Алина Знаменская - Женщина-зима
— Мой сын живет дома, с матерью, или нет? — не отвечая на обвинения, спросил Добров. — Куда ты его дела?
— Продала, — усмехнулась Галина, усаживаясь в кресло.
— Я хотел уладить дело мирным путем. Вижу, что зря, — изо всех сил сдерживая себя, сказал Борис. — Я буду подавать в суд. Хочу, чтобы ты это знала.
— Испугал, — отозвалась жена, выравнивая пилочкой ногти. — Все законы на моей стороне.
— Я своего добьюсь, — проговорил Борис тоном, который любого бы убедил в том, что он не шутит.
Галина и бровью не повела.
— Добьешься, Боренька, но только побегать тебе придется…
— Ты об этом мечтаешь?
Говорила я, что наш развод тебе боком вылезет? Говорила, что жизнь тебе испорчу? А ты мне, помнишь, что на это сказал? Руки, мол, коротки. И в другой город уехал, думал, я тебя там не достану. А мне и доставать не пришлось. Сам прибежал. И еще прибежишь…
Добров не успел ответить, раздался звонок. Опережая жену, Добров двинулся в коридор, открыл входную дверь и увидел свою тещу.
— Боря! — обрадовалась та. — Как хорошо, что ты здесь! А уж Ростик заспрашивался: «Что мой папа не едет ко мне?» А я говорю, дела у него, детонька, приедет в воскресенье.
Добров знал, что у него за спиной Галина делает отчаянные знаки своей матери, но та не видит против света. Пользуясь моментом, он уточнил:
— Вы его не привезли?
— Как же я его привезу? — удивилась теща. — Из больницы кто ж мне его отпустит? Я навестила, гостинцы отвезла. Ему теперь апельсины-то нельзя, мандарины тоже…
— Как — в больнице? — Добров обернулся на жену. Та, поджав губы, испепеляла взглядом свою мать.
— А ты разве не знаешь, Боря? Галя, ты что ж… Теща переводила взгляд с одного на другого.
— Не успела сказать, — буркнула жена, отворачиваясь.
— В какой больнице? — срывая куртку с вешалки, прорычал Добров.
— Так в детской. Палата двадцать пятая, — заученно ответила теща, все еще не сообразив, в чем ее оплошность.
— Никто тебя не пустит на ночь глядя! — мстительно бросила жена ему в спину.
Добров захлопнул дверь.
В больнице вопреки предсказаниям Галины никто не стал чинить препятствий для встречи отца и сына. Когда Ростик показался в конце коридора, у Бориса сердце оборвалось: сын выглядел тоненьким, бледным растением, которому не хватало солнца. В середине коридора Ростик как-то воровато оглянулся и потом побежал, отчаянно мотая головой на тонкой шее. Вероятно, бегать ему не разрешали. Добров подхватил сына, поднял на руки, закружил, как делал обычно.
— Папка… — выдохнул Ростик и добавил виновато: — А я вот болею…
— Что у тебя болит?
Мальчик пожал плечами. Подумал и сказал:
— Я задыхаюсь.
— Задыхаешься? Как это — задыхаешься? — испугался Добров и почувствовал, что вискам становится горячо.
— Я сначала болел бронхитом, а потом стал задыхаться, — пояснил Ростик, вспоминая слова взрослых. — Нам уколы колют, дают витамины и еще делают прогревания. Здесь скучно…
— Я недавно тоже болел, — признался Добров, прижимая к себе стриженую голову сына. — Только я не в больнице лежал, а в деревне.
— А что такое деревня?
— Это такое место, где дома маленькие, в один этаж. И рядом с людьми живут разные животные…
— Собаки?
— Собаки, лошади, коровы… Я видел, как родился теленок. Его назвали Мартином.
— Я тоже хочу в деревню, — решил Ростик.
— Мы обязательно с тобой поедем туда, — пообещал Добров. — Ты только выздоравливай, ладно?
Проводив сына, Добров зашел к врачу, чтобы услышать приговор: астма.
— В такой экологической ситуации, как у нас, с астмой очень трудно бороться. Выхлопные газы, бензин, заводы… Сами понимаете. Все может вызвать удушье. С астмой нужно научиться дружить…
Врач что-то еще пытался втолковать Доброву о лекарственных препаратах, об ингаляторах, о чем-то еще, но мозг Доброва зациклился на самом факте: у ребенка ТАКОЕ заболевание!
Перемаявшись ночь в гостинице, Борис утром отправился в суд. Он решил отсудить себе право видеться с сыном.
* * *Репетиция пьесы проходила в зрительном зале. На сцене выгородили примерную декорацию, поставили скамейки и стулья. Первыми подошли женщины, с них и начали. Диалог Варвары и Кабанихи исполнялся очень органично. Клавдия Семеновна старалась, а Ольга от природы была артистична.
Полина хвалила их, а сама гадала: придет ли Ирма? Прошла ровно неделя с того памятного разговора у «термитника». Не выходил этот разговор из головы, нет-нет и вспомнит его Полина. Вот зашел Крошка, кузнец, прозванный так за свой богатырский рост и крепкое телосложение, словно бы в насмешку. Сел на первом ряду, сиденье под ним так и застонало. Полина пригласила его на роль Дикого из-за фактуры. Крошка никогда прежде не играл на сцене и, конечно, волновался. Достал листок со словами из-за пазухи, углубился в них. Генка Капустин балагурил, угощал артистов семечками, травил анекдоты. Пришел Ваня Антипов, зоотехник, в новой куртке. Приплясывающей походкой обошел артистов, поздоровался со всеми, уселся возле Полины. Она похвалила его новую куртку, поинтересовалась, где он ее купил и за сколько. Это обязательно, иначе с Ваней нельзя, он большой ребенок. В Завидове, сколько Полина помнит, к его имени всегда приставляли второе — Модный. Своей одеждой, манерой Ваня старался выделиться из общей картины жителей села. Ваня после слов Полины расцвел, расстегнул замок куртки, зааплодировал Клавдии Семеновне. Отыграв сцену, Ольга спустилась в зал.
— Ванечка наш все наряжается! Куры на птичнике небось с ума сходят! — поддела она, протягивая руку Капустину. Тот насыпал Ольге семечек, что-то шепнул на ухо, она как бы нехотя засмеялась.
Полина пригласила на сцену Андрея Крошку. А сама все поглядывала на дверь — не покажется ли Ирма? Народ подходил, но Ирмы не было. Пришел Володька Никитин. Ольга подскочила, помахала ему рукой, отодвинулась от Генки, освобождая место для опоздавшего. Володька присоединился к молодежи на первом ряду. Полина окинула взглядом собравшихся. Молодцы, почти все собрались. Все, да не все. Неужели не придет? Снова обернулась на случайный скрип входной двери.
Крошке туго давалась сценическая наука. Крупный и неповоротливый, он, конечно, немного походил на купца, но был ужасно зажат, краснел и терял голос. Клавдия Семеновна и так и сяк пристраивалась к нему, а Полина делала вид, что все идет как надо. Подошел Володька, подсел, взял текст пьесы.
— А «Катерина» где? — немного лениво поинтересовался он.
— Опаздывает, — оптимистично заверила Полина. — Но ты не переживай, Володя, у тебя там большая сцена с Варварой и Кудряшом. Перечитай пока.
