Таня Валько - Арабская дочь
— Буду признательна. — Малика, приятно застигнутая врасплох, отходит, чтобы не мешать.
Посол, вместо того чтобы беседовать с высокопоставленными гостями, обмениваться мнениями о политических делах, экономических проблемах и событиях культурной жизни, включаясь в разговоры о женах, детях, памперсах, школе, концертах или путешествиях, сидит на деревянной лавочке в тени огромного фикуса и масляными глазами смотрит на Малику. Ей весьма льстит это неожиданное обожание. Посол Эритреи — исключительно красивый мужчина с типичными для его этнической группы чертами лица. У него высокий лоб и длинный узкий нос, кожа намного светлее типичной африканской, глаза черные, миндалевидные, губы узкие и красиво изогнутые. Малика каждый раз сравнивает его с Анумом и приходит к выводу, что ее бывший любовник с широким носом-картошкой, большими негритянскими губами и круглыми, как пуговицы, глазами был просто уродом.
— Вы долго уже здесь находитесь? — начинает вежливую беседу посол.
— Какое-то время, но пока еще не припекло так, чтобы захотелось вернуться. Вполне терпимо, бывает даже интересно. — Женщина для куража делает большой глоток виски с колой.
— Что ты пьешь с таким удовольствием? — переходит он на «ты».
— «Мазут», так в Ливии мы называем коктейль из «Джонни Уокера» с колой, лимоном и льдом. Может быть, из-за его цвета. А ты чем расслабляешься?
— Апельсиновым соком. Я мусульманин, — поясняет мужчина, не отрываясь глядя Малике в глаза.
— Ну что ж, я тоже, — разговор, который до сих пор не клеился, сейчас становится еще более натянутым.
— Я работал в Триполи, но не могу помянуть добрым словом то время. — Эритреец грустно смотрит перед собой.
— Ливия даже для ливийцев нелегка, не то, что для иностранцев. Выдерживают только самые крепкие или отчаянные, — с усмешкой произносит женщина, а, договорив, встает и направляется к выходу.
— Я нудный, правда? — Мужчина берет ее за руку и не позволяет отойти.
— Нет, просто я устала. Можешь представить: работа, дом, обязанности…
— Может, встретимся в какое-нибудь более удобное время и в более спокойном месте?
— Окей, не вопрос, — говорит Малика, хотя в душе просто воет от желания сказать «нет».
— Мириам, не будь свиньей, пойдем со мной, — молит тетка племянницу, так как отдает себе отчет, что сама не выдержит этого ужина. — Он такой неподвижный, вялый, совершенно безжизненный, ух!
— Так зачем ты с ним договариваешься? Я тебя не понимаю. — Девочка смотрит на мир трезво и честно. — Позвони и откажись. Скажи, что у тебя голова болит.
Она смеется, потому что часто слышала, как тетка увиливает таким образом от нежелательных свиданий.
— Не выйдет, Мириам, это же посол. — Малика садится, расчесывает взлохмаченные волосы. — Жаль мне его было, вот и согласилась. Такой красавец и такой соляной столб. Я с ним усну один на один. — И она смеется, представляя себе такую ситуацию.
— А что я буду с этого иметь? — торгуется девочка.
— Съешь отличный изысканный ужин, — дразнит ее тетка.
— Фу! Я хочу горбушку с «нутеллой»!
— Хорошо, я куплю тебе те туфли Massimo Dutti, которые ты присмотрела.
— Ну что ж, тогда собираемся и вперед. Надеюсь, там будет хорошо, нужно думать позитивно, jalla, jalla!
В отеле «Плаза» чрезвычайно изысканно. Малика надела маленькое шелковое платье, поверх набросила кроваво-красный кашемировый пиджак. Аксессуары к одежде у нее ослепительные. Одно колье с сапфирами и бриллиантами должно стоить пять ее зарплат. Давняя любимица правителя помнит те времена, когда в Ливии получала премии такого достоинства. Марыся выглядит как прелестная кукла: блестящие золотые локоны ниспадают на карминное бархатное платье, а длинные черные кружевные рукава посверкивают поддельной детской бижутерией. У девочки на ножках неудобные, но изумительно красивые черные лодочки от Massimo Dutti.
— Мои дамы, как вы поддерживаете такую прекрасную форму? — Посол начинает с комплиментов, не в состоянии оторвать глаз от Малики. — Это же невозможно, при всех этих ночных дипломатических посиделках.
— Тетя ежедневно упражняется, ходит на фитнес в лучший клуб в городе, в бассейн, а в выходные бегает по набережной, — отвечает Марыся.
Она чувствует себя обязанной из-за астрономически дорогих туфель.
— Достойно уважения и… удивления. — Мужчина согласно кивает. — Я когда-то любил бегать, и у меня это даже хорошо получалось: пробегал тысячу пятьсот метров. В студенческие времена входил в сборную, представлял страну.
— В самом деле? — Они смущены, так как их собеседник теперь имеет бо́льшие преимущества.
— Не хочется в это верить, да? Во мне было тогда каких-то пятьдесят килограммов.
— Всегда можно начать снова, — говорит Малика, разочарованная такой слабостью духа. — Пока жив, все возможно.
— Только нужно иметь мотивацию. Я мог бы с тобой побегать трусцой в какую-нибудь субботу или воскресенье, — обращается он к женщине, грустно глядя ей в глаза.
— Я думаю, что вначале ты должен немного потренироваться в зале под присмотром инструктора. — Малика старается отвязаться от нежелательного общества.
— Так я и сделаю, а когда уже буду в форме, то позвоню, хорошо? — Глаза Абдуллаха лучатся, как будто так просто сбросить пару десятков килограммов.
После этого свидания Малика не видит посла почти три месяца. Ни на народных праздниках, ни на дипломатических пикниках. Она удивляется, что он исчез на такое долгое время. С одной стороны, женщина заметила это с облегчением, ведь она избавилась от навязчивого ухажера, а с другой — немного огорчилась, ведь что ни говори, а быть любимой очень приятно. Даже без взаимности.
— Как пробежка? — Высокий африканец затронул Малику, бегущую, как обычно, по набережной, недалеко от ведомства Афья. — Хорошая погода, правда?
Он бежит в ее темпе.
— Если бы я искала компанию, то нашла бы ее в городе. Спасибо, все хорошо, и до свидания, — женщина резко отшивает навязчивого мужчину.
— А ты крепкий орешек. — Мужчина смеется и пробует схватить бегунью за руку, а та, недолго думая, с размаху пинает нахала в голень.
Только в эту минуту Малика узнает голос и смотрит на искривленное от боли лицо.
— Абдуллах, Wallahi! — выкрикивает она, хватаясь за голову. — Что ты вытворяешь?! Ведь я могла тебя еще больше искалечить!
— Кто же знал, что ты такой боец. — Эритреец улыбается сквозь слезы, встает и пробует идти, но не может.
— Ну ты и похудел, парень! Я тебя не узнала! Wow! — Малика удивляется результатам диеты.
