Нина Воронель - Глазами Лолиты
«Представь, я только что видела Юджина». Она так и подскочила:
«Где? Где ты его видела?».
«На нашем рынке. Он сидел возле ларька с орешками и просил милостыню».
«Что ты мелешь? С какой стати Юджин будет просить милостыню?».
«А почему бы нет? Он и в Чотокве…» — начала было я и прикусила язык, ведь это была наша с ним тайна!
«Что он в Чотокве?» — насторожилась Инес.
Чтобы поскорей замутить ей мозги, я стала нести несусветную чушь:
«Мне кажется, Юджин уже приехал в Израиль, но не хочет у нас показываться, пока не устроится как следует».
«Пора сводить тебя к психологу, — не задумываясь, отреагировала Инес. — Пусть разберется, откуда в твою голову приходят такие безумные идеи».
Я обиделась:
«Не вижу ничего безумного. Он сам мне на это намекнул перед отъездом из Чотоквы!».
«Когда, интересно, ты умудрилась вести с ним такие задушевные беседы?».
«А вот умудрилась!»
Бедная, она даже не подозревает, сколько у нас было задушевных бесед! И тут я вспомнила одну такую беседу, когда Юджин назвал меня шансонисткой или нет, шанданисткой, а может, как-то иначе, не важно. Главное, он объяснил, что шандан — это когда хочешь чего-то добиться с помощью угроз. И я решила попробовать:
«Но я ничего тебе не расскажу, пока ты не встанешь и не поешь мой замечательный супчик!».
«Дожили! — ужаснулась Инес. — Моя собственная дочь меня шандажирует».
Ага, значит шандаж, надо запомнить!
«Твоя дочь вся в тебя! — огрызнулась я, продолжая шандаж. — Разве ты ее не шандажируешь, третий день валяясь в постели без еды и без питья?».
Инес вдруг захохотала и, спустив ноги с кровати, стала нащупывать комнатные туфли:
«Ну и язык! Без руля и без ветрил!».
В восторге от успеха своего шандажа я пустилась вокруг нее в пляс:
«Вся в тебя! Вся в тебя!».
И мы сели к столу вместе, как в доброе старое время. Супчик у меня получился отличный, хоть я его не посолила, и Инес съела полную тарелку с большим аппетитом. Я даже забыла, как я ее ненавижу, и решила сделать ей приятное:
«Давай я тебя причешу, ты наденешь красивое платье и мы пойдем на автобусную станцию есть мороженое».
Она вымыла голову, и я высушила ей волосы феном, уложив красивыми волнами. Это было очень славно, будто между нами не было ни ссор, ни вражды, ни машинки для стрижки. Инес подкрасила губы и сказала, любуясь собой в зеркале: «Правда, я еще ничего?».
Я почти согласилась, потому что волосы у нее успели немного отрасти, и боевая раскраска уже не так ее портила. Она засмеялась, потянулась меня поцеловать, и мне показалось, что у нас наступил мир.
Но мир не наступил, потому что в этот миг робко зазвонил дверной звонок. Я побежала открывать, гадая, не Илан ли явился звать меня есть мороженое.
«Кто бы это мог быть?» — прошептала Инес, бледнея. И добавила мне вслед: «Спроси, кто там, не открывай всем подряд!».
«Кто там?» — заорала я во все горло, глазка у нас не было.
«Посыльный из цветочного магазина», — ответили из-за двери, почему-то по-русски.
«Не открывай! — запротестовала Инес. — Так говорят все грабители и убийцы!».
Но я уже отпирала замок и щеколду — приглушенный голос за дверью показался мне знакомым. В прихожую въехал большой букет цветов, и посыльный, не заходя, вежливо сообщил, что госпожа Инна Гофман должна расписаться в получении.
«А я не гожусь? — предложила я. — Я тоже Гофман!».
«Но ты не госпожа Инна Гофман, — возразил посыльный. — А мне велено, чтобы подпись была лично госпожи Инны Гофман».
«Ладно, впусти его, я подпишу», — сказала Инес из ванной, и дверь распахнулась. Букет покатился по полу, отброшенный нетерпеливой рукой, а за ним со смехом вбежал Юджин. Инес застыла в дверях ванной, изображая живую картину, похожую на те, какие мы изображали в прошлом году на Лилькином дне рождения.
«Я чувствую, вы меня уже совсем забыли!» — воскликнул Юджин, одной рукой поднося к губам руку Инес, а другой хватая в охапку меня.
«Откуда вы взялись?», — спросила Инес, по-моему, ужасно глупо, но руку не отняла. А я оттолкнулась от плеча Юджина и спрыгнула на пол — одной рукой удержать меня было трудно, да он не очень и старался, занятый целованием руки Инес. «Терпеть не могу, когда при мне целуют руки другим женщинам», — сказала бы Габи и была бы права: оказывается, я тоже терпеть этого не могу.
«А где собака?», — спросил Юджин, отмахнувшись от вопроса Инес.
«Какая собака?» — удивилась Инес, по-прежнему не отнимая руки.
«Немецкая овчарка, соседская, кажется», — продолжал настаивать Юджин. Далась ему эта собака!
«Нет у нас никаких собак, ни своих, ни соседских! — удивилась Инес. — И вообще при чем тут собака?».
Я сообразила, что мне лучше улизнуть, пока они выясняют вопрос о собаке. Деваться было некуда, только в уборную, но у нас санузел совмещенный, а Инес продолжала загораживать вход и вроде не собиралась сдвигаться с места. Тогда я схватила брошенный на пол букет и единственную вазу, оставшуюся в живых после наших проказ с Иланом, и, осторожненько отодвинув Инес плечом, бочком протиснулась в ванную.
Делать мне там было абсолютно нечего, но я твердо решила продержаться хотя бы четверть часа. Я поставила букет в вазу и два раза спустила воду в унитазе, но больше ничего не могла придумать, ведь я даже книгу с собой не захватила. Можно было попробовать почитать книгу Инес, — она всегда держала одну такую в туалете, но даже умирая от скуки я не могла бы ее одолеть, сплошные стихи.
Я посидела пару минут на толчке, разглядывая туалетные принадлежности Инес, разбросанные в беспорядке под зеркалом, и, наконец, придумала себе занятие. Я вытащила ее косметический ящик и приступила к украшению себя — накрасила губы коричневой помадой, наложила голубые тени на веки и подвела глаза синим карандашом. Результат получился отличный, я даже не знала, что я такая красотка!
Пока я размышляла, стоит ли напудриться и нарумяниться, в дверь страшно заколотили.
«Светка, ты там жива?», — спросила Инес нетерпеливо. Нет, чтобы поблагодарить меня за то, что я оставила ее наедине с ее ненаглядным Юджином!
«А что, кому-то приспичило?», — отозвалась я нелюбезно.
«Выходи, Светка, хватит прятаться, — вступил Юджин. — Нам пора ехать!».
Я тут же открыла дверь и выглянула:
«Куда ехать?».
А краем глаза отметила, что новая красивая прическа Инес смята и щеки горят — значит, целовались, пока я была в уборной. Зачем же мне с ними ехать? Я только открыла рот, чтобы об этом заявить, как Инес ахнула — она заметила мою новую боевую раскраску. Но сегодня она была добрая:
«Зачем ты себя так изуродовала, детка? Немедленно сотри эту гадость!»
И все это тихим голосом, — ни тебе оплеухи, ни скандала, да еще назвала деткой. Ясно, не хочет показывать Юджину, какая она ведьма! А он, предатель, тут же к ней присоединился:
«Правда, Светка, пойди умойся. Тебе не нужна никакая косметика, ты без нее гораздо краше».
После этих слов я не стала спорить, а вернулась в ванную и стерла всю свою новую красоту. Ведь я и раскрасилась только для того, чтобы как-то протянуть время.
Мы вызвали такси и поехали смотреть новую квартиру Юджина в шикарном районе на бульваре Ротшильда. Квартира была что надо — в старом доме с высокими потолками и с балконом. Там было две уборные, не совмещенные с ванной, и ванная, не совмещенная ни с одной из уборных. А к ним две спальни, кабинет и большой салон. Я спросила Юджина, зачем ему одному такая огромная квартира. Он переглянулся с Инес:
«Я надеюсь, что недолго буду жить здесь один, как ты думаешь, Инна?».
Инна взмахнула ресницами и на миг перестала быть Инес. Стало ясно, что она согласна переехать в эту квартиру немедленно или по крайней мере остаться здесь ночевать, благо спален бы всем хватило. Но не тут-то было. Юджин угостил нас роскошным ужином и отправил домой на такси.
Когда Инес убедилась, что я сплю, — а это далось мне нелегко, — она позвонила Габи.
«Представь себе, он приехал! А ты не верила!».
Дальше шел такой подробный рассказ о том, как все это произошло, — о букете, о квартире и об ужине, — что я и вправду заснула, но не настолько крепко, чтобы пропустить важное. Я проснулась от того, что Инес забылась и перешла с шепота на пение. Конечно, это было не настоящее пение и без сопровождения арфы, но все же таким голосом люди не разговаривают, а только поют:
«Нет, не осталась. И вернулась домой. Со Светкой, разумеется, куда бы я ее дела? Нет, не предложил. Я намекала, но он сказал, что хочет, как в прошлом веке — все после свадьбы. Да, так и сказал — только после свадьбы. Говорит, что устал от дорожных романов и хочет, чтобы все было по правилам, как в доброе старое время. Когда свадьба? Он говорит, как можно скорей, — хоть завтра, если получится. А пока только вздыхать и держаться за ручки. Может, это из-за Светки, — ему, говорит, как-то неловко при ней лезть ко мне в постель».
