Вера Чиркова - Заложница
-Ничего мне не нужно... - твердо отказалась тень, - помоги лучше Харну выйти на свободу.
-Это будет решать на закате совет поселка, - глянув в окно, сообщил лекарь, и направился в кабинет, бережно держа в ладонях бокал, - это примерно через час. Я тоже в совете, и разумеется, выскажу свое мнение, но твоего... друга и без меня освободят, просто старшие жители сами должны убедиться, кто из них двоих чего стоит.
-Ительс... не называй его другом. Я пока плохо понимаю, почему тут исчезают оставленные брачным ритуалом знаки, и почему вы считаете себя вправе разрушать священные союзы, но нас с Харном связывают и другие, более сильные узы. И потому бесполезно пытаться заставить меня выбрать кого-то другого, ни к чему хорошему это не приведет.
-Да... ты умеешь защищаться, я заметил. Но не так всё просто... и раз у меня есть немного времени, могу объяснить. Как я уже сказал, сюда попадают только преступники, жертвы и авантюристы, и большая часть из них - мужчины. А поселкам нужны дети... без этого тут не выжить. Потому и приняли первые прошедшие через границу поселенцы закон, считать всех попавших сюда женщин общим достоянием. И отдавать право на отцовство только самым лучшим. Не смотри так возмущенно... я сам понимаю, как это некрасиво звучит. Но иного способа продолжить род у изгоев нет.
-А туземные женщины?
-Откуда им взяться?! Когда старшие расы решили закрыться от наших предков границей, отделив им малую толику мира, они переправили в эту огромную клетку всех людей до единого.
-Не может быть... - охнула тень, начиная понимать суровую истину, все живущие тут люди - потомки беглецов из прибрежных герцогств, и, стало быть, возможности возврата на родину нет вовсе, либо она невероятно мала.
-Увы. Но у нас есть и другие законы. Если кто-то сделает для поселка нечто очень полезное, на общем совете ему выдают право на исполнение желания... любого. И даже новенькую женщину можно получить... только не навсегда... на полгода. У меня такое право было, и в обед, когда мы пришли от гор, я в уплату за исполнение желания потребовал тебя... а совет согласился. Но теперь обстоятельства изменились... у меня появилась новая мысль. Сейчас я отправлюсь на совет, и откажусь от своего желания, это разрешено, - лекарь бережно поставил сосуд на полку, запер застекленную дверцу и повернулся к девушке, меряя ее испытующим взглядом.
Внимательно слушавшая его тень остановилась возле рабочего стола, мимолетно оглядела привычные алхимические приспособления, яснее всяких слов объяснившие ей, чем занимается в свободное время хозяин дома, и замерла, ожидая продолжения такого необычайного предисловия. Все заученные ею правила, основанные на опыте общения с обычными людьми не одного поколения теней, твердили Таэльмине одно, не стоит сейчас торопить Ительса или задавать ему вопросы. Судя по всему, мужчина решился на какой-то особый поступок и пока даже сам не уверен в правоте своего выбора.
-Почему ты молчишь? Неужели тебе не интересно, отчего я собираюсь так резко отказаться от собственного решения?
-Потому и молчу. - Пожала плечами тень, уловила мелькнувшее во взгляде лекаря разочарование и сочла нужным пояснить, - Ты хорошо разбираешься не только в правилах поселка, но и в законах местных жителей... а я о них имею самое смутное представление. Откуда же мне знать, какие доводы повлияли на твой выбор? Ясно лишь одно, ты человек взрослый и здравомыслящий... и раз говоришь, что изменились обстоятельства, значит так и есть... не верить тебе у меня нет никаких оснований.
-Благодарю, вас, ваша светлость, - внезапно с саркастичной вежливостью поклонился Ительс, - вы развеяли мои последние сомнения. Ни одна служанка или даже белошвейка не смогла бы так разумно и главное доходчиво высказать свою точку зрения и одновременно отпустить мне сразу три комплимента. Прошу прощения... за мои прежние заблуждения, всему виной этот маскарадный костюм. А потому я намерен немедленно отправить тебя в дом невест... не по чину таким людям, как я, знатные невесты, к тому же твой муж будет мне гораздо более полезен.. И прошу прощение за неподобающее обращение... но здесь нет обычая называть одного человека, даже самого знатного, на вы. А за невольное оскорбление позволь подарить небольшой подарок... и отправляйся в свою комнату... собираться.
Глава шестнадцатая
Хатгерн исподтишка проводил хмурым взглядом уходящую следом за лекарем лаэйру и крепче стиснул зубы. Как бы ни хотелось ему сейчас сорвать с запястий небрежно намотанную веревку, выхватить оружие и, раскидав туземцев в разные стороны, ринуться вслед за тенью, позволить себе так поступить он не мог.
Придется терпеть. И не столько ради сохранности собственных тайн, сколько из-за оружия и ценных вещей, которые в случае неповиновения сразу же отберут бесцеремонные поселяне. Как отобрали у Меркелоса все, что сочла не стоящим внимания тень, герцог имел возможность лично наблюдать.
-Вместе их не сажайте, - хмуро скомандовал шедший впереди пленника Кранд и пошагал куда-то вглубь дома, а его помощники довольно невежливо подтолкнули герцога к ведущей в подвал узкой лесенке.
Камерой поселенцам служил набитый к зиме бочками с соленьями и ящиками с корнеплодами подвал, в углу которого стоял ларь, накрытый вытертой лосиной шкурой. Меркелоса утащили куда-то дальше, и, судя по звяканью засовов, запирали его намного усерднее, чем Харна.
Герцог мстительно усмехнулся, прошел к одной из бочек, и, сбросив с запястий надоевшие путы, вытащил из-под крышки огромное светло-зеленое моченое яблоко. После, устроившись со всем доступным удобством на своем арестантском ложе, Харн вонзил крепкие зубы в свою добычу и задумался. Как он слышал краем уха, совет будет только на закате, и значит до того момента у него есть несколько часов на спокойное осмысление всего, что он успел заметить и расслышать. И хотя герцог предпочел бы обсудить сделанные наблюдения и предварительные выводы с тенью, в чью наблюдательность и разумность он успел уверовать, придётся обходиться без нее.
Глухое раздражение, клокотавшее где-то глубоко в груди при воспоминании о смирно топавшей за долговязым целителем мальчишеской фигурке, внезапно вскипело неистовым гневом и охваченный непреодолимым желаньем бежать следом за ними Хатгерн вмиг забыл и о яблоке и об осторожности.
-Проклятье, - яростно взрыкнул герцог, сообразив вдруг, как неблагородно и отвратительно он вел себя по отношению к Таэльмине с первой же минуты знакомства.
А заодно и ко всем ее подругам по несчастью.
Вместо того чтобы проникнуться состраданием к ни в чём не повинным девушкам, предложенным проигравшими войну соседями в качестве залога и гарантии мира, поспешил решить их судьбу, предложив в младшие жены своим преданным друзьям и соратникам. Ни на минуту не задумавшись, какими бедами может обернуться его непродуманное решение. И для девиц и для друзей. Да он и самому себе выбирал женщину, с которой положено делить радости и печали, вовсе не сердцем, а умом, как тогда казалось, по тщательно продуманному плану...
