Тина Юбель - Это я, Дюк
Вы говорите с автоответчиком, говорит мне Сабинин автоответчик; не звоните нам, говорю я автоответчику, мы сами вам позвоним, и кладу трубку.
64Давай поиграем, Дюк, пусть мир крутится вокруг нас. Да, говорит Дюк. Может быть, устроим ограбление, у меня есть револьвер. Не может быть, говорю я; может, говорит Дюк; я говорю, ни у кого нет револьверов. А у меня есть, говорит Дюк, для моего милого наркоторговца не существует ничего, чего нет. Он, кстати, только что сдал выпускные экзамены, сейчас все начнется, мимо нас потянутся нарки. Ты мелешь чепуху, Дюк, говорю я Дюку, я надеюсь, ты и сам это понимаешь. Да, говорит Дюк. Или играю в то, что понимаю. Поиграй, как будто ты идешь за пивом и как будто принесешь с собой револьвер, который будет настоящим или, по крайней мере, будет казаться, что он настоящий. Наверное, Дюку не во всем можно верить. Давай устроим ограбление, говорит он и дает мне пиво, которое я открываю и под которое курю, потому что это хорошо сочетается. Ограбим бензоколонку, говорю я; бензоколонка — это для неудачников, говорит Дюк, лучше сберкассу. Точно, говорю я. Ты мне не веришь, говорит Дюк; я говорю, тебе не во всем можно верить, Дюк. Дюк целится в меня из черного довольно маленького и довольно убедительного револьвера, я прыгаю на него, сбиваю столик и даю ему пощечину, как уже давно собирался, и изумляю его настолько, что завладеваю его довольно маленьким черным револьвером, прежде чем ему приходит в голову оказать сопротивление. Дерьмо, говорит Дюк. Надеюсь, это было больно, говорю я. Револьвер в моих руках тяжелый и слегка маслянистый и выглядит убедительно, но, может быть, нельзя верить всему, что видишь. Дерьмо, говорю я, дерьмо, говорю я Дюку. Что тебе от меня на самом деле нужно? Дюк не знает. Наверное, устроить ограбление. Тебе-то это зачем, Дюк; да, тебе это зачем-то нужно, и я тебе нужен в качестве публики или что-то в этом роде. Дай мне сигарету, говорит Дюк; пошел ты, говорю я и даю ему сигарету. Он курит. А теперь, Дюк, говорю я, ты хочешь застрелиться сам, или хочешь застрелить меня, или ты хочешь так поиграть, потому что тебе это зачем-то нужно. Мне нужно еще пива, замечаю я, и замечаю, что еще одно у меня есть. Я отпиваю пива. Убирайся и оставь меня в покое, говорит Дюк. Знаешь что, Дюк, стреляйся, говорю я, а я уже сыт всем этим по горло. Стреляйся, get it over with, а у меня еще дела. Дай мне револьвер, говорит Дюк; проклятие, говорю я, ты же этого не сделаешь, на тебя никогда нельзя было положиться. Отстой, пустозвон. Пошел ты, говорит Дюк. Знаешь что, говорю я, давай действовать по-другому. Откуда это? «Чужие-II». Это оттуда. Давай играть, как будто мы играем в русскую рулетку. Давай-ка посмотрим, что там внутри. Точно, говорит Дюк, я хочу это видеть. Точно, говорю я и кручу проклятую штуку; мне никак не открыть барабан, хотя я тысячу раз видел, как это делается. До чего унизительно, если как раз в этот момент собираешься стрелять. Дай мне, говорит Дюк; даже не думай, говорю я и открываю барабан, пальцы у меня немного измазаны. Внутри всего четыре патрона, но они тем не менее выглядят точно так, как я себе и представлял. У тебя все равно только четыре патрона, говорю я Дюку. Я знаю, говорит он, у моего приятеля-дилера больше не было. Сервисная пустыня под названием Германия, говорю я; я знаю, говорит Дюк. Последняя сигарета, говорю я и прикуриваю от зажигалки Дюка, которая недавно свалилась на пол вместе со столиком. Клак, делает зажигалка. Дубль. Кое-что не меняется никогда, или же все на свете не меняется никогда. Я вытряхиваю из барабана три патрона, оставляю один и кручу барабан, так всегда делают. Не помешал бы кусочек тайги за окном, я не поклонник Вьетнама. А вот тайга — это хорошо. Или, по крайней мере, стильный салон. Я водружаю столик на место. А сейчас, говорит Дюк, ты хочешь что-то доказать, доказывай. Я не знаю, что я хочу доказать. Я даже не знаю, на самом ли деле все это, я никогда не знаю, что настоящее; наверное, я вообще мало что знаю. Что у меня дыхалка лучше, говорю я. Что мир вращается, и что я его держу. Что ты дерьмо. Я вставляю дуло в рот и кажусь себе полным идиотом; я думаю о ночном телевизионном порно, где женщины облизывают бананы, — точно такой же идиотизм. Может быть, все дело в разнице между натуральными, урожденными владельцами оружия и мной. Я тот, кто забыл, как удержать мир. Кстати, вкус отвратительный, это уже я говорю. Масло. Металл. Потом наверняка у всех сигарет будет привкус масла. Ты болтаешь, говорит Дюк. Я ничего не говорю, я никогда не говорю с полным ртом, ведь я получил хорошее воспитание; я не верю, говорит Дюк; я тоже нет, думаю я, но я никогда точно не знаю, во что мне верить. Оставь, говорит Дюк с таким видом, как будто он все-таки верит, — может быть, иногда он бывает легковерным; я ничего не говорю; оставь, говорит Дюк — он повторяется; клак, делает револьвер, намного громче, чем зажигалка Дюка. Проклятие, говорит Дюк. Да, думаю я. Я кладу дурацкую штуку на стол и вместо нее беру сигарету. Клак, делает зажигалка, намного тише, чем револьвер, раньше я никогда не обращал внимания. У сигареты привкус масла. Я делаю глоток пива. Проклятие, говорит Дюк; стреляй с колена, говорю я. Где же тайга, сейчас она нужна.
65Давай поиграем во что-нибудь другое, Дюк; давай играть, пусть у нас будет игра, напряжение и шоколад, или удовольствие, игра, йогурт, или что-то еще, что-то другое. Давай играть, что мы Фред Астер и Джинджер Роджерс. Это отстой. Я знаю. Ну и что. Мне нравятся краски. Кто из нас кто — неважно, мы оба Фред или наоборот. Это неважно. Но я не умею танцевать; и я тоже нет, по крайней мере не так. Да. Я знаю. Жаль. Мне бы так понравились краски, и кулисы, и шелест юбок Джинджер, когда она крутится.
66Стреляй с колена, Дюк, говорю я, стреляй с колена и заткнись, я сыт по горло. Get it over with. Я подхватываю с пола пиво, которое открываю и у которого тоже маслянистый привкус, меня все еще тошнит, но сейчас мне на это наплевать. Ты много болтаешь, говорит Дюк. Да, говорю я. Ну, давай. Да, говорит Дюк, берет его со стола и вставляет в рот и выглядит так же по-дурацки, как шалавы, по обязанности сосущие бананы, я уже говорил. На самом деле абсолютно неромантично — наверное, из-за отсутствия тайги. Но тут уж ничего не поделаешь. Ну, вперед. Что ты делаешь? Он ухмыляется или пытается ухмыльнуться, получается не очень хорошо, но в виде исключения он в этом не виноват. Дюк вставляет дуло в рот и говорит, что я действую ему на нервы. Да, говорю я и курю. Я жду, говорю я.
67Давай поиграем во что-нибудь другое, Дюк, давай поиграем, что мы играем во что-нибудь другое; давай играть, как будто мы идем гулять с девушками. мы наиграем себе двух красивых девушек, для каждого свою, и будем играть, что мы умеем жить и веселиться и что девушки — это чудо; давай, например, играть, что мы едем с любимыми женщинами, куда-нибудь, не знаю куда.
68Я жду, говорю я, и имею в виду именно то, что говорю, и Дюк снова послушно вставляет дуло в отведенное ему место. Кто здесь кому действует на нервы, думаю я, я говорю, go for it, go for gold или за свинцом, или за чем там еще, Дюк выводит меня из себя. Вперед, на Калифорнию, говорю я, это я бы сейчас с удовольствием послушал, думаю я, а что мы сейчас слушаем, я не знаю, — может быть, спросить Дюка, или, может быть, сейчас не совсем подходящий момент, думаю я и не спрашиваю, а курю и жду Дюка.
69Давай поиграем во что-нибудь другое, мне все равно, давай поиграем в ограбление, Дюк, я согласен. Давай что-нибудь ограбим, может, сберкассу, с заложниками; ты ведь знаешь «Killing Zoe», мы же спрашивали Зою, знает ли она его. А тебе известно, что Зоя переехала? Ты знаешь, что сила Кориолиса — это отклоняющая сила вращения Земли, говорю я. Как тебе инкассаторы, в этом есть что-то джентльменское, должно тебе понравиться, Дюк, давай ограбим инкассаторскую машину. Да, говорит Дюк. Или его вообще здесь нет, или он просто так играет. Потом мы грабим инкассаторскую машину, потому что мы крутые парни и у Дюка есть настоящий револьвер, — это уже кое-что, с ним можно грабить инкассаторскую машину, что мы и делаем. Нам следовало бы играть в «Три вопросительных знака», но нам не хотелось. Я ведь тебе уже как-то рассказывал, что раньше, когда был маленьким, я все время думал, что все, что делал тип по имени, кажется, Боб из «Исследований и архивов», называется исследованиями, в уменьшительном варианте «след»; я ведь тебе уже рассказывал, что, наверное, забавно быть маленьким; я ведь тебе уже рассказывал, что грибы — это не растения и не животные, но не рассказывал, как удержать мир.
70Я жду, мразь, говорю я. Делай же что-нибудь.
71Ванты ушли вниз еще на десять процентов, сэр. Да. Я знаю. Огни мерцают. А потом реклама.
72Делай же что-нибудь. Синий или красный. Ты же знаешь. Наше время истекает, детка.
73Красный или синий. И всего пятнадцать минут до взрыва Манхэттена. Или Буффало. Или меньше. На дисплее красные цифры движутся в сторону нуля.
