Джессика Андерсон - Лицедеи
— Я знаю этот взгляд! — воскликнул Бен. — Кто-нибудь из ваших детей унаследовал его глаза?
— Никто. Ни дети, ни внуки. Я в страхе ждала этого, слава богу, не дождалась.
— Тут я опять вполне с вами согласен, — сказал Бен. — Полет души грозит многими бедами. На сей раз к нам идет одна из ваших дочерей.
Розамонда остановилась перед матерью и Беном, и так как Бен с нескрываемым любопытством смотрел ей в глаза, она сказала прерывающимся голосом: — Мама, во-первых, Кейт Бертеншоу вернулся на день раньше и едет сюда, а во-вторых, у парадной двери стоят агенты из «Фернли и Гауса».
Кейт Бертеншоу вышел из машины, когда от дверей отъезжал похоронный фургон «Фернли и Гауса». Кейт принадлежал к поколению людей, уважающих обычаи, поэтому он снял шляпу и на минуту прижал ее к груди. Грета стояла у открытой двери рядом с Беном. В холле Кейт Бертеншоу увидел Розамонду, Гермиону и Гая. Розамонда и Гермиона стояли обнявшись. Все плакали, но скорее от страха, чем от горя. Кейт Бертеншоу тронул Грету за руку и указал шляпой на дверь гостиной.
— Может быть, мы…
Но Грета покачала головой: — Скажите сразу всем, Кейт. Тогда не придется повторять одно и то же много раз.
— Я пойду уложу свои вещи, — заторопился Бен.
Грета повернулась и пожала Бену обе руки: — Спасибо.
Спасибо.
— Не за что, — сказал Бен.
— Кто же это такой? — спросил Кейт Бертеншоу, когда Бен вышел.
— Сиделка, — хором ответили Розамонда, Гермиона и Гай, на их заплаканных лицах явственно читалось нетерпение.
— До чего мы дожили, — с отвращением сказал Кейт Бертеншоу. Он положил шляпу на столик. — Дом, конечно, ваш, Грета, как мы и предполагали. Деньги, весьма значительные, все целиком, кроме небольшой суммы в две тысячи долларов, завещанной Сидди, будут принадлежать Сильвии после того, как умрет ее мать, которая до конца своих дней будет получать проценты с этого капитала.
Грета смотрела на Кейта Бертеншоу с любопытством, остальные трое с недоумением. Только Гермиона сумела произнести два слова: — Ее мать!
— Оспорить это завещание, — продолжал Кейт Бертеншоу, обводя взглядом детей Греты, — будет нелегко, даже если ваша мать захочет рискнуть деньгами и своими нервами, чего она, насколько я понимаю, делать не собирается. — Бертеншоу посмотрел на Грету. — Я не ошибся?
— Нет, не ошиблись, — решительно заявила Грета.
— Можем мы теперь поговорить наедине?
Но в гостиной Кейт Бертеншоу не сказал Грете ничего существенного, он только добавил, что если она захочет воспользоваться его услугами при продаже дома, он с радостью поможет ей на правах друга. Грета рассеянно кивнула. Потом улыбнулась и сказала: — Это хорошая мысль. Он хочет, чтобы я вступила с ним в борьбу.
Кейт Бертеншоу нагнулся, не вставая с кресла, и приблизил лицо к Грете. — Хотел, Грета.
— Ах да, — сказала Грета, думая о чем-то своем.
Кейт Бертеншоу вздохнул и откинулся назад.
— Его дочь очень привязана к матери?
— Привязана? Не знаю. Не думаю, что они любят друг друга.
— Позор, что она вернулась в такое время.
Я никогда не поверю, что это Сильвия убедила его принять такое решение.
— Как-то она все-таки повлияла.
— Может быть, напомнила. Но он вполне мог придумать все это самостоятельно. Удивляюсь, как он не сделал этого раньше. В своем роде это шедевр. Оспорить такое завещание можно только ценой жизни.
Сильвия и Гарри застали Розамонду, Гая и Гермиону еще в холле, они стояли тесной группкой и тихонько разговаривали. Когда три лица обернулись к ней, Сильвия поняла, что никогда не забудет этого потрясения. Нападение откровенно враждебных пронзающих взглядов оказалось еще более чувствительным ударом, чем тот миг в саду Розамонды, когда глаза всех присутствующих устремились на ее нитку жемчуга. Сильвия залилась краской и поднесла руку к горлу, забыв, что отдала перенизать бусы ювелиру. Гарри, до этой минуты державший Сильвию под руку, отпустил ее, она растерялась и обернулась к нему, ища защиты. Но он смотрел на Розамонду.
— Где мама, Рози?
Розамонда с честью вышла из положения: она подошла и поцеловала сначала Гарри, потом Сильвию.
— Мама с Кейтом Бертеншоу. Я думаю, Сильвия, он захочет с тобой поговорить.
Сильвия вспомнила, что разговаривала с Кейтом Бертеншоу по телефону, и снова покраснела, еще сильнее.
— Будь добра, Сильвия, зайди в гостиную, с тобой хочет поговорить мистер Бертеншоу. Гарри, дорогой, — Грета поцеловала Гарри, потом Сильвию. — Интересно, куда это делся Бен.
— Я ухожу, — крикнул разъяренный Гай.
— Бен укладывает вещи, — сказала Розамонда.
— Как он тебе и сказал, мама, — сурово добавила Гермиона.
Гай выбежал, хлопнув тяжелой дверью.
— Через день-другой он разобьет один из этих витражей, — сказала Грета отворачиваясь.
Розамонда пошла провожать Гермиону до машины.
Кейт Бертеншоу сидел на низком диване расставив ноги, на его лице было отчетливо написано, что разговор ему неприятен.
— Помещение капитала будет осуществлено конторой «Соул и Бертеншоу», миссис Фоли, в соответствии с указаниями вашего отца, и вы можете быть уверены, что мы примем все меры предосторожности, какие только возможны в наше время, когда…
— Но мое теперешнее положение не изменится? — спросила Сильвия.
— … в наше время, когда… — повторил Кейт Бертеншоу и на мгновение прикрыл глаза, давая понять Сильвии, что недоволен ее нетерпеливостью, — когда свирепствует инфляция, человечеством завладевают компьютеры, надвигается мировой топливный кризис и вся денежная система почти наверняка должна претерпеть серьезные изменения. Да, ваше теперешнее положение не изменится, если только вы не захотите воспользоваться услугами тех, кто одалживает деньги под завещание. Я не советовал бы вам прибегать к этому средству без крайней необходимости, хотя давать вам советы не входит в мои обязанности.
— Я не собираюсь, — сказала Сильвия, думая о другом.
Она смотрела мимо Кейта Бертеншоу, потом наконец взглянула на него, не скрывая радости и удивления:
— У меня точно гора с плеч свалилась.
— Значит, вы допускали такую возможность, миссис Фоли?
Лицо Сильвии померкло: — После возвращения, да. До возвращения сюда — никогда.
— Вы считаете необходимым указать на это различие?
— Меня вынуждает к этому ваше отношение ко мне, я почувствовала его, едва вошла в эту комнату. Просто смешно, что вы заставляете меня размышлять, не таится ли в моей душе… нечто мне неведомое, что пробуждает корыстолюбие.
— Или враждебные чувства к миссис Корнок?
— К Грете? Нет, — сказала Сильвия, качая головой. — Нет. У меня нет враждебных чувств к Грете.
— А если появятся?
— Не появятся. Вы хотите, чтобы я почувствовала себя виноватой, но я не сделала ничего, во всяком случае сознательно, в чем могла бы себя упрекнуть. По-моему, вы просто вымещаете на мне собственное дурное настроение.
Кейт Бертеншоу задумчиво посмотрел на Сильвию, горькая складка у его рта чуть разгладилась.
— Я знаком с миссис Корнок уже очень много лет.
Сильвия мгновенно смягчилась.
— Понимаю. Но ведь дом остался у нее.
— О да.
— Это хорошо?
— Да, будем считать, что хорошо. Прежде чем вы получите деньги, могут пройти годы. Вполне допускаю, что у вас гора с плеч свалилась. Владение деньгами обязывает, многих это пугает. Завещание дает вам возможность привыкнуть к новому положению.
— Поэтому он так и поступил?
— Поэтому? То есть хотел…
— Да, хотел дать мне время. — Но Сильвия тут же покачала головой. — Нет, скорее из-за того, что я сказала ему про маму.
— Могу я спросить, что именно вы сказали?
— Нет. Простите. Я говорила о сугубо личных вещах. И очень мучительных, — добавила Сильвия.
— Вы, следовательно, полагаете, что он внес эти изменения, пожалев вашу мать?
— А почему бы нет? Он поступил с ней очень нехорошо.
— В этом не приходится сомневаться.
— И чтобы как-то ее вознаградить… Вы знакомы с моей матерью?
— Я не видел ее много, много лет. Но прекрасно помню.
— Вы ей сказали?
— Я позвонил ей, прежде чем прийти сюда. Она страшно разволновалась. Не могу поверить, что ваш отец захотел ее вознаградить. Он был из тех, кто хорошо понимает, что такое деньги.
— Тогда зачем же он это сделал?
— В первую очередь, конечно, чтобы лишить денег свою теперешнюю жену. Кроме того, мы с вами, видимо, догадались еще кое о чем. Не исключено, что он хотел дать вам возможность привыкнуть к новому положению.
— За счет моей матери.
— Ваша мать безусловно так не думает.
— Все равно, — мрачно сказала Сильвия.
— И он тоже так не думал, я уверен. Для него она, вероятно, была всего лишь орудием.
