Михаил Лифшиц - Почтовый ящик
Чтобы не обращаться по каждому пустяку к начальнику теоретического отдела, Сережа придумал для себя титул «заместитель руководителя – ответственный исполнитель НИР», подписал у директора приказ, и с этих пор Сережина подпись под документами всех устраивала.
Работу выполнили. Перед тем как отправлять отчет в головной институт, нужно было собрать Научно-технический совет предприятия. Несмотря на небольшие деньги, выделенные на работу, не очень большую ее длительность, и чисто исследовательский характер, значение заключительному НТС придавали большое. На НТС съезжались представители из разных организаций, ожидалось начальство из министерства и от заказчика. Поэтому список своих институтских приглашенных в отделе режима рассматривали очень тщательно. Учитывали количество мест в конференц-зале, а также соответствие претендента на свободный стул уровню секретности и должностному уровню совещания. Из поданного Сережей списка вычеркнули Толю Гуржия.
Толя участвовал в работе – проводил расчеты на начальном, теоретическом этапе работы, ездил с Сережей в Ленинград в командировку и оставался там один, работал в вычислительном центре вместе со смежниками. Потом Сережа поручил ему заниматься расчетами по другим заказам, но Толя эту работу не забывал и несколько раз говорил: «Сережа, если тебе нужно помочь по той теме, ты скажи, я время найду». Толя Гуржий, можно сказать, полюбил эту работу.
Перед заседанием Сережа пошел в отдел режима просмотреть список приглашенных, опасаясь, в основном, возможного конфуза с командированными из других городов. Но с посторонними все было в порядке, а Толю Гуржия Сережа в списке не нашел. В ответ на Сережино «почему?», сотрудник показал пальцем на потолок. Сережа позвонил заместителю директора по режиму.
– Слушаю, Агафонов, – услышал Сережа в трубке.
– Петр Петрович, это Зуев беспокоит, замруководителя работы, – представился Сережа.
– Да, Сергей Геннадьевич? – проявил осведомленность режимник.
– Я по поводу Гуржия, его не включили в список приглашенных на НТС, а он один из основных исполнителей работы! – сразу стал убеждать начальство Сережа.
– Какого Гуржия?… А, да, вспомнил, – сказал режимник, и тут же повысил голос. – Что вы, в самом деле?! Детский сад у нас, что ли?! Заместитель министра ожидается, а вы мне подсовываете инженера без диплома. Нечего ему там делать! Лаборантов еще впишите!
– Так работа-то его! – возразил Сережа.
– Все. Расскажете ему потом, раз он такой хороший, – сказал Агафонов и положил трубку.
Сережа объяснил ситуацию Толе, сделав упор на ограниченное количество стульев в конференц-зале. Сереже показалось, что Гуржий не очень обиделся.
За полчаса до НТС Валентина Михайловна громко сказала:
– Толя, ты помнишь? Тебе скоро на НТС!
– А меня не зовут, – пробурчал Гуржий.
– Почему?!
– Рылом не вышел, – с обидой сказал Толя.
– Но тебя же Зуев включил в список?! – выясняла Валентина Михайловна.
– Вот у Зуева и спрашивай, – ответил Толя.
Валентина Михайловна подскочила к Сережиному столу.
– Правда, что ты идешь на НТС без Толи?
– Правда, – ответил Сережа, с опаской глядя на закипающую сотрудницу. Но Валентина Михайловна сама взяла себя в руки, подсела к Сереже и стала говорить вполголоса.
– Послушай, Сережа. Это очень важно. Ведь Толя несостоявшийся теоретик. Это у него единственная, считай, работа такого уровня. Я была очень рада, когда ты его привлек к этой теме. Так, доведи дело до конца. Пусть он присутствует при сдаче работы, ведь люди же мы, в конце концов.
– Вы правы, я с вами согласен, убеждать меня не нужно. Но его вычеркнул Агафонов, а назад вставить отказался, – сказал Сережа.
Самообладание оставило Валентину Михайловну, и она начала кричать:
– Наплевать на Агафонова! Гэбэшник проклятый! Ты ведь докладчик, откажись, если Толика не пустят! Поступи как мужчина! Вам бы только использовать человека, а потом можно об него ноги вытирать!
– Валентина Михайловна, этот эпизод не стоит таких нервов! – попытался утихомирить сотрудницу Сережа.
– Нет, стоит! – совсем разошлась Валентина Михайловна. Лицо ее, особенно скулы, покрылись красными пятнами, из глаз потекли слезы, из ноздри показался и лопнул пузырь, но Валентина Михайловна не думала о том, как она выглядит. – Это вам человека растоптать ничего не стоит! Ты, как стал начальником, совсем переменился. Такой же подлец, как остальные!
– Если вы так о людях заботитесь, так что ж вы меня за двадцать минут до доклада выбиваете из колеи?! Совесть есть у вас? – тоже повысил голос Сережа.
– Совесть?! Ты про совесть заговорил? В общем, так. Если ты не проведешь Гуржия на НТС, я не знаю, что я сделаю… – кричала, но уже тише, Валентина Михайловна. У нее внутри, как будто что-то оборвалось, лицо посинело, и она обмякла на стуле около Сережиного стола.
За сценой виновато наблюдал Гуржий, ведь это он был причиной скандала, он, считай, натравил Валентину Михайловну на Зуева. Воспользовавшись наступившей тишиной, Толя подошел и стал отхаживать Валентину Михайловну, а Сережа постоял минуту, глядя на них, и ушел на НТС.
Когда через три часа Сережа вернулся в лабораторию, то узнал, что Валентину Михайловну увезли в больницу с сердечным приступом.
* * *Полгода «Водка-спирт» обобщал и систематизировал отчеты, собранные с разных предприятий, а потом выпустил свой большой отчет, в который Сережин раздел входил в виде добротной главы с грамотными теоретическими выкладками, проверенными экспериментально. Таких хороших законченных кусков в отчете было не очень много, и Сережу хвалил руководитель всей работы, пожилой член-корреспондент, жал Сереже руку и говорил: «Очень приятно было с вами работать, весьма».
Затем отчет обсуждался в их министерстве, и в Межведомственном Координационном Совете МКС, и в комиссии по военно-промышленным вопросам ВПК, но уже без Сережи и других исполнителей. Высокому начальству отчет тоже понравился, и работе была присуждена премия. В Сережин «ящик» пришли деньги, целых тысяча двести рублей, которые начальник теоретического отдела поручил Сереже разделить на его усмотрение.
Делить деньги в рамках своей НИР Сереже приходилось, и не одну тысячу, а сотни тысяч. Но это были ненастоящие деньги, какие-то потусторонние, не имеющие отношения к тем деньгам, которые лежат в кармане. Да и делились-то они в соответствии с теми процентами, которые сообщали ему девчонки из планового отдела. Делить-то делил, подписывал калькуляции, отдавал их обратно в плановый, но эти действия никак не были связаны, ни с Сережиной зарплатой, ни с квартальной премией. Во всяком случае, Сережа такой связи не чувствовал. Теперь же предстояло тысячу двести раскидать по-настоящему. Сегодня разделить, а в получку получить. Вот задача!
Сережа сразу решил, что себе и начальнику теоретического отдела он напишет поровну. Начальник – руководитель работы, больше чем ему себе писать не нужно, а то придется, наверное, объясняться. А меньше тоже, с какой стати? Ведь работу-то сделал в основном сам. Ладно, с этим ясно. Но поровну – это по сколько? По пятьсот? И Гуржию двести. А руководство не обидится? Положено, небось, отстегивать от каждой премии. Давай так, большую часть тому, кто работу делал, а меньшую наверх. Пусть восемьсот – им с «теоретиком» и Толику, а четыреста дальше. Кому? Начальнику своего отдела надо дать. Пусть сотню. Директору, он все бумаги подписывал, и вообще в курсе дела больше, чем начальник отдела. Пусть две. Еще сотня остается. Главному инженеру? Он про эту работу и не знает, ну его на фиг. Да и зачем ему сто рублей? Напишу-ка я эту сотню конструктору, который мне все железки рисовал. Ну, вот, все ясно: нам с «теоретиком» по триста, Гуржию и директору по двести, начальнику отдела и конструктору по сотне. Начальник теоретического отдела согласился с Сережиной дележкой почти не глядя.
Оформив приказ о премировании, Сережа пошел собирать подписи. Важной подписью была только одна – заместителя директора по экономике. Эту должность недавно получил молодой экономист, лет на пять старше Сережи. Он быстро прошел лестницу экономических должностей и стал замом, получив в свое распоряжение множество пожилых теток и молоденьких девушек-экономисток. На предприятии считали, что с таким молодым и энергичным заместителем директору будет легче управляться в условиях перестройки и ускорения.
– Вот, мы министерскую премию получили по нашему заказу. Это приказ о премировании, подпишите, пожалуйста, – стал говорить от порога кабинета Сережа.
Заместитель директора, ни слова не говоря, взял и быстро просмотрел бумаги.
– Зачем вы Арсена Степановича включили? – спросил зам, подняв глаза на Сережу.
В том, что высокое начальство сделает какие-нибудь замечания, Сережа был почти уверен. Также он был уверен в том, что это будут идиотские замечания: почему пять экземпляров, когда нужно четыре, а в стране напряженное положение с бумагой? почему в рассылке только один экземпляр в бухгалтерию, а нужно два? И подобное. В соответствие с этим своим убеждением Сережа широко по-купечески улыбнулся и сказал.
