Элис Петерсон - Спустя десять счастливых лет
Пита качает головой.
– Убивает личную жизнь. Сколько раз я вот-вот была готова отправиться на прогулку вечерком, как звонил телефон, и Дерек сообщал, что в девять утра я должна приехать в Кларкенуэлл на прослушивание, поэтому ночью придется учить роль. Или вот еще, только я собралась уехать на отдых, как мне сказали, что меня подчеркнули на съемки в рекламе…
– Подчеркнули? – переспрашиваю я.
– Ну, в списке. Почти гарантированно дают роль.
– А-а.
– Да, реклама спортивного авто в Лос-Анджелесе… Отдых я отменила, и, поверьте, мой тогдашний парень был далеко не в восторге; пришлось нам расстаться. А когда я уже собралась в Лос-Анджелес, звонит Дерек и говорит, что с работой облом.
– Вот гады! – восклицает Китти.
Пита пожимает плечами.
– Не можешь принять отказ – вылезай из клетки с тигром.
Мы с Китти продолжаем расспрашивать Питу про ее карьеру.
– Чаще всего дают крошечный трейлер, телек в нем не работает, да еще и чертовски холодно, так что сидишь чуть ли не на обогревателе.
Пита рассказывает, что не хочет заканчивать работу над нынешним фильмом, и кивает на Джо, который стоит с Луисом за барной стойкой.
– К счастью, съемки тянутся гораздо дольше, чем запланировано, потому что на площадке вечно какие-то задержки. А где-то на середине процесса вообще пришлось прервать съемки. Длинная история, не буду вдаваться в подробности. Просто скажу, что мне здесь понравилось. – Она смотрит на Джо. – Жаль, что он не переедет в Лондон. Сегодня опять с его отцом было происшествие. Я реально считаю, что ему надо в дом для престарелых, с профессиональным уходом. Это все выматывает Джо.
– А что случилось?
– Старик удрал. Далеко он не ушел, конечно… Джо нашел его лежащим возле автобусной остановки, все бормотал, что его ждут в больнице.
– Он был прекрасным хирургом, – говорю я.
– Знаю. Так печально, – вздыхает Пита, прижимая ладонь к груди. – О, смотрите, вот и Анни! Давайте закажем еще напитков!
– Помните, как мы в школе пели Богемную рапсодию? – спрашивает Анни нас с Китти позже тем же вечером.
– Наш класс получил худшую оценку, – сообщаю я Риччи.
Он оказался совершенно не таким, как я представляла. Впрочем, тут я могла отталкиваться только от внешности моего собственного дантиста, Клиффа. А он низкий, лысеющий, напевает себе под нос, пока сверлит зубы, и помешан на танках. Риччи высокий и худой, с мягкими темными волосами, которые выглядят только что вымытыми и взъерошенными.
Китти смеется.
– Мы не могли понять, как так вышло, а потом услышали запись.
Пита просит Луиса принести ей еще просекко.
– Наверное, тебе с нами скучно, – обращаюсь я к ней с виноватым видом.
– Как долго вы с Джо встречаетесь? – спрашивает Китти.
– Уже больше трех месяцев. – Пита скрещивает тонкие пальцы.
– Расскажи нам еще что-нибудь, – подталкивает ее Анни.
– Да, как вы познакомились? – настаивает Китти. – В наше время сложно найти свободного и приличного мужчину.
– Ну, это был конец долгого съемочного дня, и по-хорошему мы должны были вернуться в гостиницу, повторять сценарий, но наша банда решила зайти сюда и расслабиться. – Пита подмигивает Риччи. – Джо только взглянул на меня, а я на него и… бум! Фейерверк! – Она запрокидывает голову вверх, будто ей только что вкололи дозу адреналина. – В общем, мы проболтали до четырех утра. Я поверить не могла в свою удачу. Я только что пережила расставание после долгих отношений и даже не собиралась ни с кем встречаться. Милый, – обращается она к подошедшему Джо. Они целуются. – Как твой отец?
– Пока нормально. – Джо поглаживает руку Питы. Мне странно видеть эту его открытую, ласковую сторону.
– Я волнуюсь за тебя, сладкий.
– Сочувствую, Джо, – говорю я.
– Ничего нового на самом деле, – заверяет он нас, а потом приветствует всех остальных, особенно – Китти, которую не видел с той новогодней вечеринки десять лет назад.
– А я вот только рассказала, как мы познакомились, милый. – Пита стирает отпечаток помады с его щеки.
Джо собирает пустые бокалы.
– Риччи, если разговоры станут слишком девчачьими, присоединяйся к нам, – произносит он, кивая на барную стойку.
– А почему вы с Джо перестали общаться? – вдруг спрашивает Пита.
– Так случилось. Он переехал в Австралию, я отправилась в Италию…
– Я вот, – перебивает меня Пита, – по работе мотаюсь туда-сюда. То я в Шанхае, то в Лос-Анджелесе…
– То в «Мезо Джо», – заканчиваю я.
– Уезжал бы ты почаще, – говорит Анни сидящему через стол Риччи, хотя очевидно, что они счастливы вместе и что Риччи шутит, обещая это устроить.
– А когда заканчиваются съемки? – спрашиваю я.
– Ну, должны где-то через неделю, если все пройдет без очередных происшествий. – Пита наблюдает, как Джо общается с посетителями у барной стойки. – Он не такой, как все, правда? Других мужчин, – она игриво касается плеча Риччи, – я могу читать как открытую книгу, а вот Джо… Не понимаю, что происходит в его голове.
Хочу сказать, что единственным, кто действительно знал Джо, был Олли.
– Он всегда был замкнутым, – поддерживаю я.
– И не говори. Я его дразню, спрашиваю, не слушается ли он на роль мистера Дарси.
22
Джанет несется по парку Стокбридж-Даунс, сжимая свою белую трость, словно рвется в бой. Мне все время приходится ее догонять.
Пока мы выгуливаем собак, Джанет рассказывает истории об этой местности. Например, что Вулбери-Ринг – это древняя крепость, откуда во Второй мировой высматривали вражескую авиацию. Джанет поясняет, что узнала это все от Грегори. Уже будучи женатыми, они навещали ее родителей, живших около Солсбери, и часто бродили по здешним холмам. Джанет говорит, что здесь растет более двухсот видов можжевельника, а самое редкое насекомое, что может встретиться, – это шершневидный ктырь черно-золотого цвета. Я вспоминаю об отце Олли, Викторе. Я не видела ни его, ни Кэролин с похорон, но мы регулярно созваниваемся, и я благодарна им за поддержку.
– С радостью, – ответила Кэролин, когда я попросила помочь с некоторыми вещами, нужными для ребенка.
Мы доходим до вершины холма. Над нами пролетает самолет.
– Вы никогда не задумывались, куда они уходят? – поворачиваюсь я к Джанет.
Похоже, она меня не слышит.
– Того, кого я любила и потеряла, – произносит она, – уже нет там, где он прежде был. Он навсегда там, где я.
По пути домой я рассказываю Джанет, что листва каштанов, растущих вдоль дороги, только-только начинает менять цвет. Джанет говорит, что обожает осень, что ей подходит более прохладная погода, хотя лето сейчас зачастую тоже не особо жаркое.
