей голову, потом Лолита оделась и я отвез ее домой. Посидев немного с родителями, я вскоре засобирался домой. Пожав перед выходом руку ее отцу, я подумал о том, что он со мной сделал бы, если б знал, что полтора часа назад эта же рука была в паху у его дочери. Подумав, какая я, все-таки, бесчувственная скотина, я вышел из квартиры на мороз.
Идя по аллее меж фонарей, ярко освещающих декабрьский снегопад, я остановился, возвел глаза к небу и тихо сказал:
– Диана, как жалко, что ты сейчас меня не видишь…
Глава 20
Время шло, и я быстро подсадил Лолиту хоть на какую-то форму удовлетворения. Девушке уже не нужны были ни кафе, ни прогулки, ни кино – каждый раз она рвалась ко мне домой в надежде, что именно сегодня случится то, чего она так жаждет. Но этого не происходило. Я все так же тянул момент: не знаю, из-за совестливой неуверенности в том, что Лолите нужно терять девственность именно со мной или из-за собственного банального страха.
Несмотря на все ее уговоры, я отказал Лолите в том, чтобы Новый год мы отмечали вместе, и отправил ее на праздник к родителям; сам же поехал к отцу.
Папа встретил меня радостный, как никогда. Господи, я столько времени его не навещал. Он похудел, щеки немного впали, из-за чего отец стал казаться мне еще выше, чем раньше. Мы накрыли маленький стол посреди комнаты, рядом стояла наряженная елка, везде висели гирлянды. Отец тщательно подготовился к моему приезду, а в моей квартире не висело даже ни одной снежинки. Это ощущение тепла, уюта вернуло меня в детство. Мне так хотелось сесть папе на руки и послушать его сказки, которые он всегда сочинял для меня сам.
Было одиннадцать вечера. Мы сели за стол, чтобы проводить старый год, друг напротив друга.
– Я очень соскучился, пап, – чуть ли не сквозь слезы сказал я.
Отец добро улыбнулся, и я увидел, что он неумолимо стареет.
– Ну, так давай выпьем за то, что сын рядом со мной! – с какой-то тоскливой радостью сказал папа и поднял бокал. Мы чокнулись и залпом выпили шампанское.
– Расскажи мне, сын, чего ты добился за все то время, пока не был со мной?
Я глянул на часы и понял, что времени нет.
– Давай спокойно встретим праздник, пап, и я все тебе расскажу.
Мы прослушали совершенно не содержательную речь президента, гимн, бой курантов, и я понял, что мне настолько уютно здесь, что даже не хочется загадывать никаких лишних желаний.
После полуночи отец напомнил о моем обещании.
– Ну что, Наполеон, я жду твоего рассказа.
Я замялся. В самом деле, чего я достиг?
– Все, что я заработал, я вложил в аппаратуру. На институтских мероприятиях я один из центральных персонажей за кулисами. Все, как раньше. Я самый талантливый и гениальный.
Потом я рассказал о своих успехах в банке. На этом мое повествование и исчерпалось.
– А друзья? – спросил отец. – С кем ты проводил все это время? У тебя есть девушка?
Постоянно терзавший меня вопрос снова сжал мое сердце.
– Я как был одиночкой, так и остался, пап. Никого близкого мне так и не удалось встретить. Ты не поверишь, но одну любимую я уже успел похоронить в свои девятнадцать…
– Что стряслось? – чуть ли не привстал папа.
– Не стоит об этом, – попросил я, – мне понадобилось много времени, чтобы успокоиться. Она была тяжело больна. Этого достаточно.
Я выдержал паузу, постукивая пальцами по бокалу с шампанским.
– Ну а сейчас я забочусь об одной милой первокурснице из института, – улыбнулся я.
Алкоголь медленно проникал в меня и вызывал сильное желание курить. К тому же воспоминания о Диане еще сильнее заставляли пускать дым и смотреть в зимнее небо.
– А еще я уже достаточно давно курю, пап.
