Мария Метлицкая - Миленький ты мой
Светлана часто выходила на перекур и как-то позвала меня:
– Не из курящих?
Я мотнула головой:
– Уже нет.
– Жалко, – усмехнулась Светлана, – а то я все пару ищу!
– А мужики? – спросила я.
Светлана скривила лицо:
– О чем ты? Здесь? Мужики? Да не смеши! Муж нашей Анюты – завхоз. Старый пень. Физручка – и та баба, Лариска. Ну и математик, Фролов. Так тот вообще… – Светлана затянулась и усмехнулась: – Сама увидишь! И – упадешь.
Фролов пришел через пару дней. Пожилой и хромой мужичонка в потертом пиджаке и стоптанных сандалиях. В общем, Светлана оказалась права.
Немолодая историчка Нина Игнатьевна – было видно, что дама строгая и справедливая. С ней явно считались. Нина Игнатьевна мне улыбнулась – подбодрила и успокоила.
Не понравилась мне завуч – Дина Михайловна Колкова. Было видно, что тетка важная и кичливая, нервная и взрывная. Меня рассматривала придирчиво, сузив красивые, узкие, зеленоватые глаза.
Оказалось, муж Дины – директор завода. Единственного предприятия города. Большой человек! Дина жила в единственном новом, кирпичном доме, построенном не так давно для начальства – главврача местной больницы, директоров школ, администрации, руководителей городской власти и нескольких ветеранов войны. И конечно, для директоров гастронома и универмага – центральных!
Директор завода был мужиком гулящим и слегка попивающим. Но отменным начальником. За это его и держали. И еще закрывали глаза на его вторую семью – секретаршу Марину, молодую и яркую блондинку, родившую ему мальчика.
С Диной Михайловной детей у них не было. Но из их общего дома он не уходил. Пока. Все ждали развития событий. Местная «Санта-Барбара», не иначе. Дина Михайловна жила под вечным прицелом человеческих глаз.
После работы муж и директор Колков торопился на служебной «Волге» к Марине и сыну. Водитель дремал в машине. Часа через два или три Колков, слегка взъерошенный, с мутным взглядом, вываливался из дома любовницы и матери своего сына и падал на переднее сиденье. Верный водитель Гена вез его в «главный» дом – к законной жене.
Да уж!.. Завидовать Дине Михайловне нечего – определенно.
И это несмотря на большую и красивую (по рассказам очевидцев) квартиру с импортной мебелью и хрустальными люстрами, кожаный плащ (сказка, мечта!), прекрасную фигуру, стройные ноги и отличную стрижку (к своему мастеру Дина уезжала в Москву! Ничего себе, а? За четыреста верст!). А как Дина была одета!.. Это вообще за гранью! По-моему, у нее единственной была серебристая норковая шуба, плащ зеленого цвета из нежнейшей лайки, сумочки не из этой жизни и все остальное.
А счастье?.. Вот его-то точно у Дины не было! И это читалось в ее прекрасных глазах.
Я, пережившая многое и страшное, Дину жалела. Но не дай бог это ей показать!
Дина была из тех, кого не нужно жалеть. И хорошо, что я поняла это сразу.
Иметь такого врага, как Дина Михайловна… Боже не приведи!
И вот вывод: коллективчик нашей небольшой школки оказался не самым плохим. Главное – ни с кем не вступать в тесный контакт, ни с кем не задруживаться, не одалживать денег, не пить кофе и не встречаться по вечерам. Таков мой жизненный вывод.
В моем третьем «Б» было девятнадцать человек. Дети смотрели на меня с опаской – что за фрукт эта новая тетенька? Я была в меру строга, в меру остроумна и в меру придирчива. Главное – соблюдать меру, не переборщить. Отпустишь удила – будешь хлебать все по полной. Дашь присесть на голову – тот же эффект. Чутка пережмешь – будут бояться и ненавидеть. Впрочем, мне их любовь по барабану. Главное в моей профессии – справедливость. И еще – чувство меры.
На второй парте у окна сидела очень грустная и очень красивая девочка. Я просто не могла отвести от нее взгляд. Девочка словно сошла с полотна венецианского живописца – черные, густющие косы, уложенные полукруглой баранкой. Серые глаза – огромные, опушенные густыми и очень темными ресницами, прямой четкий нос и прекрасного рисунка бледный и крупный рот. Девочка смотрела в окно и, очевидно, грустила. Рядом с обычными, русопятыми, курносыми и веснушчатыми детьми эта девочка смотрелась заморской диковиной.
Я начала перекличку. Красивую девочку звали Дина Сметанина. Дина!.. Вот уж придумают эти родители. А ребенку потом с этим жить. Ничего плохого в этом имени я не вижу. Просто в нашем захолустье быть Дианой… непросто.
Хотя… кто сказал, что наша Дина останется здесь? Упорхнет прекрасная колибри в иные веси – тю-тю! И правильно! Будет у нее другая судьба.
Заметной была и Рита Смеханова – как оказалось, бессменная староста класса.
Первый день прошел в целом неплохо, и я, прихватив пышные букеты из собственных палисадников (астры, гладиолусы и георгины), прогулочным шагом направилась к дому. Погода стояла прекрасная! На улице меня догнала староста Рита и вызвалась проводить.
За воротами школы Рита тут же «вступила в обязанности» – обстоятельно и бодро принялась рассказывать про соучеников. Я молчала и слушала. Рассказ ее был малоинтересен, но… наверное, все же полезен. Так, например, она сообщила, что нужно остерегаться мамаши Оли Беловой – склочницы и скандалистки. Не дай бог, поставить «тупой» Ольке пару – мамаша тут же «взовьется кострами»!
«Остроумная детка», – подумала я.
– Мамашу эту боятся все и стараются обходить ее стороной. Даже Дина не связывается, – заключила мой тайный осведомитель, – а на фиг ей нервы трепать? Да! Еще Петька Распопов! – спохватилась староста. – Тот… – Она потянулась к моему уху и зашептала: – Тот… ссытся! Прям на уроках, вы представляете? Вонь такая ползет – ой, мамочки родные! Но Петьку жалко… Папаша и мать пьют беспробудно, бьют несчастного Петьку… Вот он и ссытся! Врач говорит, что надо Петьку в детдом. А Анюта – Анна Степановна директриса, – не хочет – жалеет! Говорит, что дома все равно ему лучше. Дина, кстати… – Дина Михайловна, – поправилась Рита, увидев мои нахмуренные брови, – Дина Михайловна, кстати, пробовала эту семейку уконтропупить в больницу – на лечение. Мамашу с папашей от пьянки, а Петьку – от ссанки. Но не получилось… Все по-прежнему: родители пьют, а наш Петька ссыт. Еще он голодный всегда. Теть Надя, буфетчица, всегда наливает ему две тарелки первого и кладет две котлеты. Так, что еще? – Рита приостановилась, вытряхнула из сандалии камешек и вздохнула: – Ааа! Света Темина!
– А что у Светы? – вздохнула я.
– Светка – больная! – доверительно кивнула Рита. – В смысле, на голову! Ни фига не соображает, как ни старайся! Просто тупая, и все. Так что вы, Лидия Андреевна, особенно и не старайтесь! Светка будет смотреть на вас как баран и лить крокодиловы слезы. Ее вообще перестали спрашивать – бесполезно!
