Джессика Андерсон - Лицедеи
— Ваша мать безусловно так не думает.
— Все равно, — мрачно сказала Сильвия.
— И он тоже так не думал, я уверен. Для него она, вероятно, была всего лишь орудием.
— Орудием, — повторила Сильвия. Она поднялась со стула. — Орудием. Мне, наверное, нужно позвонить ей, сказать, как я рада и все такое.
Кейт Бертеншоу тоже встал, подошел к двери вместе с Сильвией, но Сильвия остановилась на пороге и задержала его.
— Мой отец наверняка многое знал о деньгах, о том, что можно сделать с помощью денег, но знал ли он, чего нельзя сделать ни за какие деньги.
— Не сомневайтесь, прекрасно знал, — ядовито ответил Кейт Бертеншоу. — Он знал, что деньги бессильны купить расположение некоторых людей, излечить некоторые болезни, избавить от смерти. Но когда речь идет об убеждениях, с помощью денег можно сделать очень много, он это знал, тут деньги действительно могут многое.
— Но не все.
— Почти все, — с раздражением сказал Кейт Бертеншоу. — Будьте добры, скажите миссис Корнок, что дела вынудили меня уйти.
Когда у дверей зазвонил колокольчик, Молли пробежала через холл с такой невероятной для себя быстротой, что даже захромала.
Она открыла дверь, крикнула: «Ах, дорогой!..» — и с оглушительным хохотом бросилась в объятия Стюарта. Потом отстранилась и сказала:
— Только Кен портит всю радость.
— Его досаду можно понять.
Молли откинула голову, прищурилась и взглянула на Стюарта.
— Он тебе позвонил?
— Да.
— Наглец.
— А Сильвия звонила тебе, мама?
— Звонила, — мрачно буркнула Молли.
Она повернулась и снова прошла через холл, прихрамывая от волнения, Стюарт шел за ней. Кен в гордой позе сидел в столовой перед телевизором. Звук был включен на полную мощность.
— Стюарт пришел, — крикнула Молли. — Сделай потише.
— Когда досмотрю, что мне хочется, — не оборачиваясь, крикнул Кен.
Молли подмигнула Стюарту и кивком показала на дверь кухни.
— Он у нас сам себе голова, — сказала Молли, когда они остались одни. — Взбесился. Фу-у, просто взбесился. Ну-ка, дорогой, открой эту бутылку. — Молли достала из холодильника бутылку шампанского. — Я бы не стала специально покупать, как-никак все-таки кончина, так уж совпало, это я для Сильвии припасла, я и думать не могла… Ах, какой сегодня день!
— Что сказала Сильвия?
— Ничего, поздравления и все такое, — уклончиво ответила Молли. Она плюхнулась в кресло и принялась обмахиваться рукой. — До сих пор не знаю, на каком я свете. Ты не сосчитал, сколько получается в неделю?
— Это тебе может сказать только Кейт Бертеншоу, мама.
— Мне неудобно его беспокоить, — встревоженно сказала Молли.
— Забудь об этом, старушка. Ты теперь имеешь полное право его беспокоить.
— Пусть так, Стюарт, все равно скажи, сколько у тебя получилось?
— Не меньше трехсот. Не думай только, что непременно столько и будет.
— Я позвонила тебе, а потом не могла придумать, кому бы еще сказать, — снова заговорила Молли. — Звоню одному, другому, никого нет дома. Я пошла по магазинам, пошла пешком, даже не сообразила взять такси. До меня еще не дошло, что теперь я могу разъезжать на такси сколько душе угодно. Значит, все-таки скребло у него на душе, раз он вспомнил. Это его совесть замучила. Страшно подумать, сколько лет это его грызло. Хотя в глубине души я всегда знала. Ну да ладно, прошлась я по магазинам, успокоилась и тут вдруг решила поехать к Кену на работу, сказать ему, схватила, конечно, такси, на этот раз догадалась.
— Я думал, все соберутся: Барри, Гэвин, дети, — сказал Стюарт.
— Кен говорит, он не намерен сходить с ума, даже если я спятила, он говорит, нечего спешить, скажем, когда увидимся.
Стюарт достал с полки три бокала и поставил на стол рядом с бутылкой шампанского. Потом подошел к двери:
— Кен, вы к нам не присоединитесь?
Кен убавил звук.
— Что вы сказали? — спросил он и через плечо взглянул на Стюарта.
— Не хотите, Кен, выпить со мной и с мамой?
Кен встал и, не торопясь, вошел в кухню.
— Хорошо, выпью. Только вот это. — Он подошел к холодильнику, достал жестянку пива. — Это мне вполне подойдет, но вам все равно спасибо.
Стюарт наполнил два бокала, потом поднял свой:
— Ладно, друзья, за вашу удачу.
— Веселенький тост для человека, у которого только что умер отец, — не удержался Кен.
— Я, Кен, не собираюсь притворяться, что убит горем.
— По крайней мере, честно. — Кен поднял жестянку с пивом. — За мою нищую старость.
— Ох! — Молли поставила бокал и отвернулась. — Как ты мне надоел, злыдень несчастный.
— Послушайте, — сказал Кен, обращаясь к Стюарту, — вы сами меня позвали. Я не навязывался. Вы меня сами позвали. А теперь, если никто не против, я хочу кое-что сказать.
— Давайте, Кен. Выкладывайте.
— Когда я вам позвонил и попросил прийти придержать ее, — начал Кен, — я вам сказал, что теперь будет, так оно и вышло. Минут через двадцать подошел ко мне Ральф и говорит: «Слушай, Кен, что думаешь делать? Тебе обломился изрядный куш, а у нас тут ребята дожидаются работы».
— Его можно понять, — сказал Стюарт.
— Очень даже справедливо, — вставила слово Молли.
— Я не говорю, Стюарт, что его нельзя понять. Я ведь не идиот какой-нибудь. Я вполне могу его понять. Правда, я помогал его отцу, когда работу было не достать, но не в том дело. Я не хочу ему про это напоминать. Не вломись она ко мне в таком виде, я бы посмотрел, как у нас идут дела, выбрал сам подходящую минуту, подошел бы к нему и сказал: «Видишь ли, Ральф, я тут прикинул, возьми-ка кого-нибудь из безработных парней на мое место, пусть попытают счастья». Но она ворвалась как сумасшедшая. Лицо перемазано губной помадой. «Кен, Кен, я разбогатела!» Фу, гадость какая!
— Ладно, чего уж, мама человек впечатлительный, верно, мама? Давай, старушка, я тебе подолью.
— Погодите, — сказал Кен. — Я еще не все сказал. Вот я теперь без работы. Конечно, Стюарт, раньше, позже — этого не миновать, и тут я с вами вполне согласен. Раз так, я должен получить пенсию на нас двоих — сотню в неделю — да еще проценты со сбережений, кое-что можно вырастить на огороде. Случайная работа у кого-нибудь из соседей — мы жили бы без забот и даже машину смогли бы завести.
— Но ведь получилось еще лучше, — сказал Стюарт. — После семидесяти доходы не учитываются, а вам обоим уже за семьдесят. Значит, у вас будет полная пенсия и мамины деньги. Четыре сотни в неделю.
— Вот это да! — крикнула Молли, но Кен, грозя пальцем Стюарту, сказал одновременно с ней: — Подлежащие налогообложению!
— Конечно. Ладно, пусть налоги съедят восемьдесят. У вас останется триста двадцать. Что в этом плохого?
— У кого будет триста двадцать? — спросил Кен.
— Видишь, что его не устраивает? — воскликнула Молли. — Все из-за того, что это мои деньги, а не его.
— А теперь погодите, — сказал Кен, размахивая рукой. — Погодите. Поговорим как разумные люди. Когда ваша мать ходила по магазинам, Стюарт, и рассказывала всем и каждому про свои дела, она еще между делом договорилась о покупке стиральной машины. Не знали? И заодно миксера. Она купила эти две игрушки потому, видите ли, что ее приятельница работает в отделе электротоваров.
— Это очень полезные игрушки.
— Она купила их, даже не потрудившись узнать, хорошо ли они работают.
— На них есть гарантия, — сказала Молли.
— Стюарт, — снова заговорил Кен. — Я бы не стал пилить вашу мать за стиральную машину, за миксер. Только… старую собаку не научишь лаять по-новому, откуда вы знаете, сумеет она пользоваться машиной и миксером в ее-то возрасте?
— Бытовые электроприборы, Кен, необычайно просты в употреблении, — сказал Стюарт, — иначе бы их не раскупали с такой быстротой.
— Хорошо, Стюарт, отложим пока машину и миксер, но она уже занята скачками, договаривается с какой-то сомнительной дамочкой, а когда я, уволенный, пришел домой, она собиралась идти в ресторан праздновать свою удачу, она, видите ли, считает, что вполне может себе позволить раз в неделю ходить в ресторан. Теперь, прежде чем вы что-нибудь скажете, Стюарт, а я вижу, вам не терпится, давайте посчитаем. Стиральные машины, миксеры, рестораны — что, по-вашему, останется от трехсот двадцати в неделю? Считайте, что я ничего не говорил. Ваше здоровье.
— Ваше здоровье. Я думаю, трехсот двадцати на это хватит, Кен, если только мама не потеряет голову на скачках.
— Я еще не решила, пойду на скачки или нет, — сказала Молли. — Я говорила в шутку. На скачки надо идти с мужчиной. С подругой — это совсем другое дело.
— Про инфляцию она и не думает, когда составляет свои планы, — продолжал Кен. — Про старость тоже. Про страховку. Про ремонт. Этому списку нет конца. Я говорю дело, Стюарт, тот, кто этого не понимает, — ни черта не понимает. — Кен поставил на стол пустую жестянку. — Будем мы сегодня есть? — обратился он к Молли.
