Евгений Пузыревский - Седьмое лето
Лампа накаливания в сорок ватт осветила своим тусклым светом печку, недавно обмазанную глиняным раствором, железную кастрюлю, стоящую на варочной камере и с торчащей из неё поварёшкой, что указывала на жидкое содержимое, стол, плотный, добротный, но ни чем не покрытый, небольшой чугунный чайник, две табуретки, шкаф, хранящий немногочисленную кухонную утварь, висящий на стене в тяжелой раме под стеклом фотопортрет Генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Ильича Брежнева, который шесть лет назад, впервые, в истории страны, сделал предновогоднее обращение к советскому народу от имени руководства СССР, разросшийся в пластмассовом горшке алоэ, именуемый в простонародье «Столетник», со срезанными, в нижней части ствола, листьями, использованных по известному назначению и… участкового Семён Семёновича Жмайло, ловко, с криком «Зустрічайте головну красуню!», выпрыгнувшего на своей одной ноге из соседней комнаты, одетого в женское платье, с огромным количеством неумело нанесённой косметики на лице, да ярко красным бантом, вплетённым в редкие седые волосы.
Такого поворота сюжета, не ожидал ни один из участников событий.
Трёх секундная пауза в тишине, была нарушена звуком удара костлявого тела об деревянный пол.
Серёжа рухнул в обморок.
Этим был дан сигнал к действию – один, запрыгал обратно в комнату, второй ломанул за ним, схватив по дороге первое, что попалось под руку (а попался, как назло, чугунный чайник), третий так и остался лежать без сознания, рискуя пропустить всё самое интересное.
Так, на окраине небольшого уральского городка, разыгрался первый акт комедии положений, достойной для экранизации ранним Бастером Китоном, периода коротких немых «двухчастёвок», десятых, начала двадцатых годов, включающей в себя переодевание, падение, погоню, одноногую буффонаду, гротескные лица, замечательные естественные декорации и бытовые вещи, принимающие непосредственное участие в действии.
Только торта, в лицо, не хватает…
31
«Весь мир – театр.
В нём женщины, мужчины – все актёры.
У них свои есть выходы, уходы,
И каждый не одну играет роль»
Цитата из монолога Жака Амьена, в одной из ранних комедий Уильяма Шекспира (или, если верить «Шекспировскому вопросу», Фрэнсиса Бэкона, Эдварда де Вера, Роджера Мэннерса и других, менее известных авторов). Цитата не подверженная времени. Цитата, характеризующая и объясняющая. Цитата многоплановая, многоуровневая, многослойная. Цитата, изменённая, изуродованная, опошленная, обглоданная, высосанная, осушенная, многочисленными театральными капустниками, бездарными актёрами, любящими высокопарно поговорить о профессии, а не существовать в ней, людьми, что заучили несколько умных фраз и вставляют их в разговоры, не заботясь об уместности, при этом стараясь казаться обутыми в обувь на высокой подошве, оставаясь босяками.
А как же быть, когда нет подмостков, нет зрителя, нет эффекта «четвёртой стены», нет аплодисментов или свиста? Ничего нет, только темнота и эмоции.
Прислушаться…
Ибо всё заполняет Музыка.
Есть тишина, и есть звук.
Они самодостаточны.
Но стоит им организоваться во времени, по особенному либо в разнобой, чередуя друг друга либо выталкивая, заменяя, дополняя, как тут же, моментально, рождается Она – «инструмент создания Вселенной».
Независимая, гордая, желанная, Она способна впитать, переработать, описать любые происходящие в мире события, действия, явления – от волшебного сна Брунгильды и ночной серенады, до обезьяньих рыл и руки Гоголя.
Нет неподвластного.
И не обязательно искать новое, в данный миг создаваемое, ведь всё уже давно существует, стоит лишь поискать.
Прооперируем, с помощью одного из детищ Аполлона, чувства семилетнего мальчика, запертого в земляной ямке, в отрезок «двадцать четыре часа» с момента попытки открыть захлопнувшуюся крышку.
Это не скальпель, это не больно, это почти безопасно.
И тогда, из его семилетнего тельца, мы вытянем жемчужины, нанизанные на золотую нить, в очень строгом хронологическом порядке:
1) Осознание
2) Страх
3) Паника
4) Отчаяние
5) Слёзы
6) Успокоение
7) Принятие
8) Смирение
9) Голод
Сын Графа Толстого сидел на земляном полу и тщательно прожевывал солёный огурец.
Для Грачёвых, процесс приготовления «овоща Египта» в «традиционную русскую закуску к водке» был, своего рода ритуалом. Все эти кипячение банок, сортировка по размерам, чесноки, укропы, петрушки, листья хрена, мяты, смородины, добавления определённого, точно отмеренного количества соли и закатывание жестяными крышками с тонкой резинкой по внутренним краям. Причём последнее, Марина всегда просила делать Сергея (хотя силёнки у неё самой побольше будет) и тот, независимо от своей занятости, всегда соглашался.
Один чувствовал свою незаменимость, другая, этим не хитрым способом, укрепляла свою, поздно созданную, семью.
Знали бы они, что сейчас, эти самые огурцы, спасают жизнь их единственному сыну.
Прошла неделя. Может чуть больше, может чуть меньше – Павлик уже сбился со счёту. За это время он полностью обследовал свою темницу и постепенно привык к темноте. Попытки открыть крышку больше не повторялись, а другие способы спасения, упорно отказывались придумываться.
Но надежда, на то и надежда, чтоб быть «Хоть ты режь меня, хоть ты ешь меня» и держаться до последнего – не зря же она единственная, что осталось на дне ящика Пандоры.
История про принесённый сатирами пифос, запрет, любопытство и вскрытие его, женой Эпиметея, а так же про ступени Лестницы Иакова, восходящих к Богу, семилетнему мальчишке были мало того, что неизвестны, да и как бы даже совершенно необязательны, в отличие от поедания солёного, тёмно-зелёного овоща, который, с каждым жевком, эту самую «Надежду» шпаклевал раствором прочности, усиливая её сопротивление разрушению, под действием внутренних напряжений, возникающих при воздействии внешних сил.
«Живы будем – не помрём»
Еда делилась на пять основных кушаний – вышеупомянутые солёные огурцы (в количестве пяти трёхлитровых банок и двух двухлитровых), квашеная капуста (одна десятилитровая бочка, но заполненная на четверть), клубничное варение (три трёхлитровки), яблочный и вишнёвый компот (шесть трёхлитровок) и целый сусек, вёдер на пятнадцать, картошки, в котором не хватало лишь самую малость, до полного заполнения. Если же приложить фантазию, то, при грамотной компиляции, количество блюд можно легко увеличить в разы.
Одно плохо – на ощупь все стеклянные тары одинаковые и о содержимом узнаёшь лишь только тогда, когда открываешь. Причём этот самый процесс, нужно производить как можно аккуратней, чтоб случайно не отколоть кусок горлышка. Ведь пища, извлечённая из них, пройдя по пищеводу, через кардиальный сфинктер попав в желудок с его желудочным соком из пепсинов и химозинов, через пилорический сфинктер в тонкую кишку, где происходит основной объём всасывания питательных веществ, через кишечную стенку, затем в толстую кишку, где путешествующая по организму субстанция распрощается с водой и витаминами, и переформируется в faeces. Ну а дальше, совсем не хитрым способом, теперь уже бывшая еда возвращается обратно в банки и закрывается крышками.
