Юлия Динэра - Теряя надежду
— Пальцы… мясорубка. Да, знаю.
— Так вот, мать тогда будто обезумела, и они с отцом решили взять меня под контроль. В двадцать то лет… а что, круто.
— Получается, ты издеваешься над людьми, чтобы насолить родителям?
— Конечно, нет, блин. И я не издеваюсь над людьми. Я лишь проучиваю некоторых козлов, которые, поверь, это заслужили.
— Что насчет девушки?
— Девушки?
— Да. У тебя ведь была девушка? Например та, которой ты посвятил ту тату.
— Снова ты за свое. Это все не важно, неважно кто был до тебя. Я избавился от татуировки.
Тон Рената стал раздражительным, я поняла, что он не хочет говорить о ней. Это все звучало, как «не лезь не в свое дело». Наверное, та деваха разбила ему сердце.
— Извини.
— Мне нужно уйти. — Говорит он, встает с постели и натягивает одежду. Все это выглядит настолько равнодушным, что у меня немного щемит в груди.
— Я сказала что-то не то?
— Нет.
— Ты бросаешь меня?
— Нет.
— Куда ты идешь? На улице ночь.
— Нужно кое-что сделать.
— Я не буду одна в этом подвале.
— Посмотри телек, я скоро вернусь.
— Посмотреть телек? Ладно. Хорошо.
Не знаю, почему, но я соглашаюсь с Ренатом. Не хочу устраивать ссору на пустом месте. Как только я упомянула девицу, он сразу стал раздражительным, а я снова почувствовала себя не нужной.
— Я скоро вернусь. — Он сухо чмокает меня в губы, явно давая понять, что у нас не все круто. И это не потому что, я в очередной раз, что-то сболтнула. В последнее время, я привыкла мало говорить, я почти ни с кем не общаюсь, я стараюсь следить за тем, что мелет мой язык, кроме тех случаев, когда я нарочно хочу сказать какую-то гадость. В данном случае, я не сказала ничего такого, от чего бы можно было взбеситься. Все дело в той, которая не дает ему покоя, и это не я, это кто-то другой.
— Есть что-то, о чем я должна знать?
— Нет.
— Ренат..
— Все нормально.
Да уж, нормально. Долбанный псих. Почему, меня так и тянет на придурков? Будто на мне табличка «Эй, идиоты, подходите, не стесняйтесь».
Когда Ренат уходит, я одеваюсь и решаю покопаться в его барахле. Здесь почти ничего нет, но это место, где он бывает чаще, чем дома, значит здесь должно быть что-то личное. Ведь, должно же быть?
Я обшарила все. Залезла под диван, под ковер, под телевизор, осмотрела каждый сантиметр этой комнатухи. И что бы я здесь ни искала, я не нашла НИЧЕГО. В один момент я подумала, что делаю глупость, а в другой, я решила, что не хочу делить Рената, пусть он выбирает. Если есть кто-то еще кроме меня, я не хочу быть второй. Я все еще чего-то стою, и я надеюсь, он не последний парень на планете, который обратил на меня внимание. Я не собираюсь сидеть и ждать его, как брошенка. Я пойду домой, залью молоком свои любимые медовые хлопья, включу телек, и буду скучно проводить время, как я делала это всегда.
Закрыв дверь, я кладу ключ по камень и сваливаю. На улице ни души, будто все взяли и вымерли разом. Я иду, напевая про себя какую-то дурацкую мелодию собственного сочинения. Я иду не спеша, хотя мне немного страшно. У помойки кто-то шуршит, скорее всего БОМЖ. Я ускоряю шаг, потому что, горящие через один уличные фонари и шаркающие по улице бомжи, меня не очень-то радуют. Слышу громкий девчачий смех, где-то вдалеке. Хоть кому-то весело. Подходя к дому, я расслабляюсь, но, похоже зря. Кто-то сзади подбегает ко мне и кричит «ку-ку», я резко оборачиваюсь, меня хватают за лицо, закрывая рот. Я пытаюсь сопротивляться, размахивая ногами и руками, я хочу закричать, но не могу, так как чья-то лапа зажимает мой рот.
— Держи ее, крепче. — Слышу я.
Их двое, или даже трое, я не знаю. Один держит меня сзади, а второй в это время пытается замотать мне рот скотчем или чем-то подобным. Во мне нарастает паника, я дергаюсь в разные стороны, как блоха, пытаюсь орать, но ничего не получается. Мне на голову надевают какую-то черную хрень, из-за которой я ничего не вижу. Меня куда-то тащат, я продолжаю брыкаться, потом чувствую, как меня куда-то заталкивают, это машина. Двери захлопываются, меня все еще держат чьи-то сильные руки. Я хочу заорать, спросить, что им от меня нужно, хочу сказать, что у меня нет денег, я могу отдать им мобильник и что-нибудь еще..
— Если, ты не прекратишь дергаться, мне придется тебя вырубить, цыпочка.
«Пошел к черту, урод» — хочу заорать я.
— Братан, может, и правда вырубим ее?
— Девку не трогай, кретин, Бир отрежет тебе яйца.
— Понял, я просто предложил.
Бир? Господи, снова это идиотское имя. Кто этот Бир? Что ему от меня нужно? Это как-то связано с Ренатом? Да, точно, это как-то связано с ним. Я слышала это имя, или прозвище, уже несколько раз. Я не знакома с этим человеком, но у меня такое ощущение, что это не человек вовсе. Я не знаю его, но одно его имя навевает страх.
У меня будто гребаное дежа вю, такой знакомый страх и попытка вырваться, обреченная на неудачу. Что-то похожее уже происходило со мной, когда двое мудаков из клуба собирались меня изнасиловать, а какой-то громила спас меня.
— Приехали, выводи ее. Только, осторожней, чтобы не сбежала. — Этот голос, кажется мне знакомым, но я понимаю, что скорее всего это на фоне стресса.
Меня куда-то ведут, и я уже даже не сопротивляюсь. Какой смысл?
Мы заходим в какое-то помещение, я слышу щелчок дверного замка. Один из парней толкает меня на что-то мягкое, вероятно диван. Затем с меня снимают мешок, я часто моргаю, чтобы адаптироваться к свету, после полнейшей темноты. Когда зрение нормализуется, я вижу перед собой лицо. Светлые волосы, приятные черты лица и в то же время грубые, и знакомые черты лица. Мне казалось, что я знаю этот голос, и я не ошиблась, я знаю этот гребаный кусок дерьма, сидящий передо мной.
— Привет, птичка. — Говорит он и проводит пальцем по моему лицу, я отстраняюсь, изображая явное отвращение. — Узнала меня, стерва? Конечно, узнала.
— Я пойду позвоню Биру, скажу, что она здесь. — Второй, брюнет, высокий, хорошее телосложение, пирсинг в губе. Он симпатичный, но я уже автоматически ненавижу его.
Что этим выродкам нужно от меня? Что нужно Биру? Кто такой Бир? И откуда, черт возьми, здесь эта белобрысая тварь, которая чуть больше шести месяцев назад, пыталась насильно залезть ко мне в трусы.
— Бир подождет, не звони.
— Но он сказал..
— У меня свои счеты с этой дамой. Позвонит Бир, скажешь, что еще не привезли ее.
Боже, что происходит? Я ни черта не понимаю. Мне на самом деле страшно, хочется заплакать, но слез почему-то нет. Это наверное, к лучшему, не хочу, чтобы этот козлина, снова увидел мою слабость.
— Ты сказал, что ее нельзя трогать.
— Тебе нельзя, мне можно. Давай, проваливай!
Брюнет уходит, и я остаюсь один на один с чудовищем, мы с ним в одной «клетке», он и я. Я с презрением смотрю ему прямо в глаза, а он в ответ лишь ухмыляется.
— Сейчас, я освобожу твой рот, сучка, но учти, если будешь орать, я убью тебя. Сразу предупреждаю, здесь тебя никто не услышит, так что рисковать не стоит. Поняла?
Я киваю и оглядываюсь по сторонам. Мы находимся в месте, похожем на гараж, только здесь нет, ни машин, ни какого либо транспорта, просто кирпичные стены и старый диван, на котором я сижу.
Белобрысый освобождает мой рот от скотча, и я глубоко вздыхаю. Все это время мне будто не хватало воздуха, я не могла отдышаться.
— Что тебе нужно? — Спрашиваю я.
— Хмм… даже не знаю. — Парень встает и начинает расхаживать по помещению. — Я думал о том, чтобы продолжить то, что не закончил пол года назад. Помнишь?
Как тут забудешь, тварь..
— Тебе понравилось?
— Иди к черту.
— С удовольствием, птичка. Ты знаешь, я не буду тебя трогать, хотя мне очень хочется.
— Что тебе нужно? Я не сделала ничего, чтобы ты держал меня здесь. Я даже не сдала вас тогда полиции, хотя стоило бы.
— Ты нужна одному человеку, цыпочка.
— Зачем?
— Я думаю, он сам тебе скажет. Я не удивился, когда узнал, что придется снова иметь с тобой дело. Ты реально на нее похожа… Я сразу заметил. Но ты не фортовая, ты мне не нравишься, но нравишься кое-кому другому, а мне это на руку. Мутишь с Ренатиком, да?
— Откуда, ты знаешь Рената?
Белобрысый делает вид, что ему смешно, это выглядит глупо, когда он закидывает голову назад и выдавливает из себя смешки.
— Он задолжал мне кое-что.
— Ничем не могу помочь.
— Могла бы. Ты отличный вариант, чтобы показать сопляку, где его место. Я бы хотел сделать с тобой что-нибудь мерзкое, может даже, убить. Нет, сначала я бы как следует порезвился с тобой, ты симпатичная, и у тебя хорошая фигура. Потом, я бы мучил тебя, на этот счет у меня тоже возродились некоторые идеи, затем я бы отрезал твои миленькие пальчики и прислал бы их Ренатику, по почте. Нет, лучше курьером. Представляешь, открывает он коробку, а там твои пальцы, и может даже волосы.
