Полумрак - Книга Натаниэля
– Статую? Как? – спросил Он язвительно.
Натаниэль пожал плечами.
– Ну кто у нас тут чудотворец…
– Ну а Я по-твоему чем занимаюсь?!
Натаниэль снова вздохнул.
– Ну люди-то ждут другого чуда… А это вроде как… обман…
Господь застонал.
– Ну где, где обман?! Чем это тебе не чудо Господне?! – Он указал на плачущую вязкими кровавыми слезами статую. – Это дело рук Моих, и по воле Моей.
– А ты помнишь, как Ты обжёгся плавиковой кислотой, с тем образом, на стекле в супермаркете?… – спросил Натаниэль, склоняя голову набок. – Ты же Всемогущий, ну почему он не появился сам по себе?…
– Когда что-то появляется само по себе – это не чудо. – ответил Господь, спускаясь и складывая стремянку. – Это случайность. Чудо – это когда что-то появляется так, что это невозможно объяснить.
– Ну вот почему Тебе надо шляться Самому и всё это устраивать – это невозможно объяснить, да…
– А ты мне скажи, ты, умник! – воскликнул Господь. – Как может статуя плакать или кровоточить?… Как может на витрине появиться Мой образ? Как, чёрт тебя дери, профиль Элвиса может попасть на потную футболку? Статуе нечем кровоточить!
– Но это ведь не получается чудом…
– Чудо то, что ты ещё тут! Через семь минут в пяти кварталах отсюда должно необъяснимым образом выключиться электричество! Заводи машину, Я пока ищу ножницы.
CXX
– Хм. – сказал Диоген задумчиво. – Я могу выбирать, или мне самому надо придумать?…
Александр Македонский пожал плечами.
– Ну могу я, например, попросить бессмертие?… – осведомился Диоген.
Александр удивлённо поднял брови.
– Ну или хотя бы сделать меня моложе, нет?… Ладно, попытка не пытка. Знаешь, я подумал, ну мало ли вдруг… Ну хорошо…
Диоген сунул в рот безымянный палец и принялся обгрызать ноготь.
– Ну хорошо, давай безо всяких изысков. Денег побольше и бабу покрепче. – предложил он. – В общем-то ты, наверное, это и заготовил заранее? Давай их сюда.
Александр беспомощно оглянулся на сопровождающих, на собравшуюся толпу.
– Ай-ай-ай, молодой человек, – покачал головой Диоген, – только не говорите, что не можете мне дать много денег. Разве я многого прошу?…
– Ну мне сказали, что ты скажешь… – начал Александр.
– Кто сказал? Я сказал? Я вам, юноша, ничего не говорил о том, что я скажу. Зачем вы слушали кого-то? Откуда им знать, что я скажу?… Ну вот я сказал, и что? Тебя в итоге кто-то обманул. И это был не я.
– …скажешь… – пытался справиться Александр со словами.
– Ну же, ну же, давай, – подбодрил его Диоген, вылезая из бочки и вставая в полный рост. – Солнышко к закату идёт.
– Я пришлю. – пообещал Александр. – Ещё просьбы есть?
– Ну не знаю, – сказал Диоген, – у тебя в армии слоны, говорят, есть? Всегда посмотреть хотел. С самого детства. Покататься там…
Александр с мукой во взоре посмотрел себе под ноги.
– А тебе незадолго до моего прихода, – спросил он тихо, – не давали бумажку такую?…
Диоген помахал кулаком.
– Давали, давали, – сказал он весело, – вот эту – «как надо и как не надо говорить с царём Александром». Но мне, понимаешь, не дали бумажку «Как надо и как не надо поступать с бумажкой, на которой написано как надо и как не надо говорить с царём Александром».
Александр ещё раз оглянулся.
– А я тебе солнце не загораживаю?… – спросил он.
Диоген наклонил голову.
– Ты чего, собственно, ждал? Что я действительно встречу тебя холодно и попрошу оставить в покое? – удивлённо спросил он. – Это после того, как меня за четыре часа предупредили, вытащили, помыли, припудрили и насильно расчесали мне бороду? Нет уж. Давай я тебе составлю список – чего я желаю, и с кем-нибудь передам.
Александр тяжело вздохнул.
– Что ты стонешь? – осведомился Диоген. – Можешь загородить мне солнце, если тебе станет легче.
Александру захотелось оказаться где-нибудь далеко-далеко – в Египте, в Индии, где угодно.
CXXI
– Это до крайности просто, – объяснил Первый Рыцарь, показывая пальцем на измазанную красками доску.
– Это что?… – поинтересовался Второй Рыцарь, прищуриваясь и поднимая свечу, чтобы рассмотреть.
– Похоже на домик, – сказал Третий Рыцарь, пальцем пробуя краску. – У меня сынишка так рисует, только он цвета лучше подбирает.
Первый Рыцарь посмотрел на них с мукой единственного полудурка среди полных идиотов.
– Это стрелки. – объяснил он. – Тут нарисованы армии, понимаете? Как мы должны двигаться.
– Это определенно домик, – сказал Третий Рыцарь, – вот же труба, вот окошко…
– Это не окошко. – сказал Первый Рыцарь сварливо. – Это Гроб Господень.
– Выглядит как окошко.
– Это – Гроб Господень! – воскликнул Первый Рыцарь. – Сядь и соси своё вино.
Третий Рыцарь со вздохом сел.
– Вот, смотрите. – Первый Рыцарь ткнул пальцем в доску. – Вот Иерусалим. Вот твердыни нечестивцев. Вот идём мы, вот падают твердыни нечестивцев… – он провёл пальцем вдоль дыма, вьющегося из трубы, до самой занозы. – Ай! Чёрт…
Сунув палец в рот, он посмотрел на своих коллег.
– Ну… – протянул Второй Рыцарь. – Вот так вот оно конечно выглядит просто…
– Я кое-что принёс, – сказал Третий Рыцарь, роясь в мешке, – я думаю, нам это пригодится.
Он вытащил растрепанный светлый парик и густую вуаль.
– Если мы собираемся драться с нечестивцами, следует замаскироваться.
– Зачем? – поразился Первый Рыцарь.
– Ну… – Третий Рыцарь почесал переносицу. – Понимаешь, эти нечестивцы. Маленькие мерзавцы с большими саблями. И они ими всё время кого-то убивают, понимаешь? Очень мешает сражаться за Господа своего, когда тебя всё время убивают.
Первый Рыцарь за несколько волосков поднял со стола парик.
– По-твоему, если ты напялишь это, они тебя не убьют?…
Третий Рыцарь отнял у него парик и напялил на голову.
– Ну не сразу же.
– По-твоему они будут галантны с дамами?… – спросил Второй Рыцарь. – Если мы никогда не были галантными с их дамами, почему они должны быть галантны с нашими?…
– Когда ты был галантен с нашими дамами?… – удивлённо спросил Первый Рыцарь.
– Ну… – Второй Рыцарь задумался.
– Нет, нет, причём тут галантность, – отмахнулся Третий Рыцарь, – если бы можно было рассчитывать на их галантность, мы бы давно их всех перебили. Они большие засранцы, и у них хорошо получается ими быть. К сожалению, лучше чем у нас. Поэтому я предлагаю замаскироваться.
– Какой смысл напяливать парик, если можно зачесать бороду наверх?… – спросил Первый Рыцарь. – Ты же был в пустыне. Как ты там найдёшь воду, чтобы бриться?… Бородатых женщин они вряд ли помилуют.
Третий Рыцарь пожал плечами.
– Ну выдашь ты себя за женщину, – сказал Второй Рыцарь, – ну попытается он тебя изнасиловать. Дело-то недолгое. Распознает обман. И ты снова мёртв. Всего выигрыша минуты полторы.
Третий Рыцарь снова пожал плечами.
– Ну, положим, минут десять… – сказал он, задумчиво рассматривая вуаль, – если знать к ним подход… Но дело-то не в том, что мы будем выглядеть глупо. Дело в том, что я предлагаю – как защитить себя.
– Я предлагаю защитить себя ещё радикальнее, – сказал Второй Рыцарь. – Давайте просто останемся дома. И не придётся наряжаться женщинами.
Он посмотрел долгим взглядом на приклеивающего к щеке мушку Третьего Рыцаря.
– Хотя тебя, кажется, это уже не остановит, правда?… – спросил он у него. – Оставь насекомое, ради Бога, оно всего лишь ело пирог.
Первый Рыцарь вздохнул.
– Ну начинается. Вот уже вместо того, чтобы собирать людей и освобождать Святую Землю от нечестивцев, мы вообще никуда не собираемся… А ведь это прекрасная идея!
– Она совершенно неосуществимая. – хладнокровно сказал Второй Рыцарь. – Нечестивцы будут против. И их больше.
– Почему это их больше?! – возмутился Первый Рыцарь.
– Да потому что мы к ним идём, а они уже там. Идти туда долго. Их за это время станет ещё больше.
– Но мы же не можем просто сидеть и терпеть, пока их поганые ноги топчут землю, по которой ходил Сам…
– Пока у нас вполне получалось, – заметил Второй Рыцарь, – и если немного напрячься, будет получаться и дальше.
Первый Рыцарь несколько раз открыл и закрыл рот.
– Ну может быть. Может быть нас сейчас всего трое. – сказал он. – Но мы можем собрать армию!… И нас будет четверо! Пятеро! Больше!
– Больше чем пятеро?… – ухмыльнулся Третий Рыцарь. – Уже вполне можно сыграть в мяч.
– Нет, я совсем не против прогуляться и повидать мир, пойми, – сказал проникновенно Второй Рыцарь, – и я даже не против освобождения Гроба Господня. Меня смущает только средняя часть. Которая между прийти туда и отпраздновать освобождение.
