Юлия Юзик - Невесты Аллаха; Лица и судьбы всех женщин-шахидок, взорвавшихся в России
Обзор книги Юлия Юзик - Невесты Аллаха; Лица и судьбы всех женщин-шахидок, взорвавшихся в России
Юлия Юзик
НЕВЕСТЫ АЛЛАХА
Лица и судьбы всех женщин-шахидок, взорвавшихся в России
О них не плакали ни небо, ни земля.
Коран, сура 44, ДымОт автора
Девочка с зажатым в ладони мобильным телефоном лежит на горячем июльском асфальте. Руки вдоль тела. Хотя тела — почти нет. Лишь раны, сожженная кожа, кровь да пузыри от ожогов. Ей лет 20, не больше. Открытое девичье лицо, огромные голубые глаза, полуоткрытый рот.
Сотрудник милиции аккуратно снимает с ее руки часы, потом — золотые украшения и складывает все в пакетик.
Чуть поодаль — другая девушка. Перед смертью, вспоминают очевидцы, она присела на корточки и, зажмурив глаза, вскрикнула «Ой!». А потом — хлопок, словно петарду взорвали.
Из-за нее — темноволосой — погибла та, с мобильником в руке и широко открытыми глазами. В них — этот мир, каким она его любила и видела в последний раз.
ФСБ включает сотовую связь спустя какое-то время после взрыва, и в руке первой начинает трезвонить телефон. Настойчиво, требовательно, неугомонно.
В руках у темноволосой тоже зажата телефонная трубка. Но она молчит. Вокруг трупов — толпа зевак.
Им обеим лет по 20. Но одна видела смерть, а другая — рай. Одну уже ищут родные, узнав из экстренных выпусков новостей о взрыве; другую не ищет никто.
…Через несколько дней убитая горем мать причитает у морга, приехав забрать тело дочери.
— За что убили мою девочку? Она такая хорошая была, добрая, музыку любила… На концерт пошла — музыку послушать… А встретила смерть. Я хочу похоронить свою девочку в свадебном платье, она у меня такая красивая, еще замуж не успела выйти. Кто мне объяснит, почему я не могу так сделать?
Возле матери появляется медсестра:
— Нельзя, понимаете? Она… не в том виде, чтобы на нее одевать платье… понимаете? Извините…
Шепотом говорят о том, что тела будут выдавать только в закрытых гробах: холодильников на всех не хватило, из-за «перегрузки» морга тела погибших лежали в пластиковых пакетах на полу. Из-за июльской жары сильно испортились.
Их выносят в забитых наглухо гробах.
— Я хочу похоронить свою доченьку в свадебном платье, я хочу, чтобы она к Господу красивой пошла, невестой… Она ведь даже замуж не успела выйти… Может, там…
Мужчина, выходящий из морга, вполголоса:
— Этих… террористок… вообще в холодильник не положили… Вонь от них такая… И забирать некому.
Вот так. Шахидка и ее жертва. Чеченка и русская. Их жизнь прервалась в одну и ту же секунду. Они были ровесницами. Прожили разную жизнь. Но смерть стерла все различия. Все, кроме одного: русскую похоронит мать, а у чеченской даже не будет могилы.
Из сегодняшних газетТушино, 5 июля 2003 года. В этот день в Москву пришли «живые бомбы». Москвичам предстоит научиться жить в городе, напоминающем Иерусалим, а властям — бороться с новой разновидностью терроризма.
Смертницы прибывают в Москву, вооруженные самым страшным оружием — верой в то, что им, как шахидам, уготован путь в рай. Выбор такого орудия убийства не случаен: те, кто посылает женщин, опоясанных взрывчаткой, насмерть, делают ставку не только на демонстрацию решимости «борцов за свободу», но и на вызываемые их действиями панику и подавляющее психику чувство незащищенности. Москва, как и любой крупный мегаполис, беззащитна перед такими «живыми бомбами».
Журнал «Итоги», 15 июля 2003 г.Чрезвычайное положение в Москве введено не будет, несмотря на сохраняющуюся высокую вероятность продолжения акций террора. Об этом заявил вчера мэр столицы Юрий Лужков. То, что теракт в Тушино не был единичным эпизодом в развязанной боевиками диверсионной войне, стало ясно после событий вчерашней ночи в самом центре Москвы. Здесь удалось предотвратить новый теракт.
Смертницу — 23-летнюю уроженку села Бамут Зарему Мужихоеву — вовремя вычислили и схватили.
Газета «Газета», № 123 от 11 июля 2003 г.Потребовалось почти полвека, чтобы экстремистские палестинские организации пришли использовать в борьбе с Израилем террористов-самоубийц. Чеченские сепаратисты сдали этот экзамен экстерном — весь путь они прошли всего за четыре года. Мало того, чеченские организаторы террора пошли дальше. В отличие от ближневосточных коллег, которые превращают в самоубийц юношей, они начали поточное производство смертниц.
Еженедельный «Журнал», № 27, 14–20 июля 2003 г.Активность чеченских боевиков подавляли сначала бомбами, потом пехотой и артиллерией, а затем массовыми зачистками. Но воевать с мужчинами было легче, чем с женщинами.
«КоммерсантЪ — Власть», 14–20 июля 2003 г.«Свадьба» — кодовое слово для обозначения второго этапа операции. Имелись в виду женщины-бомбы. Их еще называют «невесты Аллаха». Вот потому и «свадьба».
«Комсомольская правда», 13 июля 2003 г. Из дневников после окончания книгиУ меня спрашивали: «Что ты хочешь написать о них? Оправдать? Смерть убитых ими детей, подростков, женщин, стариков оправдать? Ты хочешь вызвать к ним жалость? Ты вообще понимаешь, что происходит? Они убивают НАШИХ детей! Им нет прощения!».
Или: «Как бы я хотела, чтобы они горели в аду синим пламенем! Мой мальчик просто стоял в очереди за билетами, он просто пришел на концерт, он ничего плохого им не сделал, он у меня учился, жить хотел, любить хотел. Как я их ненавижу!».
Это о последнем теракте на рок-фестивале в Тушино. Москва содрогнулась от двух взорвавшихся девочек-чеченок. Осколки от их поясов — проволока, гвозди, порох — пронзили сердца всех, кто живет в России.
Не потому, что было жаль погибших, — потому что все испугались, что в следующий раз женщина-смерть окажется рядом с ними.
Редактор одного издательства: «Что ты хочешь о них написать? Журналистское расследование о том, где они родились, жили и как стали «живыми бомбами»? Да ты посмотри, газеты об этом уже написали. Вот вчера: «Террористку похитили из дома за пол года до теракта… Ага… вот… она любила плюшевых медведей и во всем слушалась папу и маму… Брат — ваххабит». Ну и что? Разве это проливает какой-нибудь свет на то, что происходит? Писать о них надо будет, когда все уже закончится. Вот тогда и опубликуем. Подведем итоги, проанализируем, что же это было такое».
Но я не хочу писать, когда все уже закончится. Я не хочу считать трупы и подводить печальные итоги «нового явления в российской истории».
Хотя, наверное, так было бы легче. Посчитать, проанализировать и сказать, что мы все с вами были свидетелями исторических потрясений.
Нет, я хочу написать о «новом явлении российской истории» сегодня. Сейчас. И ни днем позже.
Потому что я не хочу считать теракты, я хочу их предотвратить. «Осведомлен — значит, предупрежден».
Я год ездила по Чечне, собирая по крупицам правду об этих женщинах. Женщинах, взорвавших себя ради… Идеи? Мужчины? Или из-за того, что не было выбора?
Правда — она всегда есть. Ее только нужно найти. Она где-то между пропагандой — той, чеченской, и нашей, спецслужбовской.
И что? Книга уже закончена, запятые и ударения проставлены, но только поднимаю голову и начинаю слушать то, что говорят вокруг, — теряюсь.
Ложь, ложь и еще раз ложь.
И мы все живем во лжи. Мы верим в то, что нам говорят с экранов телевизоров. А что там слышно? О международном терроризме, об отряде «черных вдов» Шамиля Басаева, о новых готовящихся терактах в России; о том, что противостоять «живой бомбе» невозможно. Один журнал даже предложил ввести в школах предмет «Выживание в большом городе»: о том, как следует вести себя при катастрофах и терактах.
Москва — Палестина, женщины — шахидки. И все верят. Все ждут и боятся.
Никто не задумался над тем, что за всю историю Кавказских войн, которые Россия вела сотни лет, не было ни одного случая, чтобы чеченец, а уж тем более чеченка — обвязывались порохом и взрывали себя. Лермонтов: «Злой чечен ползет на берег, Точит свой кинжал». Чеченцы нападали — из-за спины ли, лицом ли к лицу, — но всегда с кинжалом. Убить себя — позор. Воин должен сражаться до последней капли крови.
А женщины вообще никогда не участвовали в войнах. Они рожали детей, дожидались мужей дома и охраняли свой очаг. Горянка — она всегда за мужской спиной. Всегда на втором плане, скромная и молчаливая.
Чтобы женщина взяла в руки оружие или вышла на первый план — неслыханное, невозможное.
Великий князь Михаил Романов докладывал, потрясенный, военному министру Милютину о событиях на Кавказе в 1864 году: «Произошло дело, едва ли виданное в Чечне! Три тысячи фанатиков (в том числе даже несколько женщин!) без выстрела, с кинжалами и шашками, шли, как исступленные, на наш отряд из шести батальонов, который ожидал их неподвижно, держа ружья на руку. Они подошли к войскам на расстояние более 30 сажень. Партия их, шедшая на наш левый фас, дала залп, и все они бросились в шашки. Тогда князь Туманов приказал стрелять: отряд открыл батальный огонь, и через несколько минут атакующие… бросились бежать в совершенном расстройстве. Общая потеря мятежников еще не приведена в известность, однако в числе заколотых штыками осталось 5 женских трупов!».
